80 лет назад на экраны вышел фильм Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный"

80 лет назад на экраны вышел фильм Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный". Несмотря на успех первой серии картины, вторую часть выпустили только в 1958, уже после смерти Сталина. Фильм снимался на черно-белую пленку – её разбавляет всего два цветных эпизода. Об одном из них расскажет Станислав Анисимов.

Тоталитарный карнавал. Сцена пляски опричников из второй серии Ивана Грозного. "В конце концов не стоит забывать, что это пир опричников, прежде всего, то есть людей карающих, и это становится таким танцем на костях, потому что весь эпизод превращается в сумбурную вакханалию танца, музыки очень яркой Сергея Прокофьева, и конечно сам цвет играет здесь, пожалуй, важнейшую роль", – подчеркивает куратор выставки Никита Котик.

На выставке в музее кино представлены подлинные костюмы из фильма – вот они цвета, какими их видел сам режиссер. Незадолго до съемок, Эйзенштейн увидел цветные хроникальные кадры конференции в Потсдаме. И поскольку он бывал в этом городе, то без труда определил, какие именно цвета трофейная пленка Agfa передает наиболее правдоподобно. "Золотой, например цвет разгула. Красный цвет заговора против Ивана Грозного. Но это цвет кровавый и страшно тяжелый. Но в то же время он царственный. Золотой в какие то моменты идет как высшая степень красного. Черный – это нарастание опричнины, сжирание красного и золотого. И синий – отрезвление", – комментирует киновед Наталья Рябчикова.

После съемки фрагмента Эйзенштейн провел цветовую инвентаризацию эпизода, создав схему, отражающую ход режиссерской мысли. Танец здесь – результат виртуозного монтажа фрагмента и работа балетмейстера Большого театра Ростислава Захарова. "В балетных спектаклях больших он всегда работал в содружестве с режиссерами, которые помогали ему выстроить спектакль. А в оперных постановках это танцы, имевшие национальный характер", – поясняет ведущий редактор литературно-издательского отдела Большого театра Анна Голойда.

Эйзенштейн показал Грозного таким, каким он узнал его – писал Виктор Шкловский. Все его сомнения, ирония и нерешительность, его коварство были показаны в сцене пляски опричников. И, конечно, картина была запрещена.