Переводчик Паулюса: что хранят закрытые архивы Волгоградской области о личности офицера вермахта

Январь 1943 года, каждый день сражения за Сталинград приближает разгром окруженной группировки врага. Советские войска выбивают и теснят захватчиков. В плен сдаются уже не десятки и сотни, а тысячи немецких солдат и их союзников. Казалось бы, финал сталинградского сражения изучен практически по часам. Но и спустя 82 года в руки историков попадают новые источники информации. О том, насколько непростой и по-настоящему оперативной была работа сталинградских чекистов, можно судить хотя бы по этому спецсообщению лично генералу-лейтенанту Чуйкову.

Фактически это обобщение данных разведки со всех участков фронта и самого сталинградского котла. Здесь мы можем увидеть доклад о нахождении штабов непосредственно в Ежовке и Студено-Яблоневке – это западный въезд в Сталинград. А также сообщения из центра города, например, о том, что на стадионе "Динамо" находится три зенитных пушки, а рядом с вокзалом стоит танк, и о том, какие позиции врага размещены на главной высоте 102 – Мамаевом кургане. Это значит, что разведчики, чекисты, действовали непосредственно в котле, где в этот момент находились десятки тысяч немецких солдат, тем не менее они работали, добывали ценнейшую информацию и моментально, насколько это было возможно, передавали ее в штаб.

Обратите внимание, что документ явно написан в очень непростой обстановке от руки, чернилами, возможно, в блиндаже при свете керосинки. Что-то зачеркнуто, где-то, наоборот, видно вставки. Но оперативность разведданных на этой бумаге от 12 января 1943 года была гораздо важнее, чем формальности составления документов, пусть даже лично для командующего армией. Перед нами не просто сухие сводки. Чем больше вчитываешься в документы, тем сильнее изложенное напоминает шпионский сюжет. С той разницей, что вымысла в этих бумагах нет. Есть результат опасной боевой работы.

"По данным нашего агента Чижик, возвратившегося из немецкого тыла 10 января 1943 года, установлено, что за последнее время немецкое командование направило на передовые позиции большое количество солдат и офицеров из штабов и интендантских служб, а также недолеченных раненых солдат. То есть агент Чижик увидел, проанализировал, смог остаться незамеченным и вернулся с ценнейшей разведывательной информацией" (цитата из архивных документов).

Вот еще один отрывок из оперативных материалов, что называется на злобу дня, показывающий, что история циклична.

"Розыск еврейского населения в Сталинграде проводила привезенная немцами в город так называемая украинская полиция, состоявшая примерно из 400 человек. Эта полиция по заданию немцев обошла все население и, разыскав евреев, доставляла их в комендатуру, а впоследствии расстреливала. Украинская полиция по заданию немцев проводила эвакуацию мирного населения в немецкий тыл и насильственное выселение жителей из сохранившихся домов" (цитата из архивных документов).

И это не голословные обвинения – преступления фашистов были тщательно задокументированы чекистами в ходе опросов свидетелей и допросов пособников нацистов.

"По показанию допрошенной бывшей немецкой переводчицы 1922 года, немцы в городе поголовно расстреляли все еврейское население. В частности, ей известно о расстреле всей еврейской семьи Роберт и семьи врача Розы Марковны, чья фамилия не известна. Розыск еврейского населения проводила привезенная немцами в Сталинград так называемая украинская полиция" (цитата из архивных документов).

Как сообщает ГТРК "Волгоград-ТРВ", в том числе эти данные легли в основу судебного процесса о признании геноцидом преступлений фашистов в Сталинградской области. Архивы ФСБ проливают свет на то, какие действия и даже мысли отдельно взятых участников военных событий позволили истории случиться именно так. Не перестает удивлять, насколько ценными историческими источниками являются ранее рассекреченные документы. К примеру, материалы с показаниями военнопленных немецкой армии за 1942–1943 годы. Среди прочего здесь есть протокол допроса Нейдгардта Бориса Дмитриевича – между прочим, личного переводчика Паулюса. Русским языком Борис Нейдгардт владел, если не лучше немецкого, то уж точно – на равных. В 1943-м он был приближенным к плененному в Сталинграде фельдмаршалу, командующему 6-й полевой армией вермахта. А вот родился в Российской Империи – в 1899 году. Ближний круг дворянской семьи составляли ни много ни мало – князья, губернаторы, сенаторы, министры – люди, приближенные к императору.

Сцена допроса Нейдгардта:

– Ваше социальное происхождение? – спрашивает офицер НКВД.

– Я происхожу из семьи фон Нейдгардт. Отец мой до 1917 года жил в городе Петрограде. Служил в царской армии в чине офицера-капитана в Преображенском полку. В 1898 году он был назначен вице-губернатором в Калугу, затем губернатором в Полоцке, градоначальником в Одессе. С 1906 года был сенатором, – отвечает Нейдградт.

– Каких других родственников вы имеете за границей?

– За границей имею следующих родственников: сестра моего отца Столыпина Ольга Борисовна, жена бывшего премьер-министра Столыпина. Фон Нейдгардт приходился родственником не только реформатора Петра Столыпина. Человек, который после капитуляции будет переводить на допросах речь Фридриха Паулюса, был еще и праправнуком легендарного полководца Александра Суворова. Борис тоже успел стать офицером. Но с началом Гражданской войны, в 1918 году, предпочел эмигрировать в Европу – немецкие корни позволили обосноваться в Германии. А впоследствии стать полноправным гражданином рейха. "В июле 1940 года я обратился в полицию и заявил о том, что я по национальности немец, выходец из Прибалтики, не имею в своем роду еврейской крови и попросил выдать паспорт, который мне тут же был выписан" (цитата из архивных документов).

Документы свидетельствуют: сдавшись в плен вместе со всем личным составом немецкого штаба в подвале сталинградского ЦУМа, на допросах Нейдгардт весьма охотно рассказывал, как попал на службу не просто в вермахт, а в разведку в Абвер.

– При каких обстоятельствах вы были назначены в отдел 1Ц? – спрашивает офицер НКВД.

– Я был назначен туда из резервной части переводчиков, как знающий русский язык, – отвечает Нейдгардт.

– В чем заключалась эта работа в 1Ц?

– Я допрашивал русских военнопленных и путем этих допросов собирал разведывательные материалы для корпуса и армии" (цитата из архивных документов).

Читая эти по-настоящему бесценные строки, нельзя не отметить роль того человека, кто производил допрос самого Нейдгардта. Это был подполковник госбезопасности, чью фамилию мы назвать не можем, с нее гриф совершенно секретно не снят до сих пор. Так вот вопросы были составлены настолько грамотно, что теперь эти документы проливают свет на реальную историческую правду о положении немецко-фашистских войск в Сталинграде, в частности, здесь есть такой эпизод:

"22 января 1943 года около 16 часов мне было сообщено, что начальник штаба армии генерал Шмидт желает меня немедленно видеть. Я немедленно отправился и нашел в комнате генерала Шмидта и Паулюса:

– Известен ли вам ультиматум Советского союза от 9 января? – спрашивает Шмидт.

– Так точно, он известен мне из советских листовок, – отвечает Нейдгардт.

Шмидт передает Паулюсу советскую листовку.

– Сможете ли вы составить наш ответ?

– Да, господин генерал, могу.

– Выполняйте".

Немецкие военачальники, окружавшие Паулюса, вспоминали: оказавшись в сталинградском котле с тысячами своих солдат, командующий армией фактически перестал принимать участие в судьбе вверенных ему войск. С апатией и нерешительностью фельдмаршала Нейдгардт однажды столкнулся лично. И вот как вспоминал этот эпизод на допросе. –

Скажите, ведь это может быть государственная измена – то, что мы сейчас делаем? – спрашивает Паулюс.

Нейгардт не нашел, что ему ответить.

– А что мне делать, если фюрер не даст согласия на капитуляцию? Эти свидетельства прямо говорят о растерянности командования армии противника накануне капитуляции. Нейдгардт, как и многие другие высшие офицеры окруженной под Сталинградом 6-й армии Паулюса, понимал дальнейшую бесперспективность их обороны в здании универмага и боялись, что штурмующие красноармейцы просто перебьют их всех. Об этом Нейдгардт сообщил Шмидту, но тот сказал, что это его не касается. И предложил разговаривать по данному вопросу с майором Доберкау, командиром батальона части, которая защищала универмаг. "Шмидт позвал Доберкау и оставил нас с ним. Я убедил Доберкау, что нам никто никаких приказов отдавать не будет, а что, наоборот, от нас ждут, чтобы мы действовали, наконец, мы пришли к соглашению. Как только покажутся русские, мне дадут знать, и я пойду им навстречу, чтобы сдать им универмаг без лишнего кровопролития" (цитата из архивных документов).

Что происходило дальше в подвале универмага, хорошо известно благодаря волгоградским реконструкторам. Уже два десятилетия участники клуба "Пехотинец" воссоздают кульминационный момент с исторической достоверностью. А благодаря военной хронике можно увидеть, как Паулюса и его генералов доставляли на первый допрос в Бекетовку. Есть и кадры, сделанные в хуторе Медведев Иловлинского района, где располагался штаб Донского фронта и где некоторое время содержали 24 пленных генерала вермахта. Но что переживал и чувствовал фашистский командарм Паулюс, сдавшись в плен и уничтожив миф о непобедимости гитлеровской Германии? Обратимся еще раз к допросу его переводчика Нейдгардта.

"По окончании переговоров я отправился к Паулюсу поздравить его с производством и пил с ним кофе. Паулюс меня спросил, не является ли производство указанием на то, что ему нужно застрелиться? Я сказал, что и этого не знаю, но считаю, что стреляться неправильно. У меня было впечатление, что Паулюс, узнав о том, что русские ведут себя в высшей степени корректно, испытывал известное облегчение, что все наконец кончилось" (цитата из архивных документов)

После Сталинграда пути немецкого военачальника Фридриха Паулюса и бывшего офицера российской царской армии Бориса Нейдгарда навсегда разошлись. Первый вошел в состав антигитлеровских организаций и выступал на Нюрнбергском процессе, а позднее, в Восточной Германии, занимался военно-историческими исследованиями. Второй, по некоторым данным, содержался в одном из лагерей под Сталинградом и участвовал в восстановлении города. В 1950-х годах Нейдгардт тоже вернулся в Европу. Крушение надежд на стремительное взятие Сталинграда означало для них и крушение всего прежнего мироустройства. Здесь мы не ставим точку. Ведь пока остаются засекреченные архивы, остаются и тайны, часть которых, возможно, удастся раскрыть в этом году, в год юбилея Великой Победы.

"Командующему 62-й армии генерал-лейтенанту Чуйкову. Спецсообщение. Возвратившись из тыла противника, наша агентура сообщила следующие данные о войсках противника в городе Сталинграде. На Ладыжской улице под мостом через отрог оврага Крутой помещается штаб батальона. Штаб состоит из трех комнат, вырытых в правом склоне оврага. На стадионе "Динамо", в центре стадиона, установлено три зенитных пушки. Около пушек – блиндаж для расчетов. Одна зенитная пушка имеется на железнодорожной насыпи в 100 метрах севернее Краснознаменской улицы" (цитата из архивных документов).