Дроны атакуют на передовой и в серой зоне приграничья

На освобожденные территории Курской области заезжаем вместе с подразделениями 810-й бригады.

На дорогах возле уничтоженного укрепрайона украинских боевиков десятки единиц сожженной натовской техники. Как только мы останавливаемся, дрон-детектор фиксирует приближение вражеского беспилотника.

Очередная разбитая колонна ВСУ, обозначающие знаки украинских боевиков. На этом направлении колонна двигалась и была остановлена силами 810-й бригады.

В полях курского Черноземья – неубранный подсолнечник и тысячи мин. На бывшие позиции ВСУ под Ольговкой заходим после инженерной разведки.

Подходы к Ольговскому лесу, бывшие украинские позиции. Здесь синий скотч – это тропы для ротации, остальная часть, возможно, заминирована, поэтому идем строго по маршруту, по которому передвигались боевики.

Окруженные в Ольговской роще силы неонацистов пытались держать оборону почти 3 недели, но были разгромлены морпехами-черноморцами.

Ожесточенные бои были в районе Ольговского леса. Мы видим разбитый вражеский танк, деревья везде сломанные. Американские короба используются как переноска боеприпасов, патронов.

Натовское вооружение, американские и шведские гранатометы, множество коптеров, после зачистки леса под Ольговкой на бывших позициях ВСУ сотни погибших боевиков.

"Такие трофеи американского происхождения, натовские одноразки, будем использовать против них же, – говорит заместитель командира батальона по военно-политической работе 810-й отдельной гвардейской бригады Черноморского флота РФ с позывным Буйвол. – Они контролировали подъезды, дорогу, выезды. Мы в темное время, подобравшись к ним, начали штурмовые действия, для них это было неожиданностью".

Взять этот укрепрайон удалось благодаря военной хитрости штурмовиков 810-й бригады.

Военнослужащий 810-й отдельной гвардейской бригады Черноморского флота РФ, позывной Прапор: "Здесь были ожесточенные бои, так как большая территория просматривается, никаких не было укрытий, обходили с тылу, с других лесопосадок, но выбили".

В передовом командном пункте этого батальона 810-й бригады работа кипит круглосуточно.

Рассказывает командир батальона 810-й отдельной гвардейской бригады Черноморского флота РФ, позывной Сайга: "Задачи – летать, выявлять живую силу противника, огневые точки, технику, после этого корректировать артиллерию, сообщать отряду FPV, чтобы они уже их разбирали".

Даже после отступления украинские боевики продолжают попытки атаковать. В серой зоне все еще неспокойно: вражеские беспилотники ведут охоту за нашей артиллерией.

Расчеты гаубиц Д-30 в целях безопасности расположены на значительном удалении друг от друга.

"Ребята имеют колоссальный опыт, работали на различных системах, включая самоходные, в район цели, артиллерийского орудия противника, была нанесена серия ударов на поражение", – делится командир орудия, военнослужащий ВДВ России с позывным Степа.

После продвижения фронта в сторону госграницы выстраивается полноценная 3-я линия обороны Курской дуги. Войска идут вслед за штурмовыми группами и закрепляются на освобожденных территориях.

Пять тридцать. Выезд ранний. Белгород только просыпается. Выходит из рваного сна, несколько раз нарушенного воем сирены противовоздушной обороны.

Вот и сейчас она звучит. И поэтому рейсовый автобус стоит у обочины. Люди пережидают ракетную атаку внутри бетонного укрытия. Но наш водитель и не думает тормозить. У него боевая задача – успеть доставить группу спецназа "Горец" на позиции, пока висит утренний туман.

Как в известном фильме было сказано: едем, как буржуи. Командир уступил нам места в салоне. Он едет с двумя бойцами сзади, в кузове пикапа. Скорость вполне себе нормальная – 120 км/ч. На этой скорости дрон догнать не должен. Только если какой-то опытный оператор зайдет в лоб. Но такие случаи редко. Приходится сбавлять иногда там, где стоят вот эти конусы знаменитые. Все линии обороны остались сзади. Мы едем вперед туда, где, в общем-то, ни гражданского населения, да и военных, по сути, много не бывает. Посмотрим. Парни работают там каждый день сутками.

На выгрузку – десять секунд. В лесу какое-то спасение, но сейчас это больше рулетка. Листва практически опала. И через кружево веток с неба иногда проходит этот противный звук.

От жужжания беспилотника кровь стынет в жилах. Враг, может быть, тебя видит, а ты его – нет. Впрочем, "птички" здесь не единственная проблема. Опасность таится и в воздухе, и на земле.

Вчера здесь летала над позициями баба-яга. Что это означает? Они могли набросать противопехотных мин. И поэтому идем фактически след в след.

За почти час пути больше устаешь психологически. Давит неизвестность. В любой момент может прилететь вражеский дрон, может начаться обстрел. Враг рядом, меньше километра. И наше спасение – эта погода, плохая видимость. Но все равно стараемся и идти, и говорить как можно осторожнее, тише. Командир группы, герой России Никита Горец рассказывает, что наши БПЛА и артиллерия уничтожали ближайшие опорные пункты ВСУ уже несколько раз. Но с непонятным упорством противник восстанавливает блиндажи на тех же местах.

- И загоняют туда свежие силы. Что это, как не люди на убой? Ну, так и есть, да? На самом деле?

- Да. Просто по противнику на переднем крае, по нему сразу видно, что это необученные люди.

Найти позиции нашего спецназа – задача непростая. Ничего демаскирующего. Двадцатиметровые антенны поднимают только на время работы. Генератор стоит в нескольких сотнях метрах от блиндажа, а сам блиндаж – неприступная крепость.

Вот это блиндаж настоящий, тут бревна в шесть накатов.

Никаких буржуек, а значит, нет и дыма. Отопление только электрическое. Здесь, на глубине 5 метров, расположен центр управления беспилотной авиацией.

Блиндаж хороший, крепкий, безопасный, но, понятно, удобств в нем никаких. Поэтому для выхода на улицу включаем детектор дронов. Ждем несколько секунд, вот начался поиск. Дронов нет на расстоянии полутора километров. Значит, можно выбежать на несколько секунд. И так же точно быстренько в обратном порядке. Все, детектор можно выключать. Вообще, война за последние два года стала настолько технологичной, что человек рискует каждую буквально секунду. Дронами заполнено небо в районе передовой. Есть с термобарами, есть с осколками, кумулятивные, каких только нет. И даже с химией. Причем с очень серьезной химией. ВСУ часто на наши позиции сбрасывают заряды с цианидом. Один вдох – смерть.

Парни об этом стараются не думать, летают практически в любую погоду. Низкая облачность – не помеха. Сначала поднимают в воздух дрон-разведчик.

Буквально через полчаса облета территории противника обнаружили за ночь восстановленный опорный пункт. И у операторов дронов-камикадзе появилась работа.

Хорошая мишень, и парни FPV уже по команде командира сейчас будут взлетать. Это буквально несколько секунд.

Блиндаж поразили с первого захода. В тот же день были обнаружены и уничтожены легко бронированный автомобиль и вышка связи противника. Хороший результат. С ощущением выполненной задачи наша группа собирается в обратный путь. И это самая неприятная, самая опасная часть работы. Противник разозлен до крайности. И в своей бессильной злобе стреляет наугад, примерно прикинув направление.

Судя по звуку, украинские артиллеристы ошиблись метров на триста. И буквально через несколько минут в небе где-то над нами появился вражеский дрон-разведчик, чтобы скорректировать огонь. Повисел минуту-другую, нас не увидел и исчез с радаров. А наша машина эвакуации была уже на подходе.

Давно так не бегал в бронежилете и давно не чувствовал себя так беспомощно, когда на полпути к точке эвакуации прозвучали эти слова:

- FPV, командир!

- Где?

- Две палки.

Две палки – 700 метров. Три палки – 500. Дальше – точка невозврата. В эту секунду все зависит от командирского решения. И Никита Горец принимает единственно верное. Не бежать в лес, подставляя под удар машину с боевыми товарищами, а эвакуироваться всем. В запасе было примерно 40 секунд, и нам этого хватило.

Мы уезжали с позиции, пришлось бежать до асфальта. К лесу машина подъехать не могла, потому что на дрон-детекторе было три восклицательных знака. Значит, где-то рядом был вражеский дрон-камикадзе. Добежали до дороги, завалились буквально в кузов. Сейчас почти в безопасности. Но первая линия обороны еще впереди, за ней – вторая и третья. То есть мы были там, куда волки боятся заходить.