100 лет со дня рождения Владимира Богомолова

Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения писателя, участника Великой Отечественной войны Владимира Богомолова. Его произведения стали бесценным материалом для кинорежиссёров. Евгений Миронов вспоминает о встрече с писателем во время работы над ролью капитана Алёхина в фильме "В августе 44-го".

"Он такой камень. Вот как будто камень на Урале где-то выкопали и не обтесали его – такое очень мощное впечатление было от него. Он, как рентгеном, светил людей и сразу понимал, с кем будет общаться, а с кем – никогда. Очень редкий сложности человек в общении. В этом же его достоинство. Он таким образом сохранял себя как личность.

Никаких государственных наград, никакого союза писателей. У него была своя точка зрения на всё. Ни в каких общественных делах он не хотел участвовать. Абсолютный одиночка. Он смотрел материал, который мы присылали. Нещадно был жесток и резок ко всем, в том числе ко мне. Мы исправляли эти ошибки. Некоторые ошибки мы ему даже не могли объяснить, потому что это кино. Кино – это все равно обман. Например, в начале фильма мы едем в грузовике с включенными фарами. Нам было это важно, но это не правда. Был закон, по которому нельзя было прикуривать, потому что враг мог определить локацию. Но фары нам эти были нужны, чтобы осветить. Мы не могли в темноте снимать ночь. Он с эти никак не соглашался. Или глупый мой вопрос. Уже во время съемок в лесу я ему звоню из Белоруссии и говорю: "Слушайте, я всё-таки капитан Алехин, в этой тройке я главный. Почему я в пилотке хожу? Я хочу фуражку. Тем более, она такая красивая, синяя". На что он говорит: "Ты дурак, дурак ты, Женя. Они мыши, вы мыши, их не должно быть видно. А ты в синей будешь по лесу ходить?". И вот таких неправд по мелочам оказалось очень много, о которых мы, слава богу, могли с ним консультироваться.

Один жест я у него украл. Когда он задумывался, отвечать ли мне или скрыть что-то, он себя гладил по голове. Иногда уходил в себя. На какой-то вопрос отвечал: "А черт его знает". Вот так он делал – гладил себя по голове. Этот жест я взял Алехину. Когда ему нужно было в кучку собрать свои мысли, он должен был понять, просчитать что-то, то делал так. Я это у него (Владимира Богомолова) украл.

Его взгляд на войну совсем другой. Это взгляд профессионала жесткого, сухого, но очень достойного, очень честного. Взгляд, которого до этого не было в литературе. "Иваново детство", например. Это рассказ про то, как эти люди, эти дети делали победу. Это другой, очень жестокий, взгляд на детей во время войны. Конечно же, никакой режиссер, включая Тарковского, не мог удовлетворить его как автора".