Алена Яковлева и Александр Семчев в премьере театра Гоголя

- Волнуетесь перед премьерой?

Александр Семчев: Я умею держать себя в руках. Во всяком случае, я каких-то вещей не покажу. Зачем?! Будем заниматься делом!

Алена Яковлева: А как же?! Конечно! У меня всегда волнение! Я волнуюсь перед каждым спектаклем, не то что перед премьерой. Раньше я просто падала в обмороки перед сдачей спектакля худсовету. Первые годы моего пребывания в театре я, конечно, жутко нервничала, теряла дар речи. Сейчас минуты через три-четыре и все встает на свои места. Но волнуюсь я всегда.

- Как сегодня нужно ставить классику, чтобы "зацепить" искушенного зрителя?

Алена Яковлева: Хорошо, правильно ставить. Классика – на то и классика. Все ощущения, эмоции, чувства и проблемы никуда не делись. Просто они приобрели другие формы. Наш Достоевский тоже в какой-то степени осовремененный. Потому что все равно мы – люди настоящего времени, некоторая адаптация необходима. И мне кажется, что зацепить еще можно не каким-то внешним ходом. Я люблю в театре живую эмоцию, я всегда это любила. Техника, конечно, должна обязательно присутствовать, но, тем не менее, все равно это момент абсолютного включения, эмоционального погружения. Если это есть, то спектакль обязательно зацепит.

- В нашей стране Федора Достоевского или любят, или не любят. Вы к какому отряду принадлежите?

Александр Семчев: Я люблю Достоевского, потому что Федор Михайлович касается сложных вещей в своих произведениях, умных вещей. И за это я его люблю. Он заставляет думать.

Алена Яковлева: Достоевский очень сложный автор, достаточно непростой и в общем-то мрачный. Тут я не открою никакой тайны. Но мы ставим раннего Достоевского. Очень часто "Дядюшкин сон" ставят как комедию. Здесь очень много юмора, и мы постарались все это сохранить. Но все-таки это Достоевский, и это не водевиль, это больше трагикомедия. Здесь смех действительно сквозь слезы!Хотелось бы, чтобы после просмотра нашего спектакля, зрители захотели прочитать Достоевского, пришли и к его "Братьям Карамазовым", и к "Бесам", и к "Преступлению и наказанию".

- Вам подошли роли, которые предложил режиссер Александр Марин?

Александр Семчев: То, что было предложено Александром Мариным, – это дорогого стоит. Это такой подарок! Надо стареть умно, взрослеть, и качества ролей согласно возраста должно меняться, безусловно. И мне хотелось бы, чтобы люди привыкали ко мне к такому. Потому что раньше меня "пользовали" в ролях. И слава богу, это ушло, я очень хочу на это надеяться, во всяком случае.

Алена Яковлева: Я благодарна, что мне доверили такую сложную работу. Это все-таки не мой театр, в котором я привыкла существовать. Поэтому мне очень с Сашей Мариным комфортно работать, и действительно, если бы у меня была возможность выбирать, я бы, наверное, его выбрала. У меня за последние два года – два подарка: Антон Яковлев с "Лесом" Островского и Саша Марин с Достоевским. Мне здесь очень комфортно!

- Александр Марин – строгий режиссер?

Алена Яковлева: Он не строгий, он правильный режиссер. Я думаю, что можно было бы даже и построже, но он настолько тонок, интеллигентен и демократичен. Он настолько существует по делу. Знаете, как говорят, человек в работе! Нет ничего лишнего! Он может отвлечься, пообсуждать, но все равно он абсолютно заточен на театр. Это то, что очень люблю и ценю в людях. Я считаю, что, если человек занимается профессией, то он должен быть абсолютно в это погружен!

- Какой зрительской реакции вы ждете?

Александр Семчев: Зрительская реакция для меня не особо важна. Люди же за разными вещами приходят в театр: одни приходят показать себя, вторые еще какие-то цели преследуют. Я буду признателен тем людям, которые приходят в театр для того, чтобы сопереживать. Собственно, для чего еще нужно ходить в театр?! И если нам удастся добиться сопереживания – и слава Богу!

Алена Яковлева: Зачем приходит зритель? Поплакать, посмеяться, получить эмоцию, что-то оставить в душе, а не просто: "А, классно!" и забыть. Я не хочу никого учить, я не хочу ничего никому навязывать. Я просто показываю эту историю, и в силу своих возможностей объясняю, что происходит с человеком, если случается такая ситуация. Вот, собственно, моя задача. Хочется, чтобы зрители подключились к юмору, которого здесь очень много, к эмоции. Мне кажется, что мою героиню должно быть немножко жалко в конце, потому что такая гордыня у человека присутствует, что она, конечно, должна за это расплатиться сполна.

- Федору Достоевскому понравилась бы ваша постановка?

Александр Семчев: Я очень надеюсь на то, что понравилось бы. Я думаю, что ему не было бы стыдно за нашу работу.

Алена Яковлева: Не знаю! Но я думаю, что он не был бы разочарован, потому что мы стремились к тому, чтобы это был именно Достоевский, точку зрения которого мы не меняли. Присутствует некоторая эклектика, но для того, чтобы это не было совсем классической постановкой, потому что сейчас совсем другой зритель. Я не знаю, был бы Достоевский рад и счастлив, но то, что ему было бы интересно на это посмотреть, и то, что он не был бы разочарован, в этом я уверена.