Мастера спорта Новости баскетбола

ЗАГДАЙ: У нас в студии Тимофей Мозгов.

КОЛОСОВА: Добрый вечер.

ЗАГДАЙ: Центровой сборной России и клуба Национальной баскетбольной ассоциации "Денвер наггетс",  рекордсмен сезона и человек, который совсем недавно приехал в отпуск, вернулся домой. Здравствуй.

МОЗГОВ: Здравствуйте.

КОЛОСОВА: Тимофей, вас зацепило что-нибудь из сегодняшних новостей спорта, если вы слушали радио или смотрели телевизор?

МАЛОВИЧКО: Юлия Ефимова лишилась рекорда своего окончательно и сказала, что даже витамины теперь принимать не будет.

МОЗГОВ: Это из-за допинга тот скандал? Ну, вы знаете, я ничего не принимаю вообще, никакие лекарства, даже аспирин, без доктора ни-ни.

ЗАГДАЙ: А как с головной болью, простите, справляться?

КОЛОСОВА: Медитация, дыхание.

МОЗГОВ: Ну, доктору всегда можно дозвониться, это во-первых, во-вторых, у него опять же можно взять все медикаменты, которые нужны, и если что-то даже будет – ну, допустим, как в Америке, – если даже что-то будет в допинг-листе, но оно будет, так сказать, по усмотрению доктора дано и он внесет в свой журнал, реестр, то в принципе ничего страшного с тобой не случится, потому что это всё будет документировано.

МАЛОВИЧКО: То есть никакой самодеятельности, всё через доктора?

МОЗГОВ: Я с этим боюсь шутить, если честно, потому что можно быть дисквалифицированным надолго.

КОЛОСОВА: Кстати, такой вопрос. Баскетболистов НБА часто проверяют на допинг?

МОЗГОВ: Четыре раза в год проверяют на допинг, на… запрещенные травы, я бы так сказал. В основном.

КОЛОСОВА: Тимофей, вы думали, чем вы будете заниматься после того, как закончите карьеру баскетболиста?

ЗАГДАЙ: Такое же случится когда-нибудь.

МОЗГОВ: Да. Я надеюсь, что лет через десять. Но начинаю задумываться.

КОЛОСОВА: Давайте попробуем… может быть, из вас получится когда-нибудь радиоведущий?

МОЗГОВ: Давайте попробуем.

ЗАГДАЙ: Напомню, Тимофей Мозгов - единственный баскетболист "Денвера", который в этом сезоне провел все 82 матча на площадке. И это, в общем-то, личный успех для Тимофея. Лучший сезон в заокеанской карьере. И ради этого сезона Тимофей Мозгов не поехал на Чемпионат Европы и чуть было не стал "врагом народа": отказался от национальной команды. Продиктовано это было как раз подготовкой к сезону. К трудному сезону в НБА.

МОЗГОВ: Но я вас перебью. Я не хочу сказать, что я отказался от национальной команды. Вот. Просто принял решение не выступать на одном Чемпионате Европы, я хочу заметить. Я ни в коем случае не отказался. И решение это было очень тяжелое, на самом деле.

ЗАГДАЙ: Мы все помним. Действительно, было сложное решение. Шесть человек сразу не поехало на Чемпионат Европы. У нас была команда не в идеальном состоянии. Но тем не менее, Тимофей Мозгов провел отличный сезон, стал рекордсменом, 29 подборовв одном матче, лучший результат сезона и шикарный сезон провел. Вот сейчас уже полгода прошло, ты не жалеешь о своем решении? Все было правильно?

МОЗГОВ: Нет, не жалею. Сделал все правильно и доволен. В этом году поеду в сборную. Вот, в принципе, всё.

ЗАГДАЙ: Тимофей Мозгов возвращается в сборную!

КОЛОСОВА: Да, я читала об этом. И это очень здорово. Но вы говорили, что выступление за сборную все соки из организма потом вытягивает.

МОЗГОВ: На самом деле не только у меня. Потому что выступление за сборную… перед выступлениями следует огромная, длинная подготовка, а потом и само выступление, которое непосредственно влияет на организм. Потому что это тяжело, это нелегко... Не все люди знают,  но мы, спортсмены, много тренируемся. Не только - то, что люди смотрят по телевизору - вышел, поиграл, и кажется, что так легко. На самом деле все очень тяжело и все очень глубоко. И очень долго-долго-долго.

КОЛОСОВА: А как болельщики отреагировали? Наверняка их у вас бесчисленное количество, и наверняка все пишут - любители в соцсетях или просто какие-то отзывы?

МОЗГОВ: Вы знаете, первая реакция была, когда я сказал, что не поеду, и, в принципе, объяснил причину, по которой я не поеду, - все сначала одобрили. Но когда на Чемпионате Европы сборная выступила, скажем, неудачно, тогда, конечно, неприятно было. Всё вот это посыпалось, весь негатив. Вот. К сожалению.

МАЛОВИЧКО: Вас объявили виноватым?

МОЗГОВ: Меня не объявили виноватым, но были неприятные комментарии и неприятные отзывы в мой адрес, так скажем. Но мы вытерпим.

ЗАГДАЙ: Но Тимофей Мозгов ответил своей игрой в сезоне и теперь возвращается. Сейчас наша сборная будет играть в отборочном турнире Чемпионата Европы, и Тимофей Мозгов дал обещание в нашей студии помочь сборной. Значит, всё будет хорошо.

КОЛОСОВА: Наверняка вы уже знаете, кого пригласили в сборную, нет?

МОЗГОВ: Пока не знаю.

КОЛОСОВА: Тем не менее, вы следите за сезоном, который сейчас в российском баскетболе проходит? Удается посмотреть?

МОЗГОВ: Прослеживаю.

КОЛОСОВА: По крайней мере, приблизительно знаете круг коллег, которые будут играть с вами за сборную?

МОЗГОВ: Примерно, да, знаю.

КОЛОСОВА: Какие у нас шансы, как вы думаете?

МОЗГОВ: Вы знаете, сложно сказать. Даже если бы я знал все 12 человек, кто поедет, сложно что-то говорить, потому что также у нас новый тренер, новый будет административный штаб. И как тренер будет складывать команду, это тоже немаловажно. Как команда будет себя показывать, какое желание. Желание будет, но насколько оно будет, каким? Вот. Это сейчас не сказать. Я вам не буду никаких обещаний и прогнозов давать.

ЗАГДАЙ: Очень сложный сезон был, к которому ты готовился, и не стеснялся говорить о том, что будешь бороться за игровые минуты. Сезон сложился очень неплохо, ты был всегда на площадке. И под конец сезона уже речь шла не про то, что просто минуты проводить на площадке, а о том, чтобы уже делать результат. Вот как эта трансформация произошла из борьбы за место на площадке - в борьбу уже за лидерство в команде? В какой момент?

МОЗГОВ: Не было какого-то момента, прямо чтобы, раз, и всё переломалось. На самом деле шаг за шагом. То есть по чуть-чуть. Вот. Просто выходил и каждую игру старался играть, так сказать, более надежно. В принципе делал всё, что умею, показывал всё, что умею. Вот. И с каждой игрой всё увереннее становился, тренер всё больше доверял. И вот как-то так всё это постепенно выросло.

КОЛОСОВА: Тимофей, многие радиослушатели думают, что вы у нас тут не живьем сидите, а сидите в какой-нибудь записи. И такой вопрос вам: "ЦСКА возьмет Евролигу?" Пегас спрашивает.

МОЗГОВ: Надеюсь, да. Буду болеть за ЦСКА. Тяжело сказать, потому что не следил за Евролигой, не следил за выступлениями ЦСКА, не смотрел игр, не знаю, в принципе, как команда выглядит. Поэтому сложно говорить. Мне сложно сказать.

ЗАГДАЙ: Вопрос с подвохом про ЦСКА. Потому что с одной стороны российский клуб играет. А с другой стороны - "Маккаби", где тренер Дэвид Блатт, тренер, с которым ты выиграл "бронзу" на Олимпиаде, Чемпионат Европы. И, в общем-то, тренер, который награды сборной России принес. За кого болеть-то в такой ситуации?

МОЗГОВ: Болею за русских ребят.

КОЛОСОВА: Почему он должен болеть за Дэвида Блатта?

ЗАГДАЙ: Заслуженный тренер России.

КОЛОСОВА: Слушайте, у меня такой вопрос. Очень мало россиян, кто, по-моему, в нашей истории играл в Национальной баскетбольной ассоциации. Вы вообще мечтали туда попасть?

МОЗГОВ: Не так много, как хотелось бы, да, на самом деле. Но я, наверное, скажу так честно: даже и не мечтал, когда был маленький.

МАЛОВИЧКО: А мысли-то какие были? Вот когда начали заниматься баскетболом, какая была планка? Куда попасть, в школьную команду?

МОЗГОВ: Знаете, планка росла с каждым шагом вверх. Сначала после школьной команды - в институтскую команду, чтобы просто получить образование какое-то, чтобы была помощь, как у нас полагается. Потом еще выше шаг, потом вторая команда "Химок", потом первая. То есть с каждым шагом всё новую цель себе ставил.

ЗАГДАЙ: Вот это  немного странно, потому что я знаю примеры, не буду называть фамилии, но есть игроки, которые сначала ставят планку "хочу играть в НБА, я хочу в НБА", а потом планка с каждым годом ниже, ниже, и потом "Химки-2" уже,  оказывается, потолок.

КОЛОСОВА: А когда вот это все случилось, я так понимаю, что это после Олимпиады произошло?

МОЗГОВ: Что именно?

КОЛОСОВА: В НБА?

МОЗГОВ: Нет. В НБА уехал я до Олимпиады. За два года.

КОЛОСОВА: А как позвали? Как сама процедура? Ой, как интересно! Как вы там оказались? Ваши ощущения?

ЗАГДАЙ: Без драфта, в качестве свободного агента?

МОЗГОВ: Да, это, на самом деле, интересный вопрос.

МАЛОВИЧКО: Кто нашел, кто разыскал?

МОЗГОВ: Любому спортсмену, наверное, особенно молодому, это очень важно, потому что сам ты не можешь ни подписать контракт, ни с кем договориться. Для этого нужно окружение. То есть два человека, которым ты будешь доверять. А эти люди должны быть, безусловно, сильные и…

ЗАГДАЙ: Два?

МОЗГОВ: Ну, я так говорю. У меня два человека. Вот. Было два человека на тот момент. И они должны понимать, в принципе, что они делают. И вот человек, который непосредственно занимался контрактом, агент, который работает в Соединенных Штатах, он, конечно, оказался с головой. Не то что я там не умел играть, а он меня продал, нет, он просто оказался с головой, все правильно поставил. И все. И вот так я оказался…

МАЛОВИЧКО: Но это был американец или это наш человек, который там обосновался, в Соединенных Штатах?

МОЗГОВ: Он американец и француз. Двойное гражданство было у него.

ЗАГДАЙ: Ты хочешь сказать, что дело не в твоем таланте, а в том, что тебя правильно продали?

МОЗГОВ: Нет, нет. Я как раз и говорю, я не хочу сказать, что я вообще еле играл и меня просто продали. Но на самом деле главное, как правильно, наверное, разговаривать. То есть все-таки роль агента, не стоит ее недооценивать. Я бы так сказал.

КОЛОСОВА: Ну, хорошо. Вы туда попали. Вам не страшно было?

МОЗГОВ: Мне - страшно?

КОЛОСОВ: Да. Ну, войти…

ЗАГДАЙ: Лететь 10 часов?

МОЗГОВ: Было, я вам скажу, больше интересно. Какой-то азарт был интересный, хотелось узнать, как это все изнутри. Потому что в один день это стало тоже мечтой, попасть в НБА. Вот. И где-то, наверное, за год до этого, я даже больше скажу, я в принципе даже не думал, что я могу. Потом, когда мне сказали: "Ну-ка, парень! Давай-ка мы попробуем!" - я такой: "Ну, давайте попробуем". И сразу тут замечтался.

КОЛОСОВА: А язык-то был?

МОЗГОВ: Ой! Вообще не было никакого языка. Я в принципе-то на русском до сих пор нехорошо разговариваю. Вот.

ЗАГДАЙ: Ты делаешь успехи. Мы чувствуем.

МОЗГОВ: Да? Спасибо.

КОЛОСОВА: Но словарем не пользуется точно.

МОЗГОВ: А на английском вообще не разговаривал никак. Знал пару слов буквально на английском.

КОЛОСОВА: Хау мач?

МОЗГОВ: Нет, этого не знал. Даже этого не знал. И так за четыре года набрался.

КОЛОСОВА: Ходили в школу специальную? Или это такой английский…

МОЗГОВ: Нет, в школу не ходил. У меня нет образования. И самое ужасное в моем английском, что у меня нет базы.

МАЛОВИЧКО: А это же еще очень специфический английский. Я себе представляю английский  в НБА, вот эти люди все…

ЗАГДАЙ: В раздевалке "Нью-Йорка"-то!

КОЛОСОВА: А как же на площадке тогда? Тебе кричат: "Эй, типа двигай, двигай!"

ЗАГДАЙ: Ладно на площадке! Тренер-то как тебе объяснял? Рисовал на планшете всё?

МОЗГОВ: Чтобы вы правильно понимали. Я до того, как уехал в Америку, не один год проработал под, так сказать, тренерами, зарубежными специалистами, я бы так сказал. И баскетбольные какие-то вещи, в принципе, я и так понимал с полуслова, даже не надо было говорить ни по-английски, ни по-русски. Можно было только пальцем показывать.

ЗАГДАЙ: Да брось! В Европе такие тренеры, что по интонации можно уже понимать, что они от тебя хотят. Там все по-другому.

МОЗГОВ: Ну да. Беги или сиди.

МАЛОВИЧКО: И при этом все чего-то рисуют без конца.

МОЗГОВ: Все тренеры так делают. Работа такая тяжелая - рисовать.

ЗАГДАЙ: Говорят, что НБА - это лига игроков. Если здесь главный босс - это тренер, то там главный босс - это первая звезда команды. Ну, по контракту смотришь, у кого больше нулей в контракте, тот главная звезда.

МАЛОВИЧКО: А как узнать остальным игрокам, кто тут главная звезда?

КОЛОСОВА: У кого больше нулей в контракте.

ЗАГДАЙ: Ты играл в "Нью-Йорке", ты играл в "Денвере", как ты определял, кто главный авторитет в клубе, в команде?

МОЗГОВ: Это, на самом деле, просто. Всегда в любом коллективе находится лидер, в баскетболе в командах есть люди, которые сильнее играют в баскетбол, чем другие люди.

ЗАГДАЙ: Здесь все было понятно. У кого планшет, у кого галстук - тот главный. А там? Говорят, что это лига игроков. Это действительно так?

МОЗГОВ: Не совсем. Потому что, я так скажу, что если, допустим, тренер, как Фил Джексон легендарный, то у него не забалуешь, он останется главным. Вот. Но, с другой стороны, есть такие… Я вам так скажу, что есть игроки, которые, наверное, могут в чем-то быть сильнее тренера. Но опять же, этих игроков не так много. То есть это в основном такие супер-супер звезды. Вот я бы так сказал.

МАЛОВИЧКО: "Дедовщина" есть?

МОЗГОВ: Нет "дедовщины". То есть в принципе без разницы, сколько тебе лет. Даже если тебе 30 лет… То есть у них есть такое, как "новичок". То есть даже если тебе 30 лет, но у тебя первый год в лиге, то ты остаешься все равно новичком. И там в разных командах по-разному... Мне повезло, ничего такого страшного со мной не происходило. Вот. А в принципе без разницы. Вот был случай как раз в прошлом году, Приджиони, аргентинский баскетболист, 36 лет, олимпийский чемпион, всю жизнь проиграл в Европе, подписал контракт с "Нью-Йорком", стал новичком. Вот. Ну вроде как уже 36 лет, не какой-то 25-летний, который уже пять лет в лиге отыграл, а считается новичком.

МАЛОВИЧКО: Но пошутили там над ним?

МОЗГОВ: Я не думаю, что шутили. Я когда был в "Нью-Йорке", то были какие-то вещи, которые, в принципе, новички там должны делать. То есть после игры всем раздать полотенца. Я не скажу, что это "дедовщина", как у нас в армии. То есть это совсем по-другому выглядит.

КОЛОСОВА: Такой вопрос. Где-то читала, что вы признавались в любви к Денверу, к тому городу, который сейчас на время стал вашим местом жительства. Что в нем такого особенного, почему он вам так полюбился? И вот этот быт, который отличается от нашей жизни?

МОЗГОВ: Так интересно на самом деле слушать. Такой получается, знаете, испорченный телефон.

ЗАГДАЙ: Кому ты признавался в любви? Начнем с этого.

МОЗГОВ: Начнем с того, что я не признавался в любви. Вот. Просто я скажу так. На момент, когда нас с женой обменяли из Нью-Йорка в Денвер…

МАЛОВИЧКО: Вас с женой?

МОЗГОВ: Тогда еще не с женой. Нет, уже с женой.

ЗАГДАЙ: А контракт на нее тоже распространяется, да? Ей нельзя было остаться в Нью-Йорке?

МОЗГОВ: Она могла вообще остаться где угодно.

КОЛОСОВА: Она могла в России остаться?

ЗАГДАЙ: Страсти какие рассказываешь про Америку.

МОЗГОВ: В общем, мы не знали ничего о Денвере, вообще не знали. То есть я, в принципе, даже не знал, как этот город может выглядеть. И мы побаивались переезда. Не то что мы боялись, что будет, мы просто не знали, чего ожидать.

МАЛОВИЧКО: Ехал в Нью-Йорк человек, а оказался в Денвере.

МОЗГОВ: Да. Потом приехали в Денвер, и в итоге оказался очень хороший город, чистый, не такой большой, не такой маленький. У нас там оказались (у моей жены) родственники. У нас там появились хорошие русские ребята знакомые. Пробок нет, живем хорошо. Что может не нравиться?

ЗАГДАЙ: Лас-Вегас рядом.

МОЗГОВ: Полтора часа, час на самолете.

КОЛОСОВА: Но он такой провинциальный городок, к какому российскому городу ближе, например?

МОЗГОВ: Я бы, наверное, сравнил его, может быть, с Екатеринбургом. Он такой не самый большой, но и далеко не самый маленький.

КОЛОСОВА: А люди, болельщики много ходят на игры вашего клуба?

МОЗГОВ: Конечно.

КОЛОСОВА: Это прямо оголтелые фанаты?

МОЗГОВ: Конечно! Наши фанаты самые лучшие.

ЗАГДАЙ: Но ты был в Нью-Йорке, где немножко по-другому воспринимается, большой город. И Денвер - поменьше город. И, наверное, публика тоже другая?

МОЗГОВ: Публика другая. В принципе, да, люди другие. В Нью-Йорке в основном живут одинокие сердца или какие-то молодые. А в Денвере… Вы знаете, говорят, что Колорадо один из самых, в принципе, лучших штатов именно для жилья. И не самый дорогой, и очень погода хорошая - всё там, в общем, хорошо для жизни. Наверное, такой более семейный. Поэтому еще нам тоже нравится, потому что у нас есть ребенок.

МАЛОВИЧКО: Спокойно, тихо?

МОЗГОВ: Спокойно, тихо, да. Мы никуда не спешим.

МАЛОВИЧКО: А обстановка на матчах тоже тихая?

МОЗГОВ: Нет, это нет. У нас стадион - 20 тысяч точно есть. И, в принципе, почти каждую игру он полный.

ЗАГДАЙ: Сколько городов на карте мира, которые называют тебя своим? В Питере тебя называют своим, в Краснодаре тебя называют своим, в Денвере теперь называют своим. И в Химках тем более, где ты первые шаги в серьезном, профессиональном баскетболе делал, тоже свой. Какой твой город? Ты - человек мира?

МОЗГОВ: Человек мира. Но так и получается, на самом деле. Очень сложно, я не могу сейчас сказать вам город, в котором я бы остался навсегда, на самом деле. В Питере я родился. Потом переехал в Краснодар. И рос и взрослел в Краснодаре. Потом уехал обратно в Питер на несколько лет. Потом оттуда приехал в Самару. Но ненадолго, поэтому Самара как-то в стороне осталась. Потом приехал в Химки. Там такой большой путь становления меня как профессионала был. Поэтому мне сложно сказать. Я все эти, в принципе, города люблю, на самом деле. И ничего с этим не сделаешь.

ЗАГДАЙ:  Хорошо, последний матч сыграл, билет на самолет покупаешь до какого города? До Питера, до Краснодара, до Химок?

МОЗГОВ: До Нью-Йорка в первую очередь. Потому что прямого рейса нет из Денвера.

КОЛОСОВА: А вот такой вопрос: У вас дружная команда, вот этот ваш "Денвер"?

МОЗГОВ: Да, в принципе, дружная.

КОЛОСОВА: А вы заводите себе друзей там? Или это все же не особо принято? Ну, вот так вот: "Никита - дружбан!"

ЗАГДАЙ: Сводил товарища на вечеринку, он тебе передачу потом отдал на игре?

МОЗГОВ: Вот смотрите. В принципе, команда у нас дружная, но, допустим, у меня непосредственно… Я когда пришел в "Нью-Йорк", а потом нас с нашим товарищем Данилко и еще пару человек обменяли в "Денвер"…

ЗАГДАЙ: Данилко - это итальянец?

МОЗГОВ: Да, итальянец. Но так получается, что мы - европейские, мы как-то вместе, уже четыре года мы с ним хорошо дружим.

ЗАГДАЙ: Ну, правильно. Европа-то - это же одна страна.

МОЗГОВ: Да. Как некоторые заокеанские считают, что да. И в этом году еще чех появился у нас в команде, но он недолго пробыл, два месяца. И сейчас непонятно, останется он в команде или не будет его в команде. И вот тоже два месяца эти мы достаточно плотно общались, он такой хороший парнишка на самом деле. Такой, знаете, европейский характер человека, я бы так сказал.

КОЛОСОВА: То есть это отзывчивость, наверное, какая-то, компанейский?

МОЗГОВ: Такой, да, более близкий к русской душе, вот этой теплой.

МАЛОВИЧКО: А что в них не так, в американцах?

МОЗГОВ: Я ни в коем случае не говорю, что там что-то не так.

МАЛОВИЧКО: Не в смысле, что не так, а что другое? Какое главное отличие?

МОЗГОВ: Другой менталитет. Вы знаете, там, наверное, как-то в первую очередь бизнес. И вокруг бизнеса, вокруг денег всё, в принципе, строится. Как-то так я бы сказал.

ЗАГДАЙ: Хорошо. Позвал друзей на вечеринку. Кто счет оплачивает? Кто позвал?

МОЗГОВ: Ой, я не так часто ходил с ними на вечеринки, с друзьями. Потому что я - профессионал. И я с утра до вечера в тренировочном зале, тренируюсь. Потом спать домой, к жене.

ЗАГДАЙ: Вопросов больше нет.

КОЛОСОВА: На СМС-портал пришла эсэмэска, спрашивают у Тимофея: "Какой все же вид спорта популярнее в Америке?"

МОЗГОВ: Баскетбол на третьем месте. После бейсбола и американского футбола. И я думаю, что хоккей на четвертом. К сожалению, я даже не знаю, что точно на первом: бейсбол или американский футбол. Тут сложно сказать мне.

ЗАГДАЙ: Мне кажется, в зависимости от времени года.

МОЗГОВ: Да.

МАЛОВИЧКО: Чего идет финал, то и смотрят просто.

МОЗГОВ: Наверное, да.

КОЛОСОВА: Ну, а в Денвере непосредственно?

МОЗГОВ: У нас в Денвере футбольная команда, американский футбол на первом месте. Это "Денвер Бронкос", она как раз играла в конце сезона Суперкубок и проиграла. Хотя все ее считали фаворитом. Вот. И весь Денвер в трауре ходил, потому что они проиграли Суперкубок. И проиграли ужасно, можно сказать, просто - вах! - как проиграли. Вот. Потом мы - "Денвер наггетс". И потом третья у нас еще есть "Колорадо Эвеланш", как раз где Семен Варламов играет всем известный.

МАЛОВИЧКО: Вы общаетесь, нет?

МОЗГОВ: Мы с ним общаемся, но не так тесно, как, может быть, хотелось бы. У нас потому что один зал, нас постоянно разъединяют. То есть, когда мы дома, они уезжают играть. Потому что сезон в принципе в одно и то же время у нас идет, и одна площадка. И помимо того, что нам надо играть, им надо играть, всякие концерты проходят...

ЗАГДАЙ: На хоккей сходил разок?

МОЗГОВ: Конечно. Папа мой приехал и говорит: "Так! На хоккей! Ничего не знаю, веди меня на хоккей. Хочу на хоккей попасть". Пошли на хоккей, болели. Драка была, хоккей удался.

МАЛОВИЧКО: То есть первым делом он пришел не на баскетбол посмотреть, на сына, а на хоккей.

МОЗГОВ: Нет, он посмотрел на баскетбол, а потом говорит: "Знаешь что, давай-ка ты меня на хоккей своди!" Все-таки мой папа советский человек, без хоккея не проживешь.

КОЛОСОВА: А вы узнаваемая фигура в своем городе? Могут так вот запросто болельщики подойти, пообщаться, берут ли автографы?

ЗАГДАЙ: Я думаю, что по плечу вряд ли кто хлопнет. 216 сантиметров.

МОЗГОВ: На самом деле узнают часто. И что для меня приятно, в Денвере узнают многие. Прошло, наверное, три с половиной года с того момента, как я из Нью-Йорка уехал, и буквально там пробыл меньше, чем полсезона. Но меня до сих пор узнают. То есть, допустим, мы можем прилететь и в Нью-Йорке на таможне стоим с паспортами, мне: "О, Мозгов! Давай-ка к нам в Нью-Йорк, ты нам нужен". То есть вот так вот. Прошло вроде четыре года, и я никакой там звездой не был, обычный новичок. Но вот узнают. Это приятно. Не так прямо часто, как хотелось бы, но узнают.

ЗАГДАЙ: В этом сезоне на тебя по-другому посмотрели все. Прямо другими глазами. Комментаторы, болельщики, журналисты и, наверняка, игроки тоже. Как ты стоял у блок-шота, и комментаторы кричали во весь голос: "Давай, до свидания!" - мы, наверное, все слышали.

МОЗГОВ: Ты кто такой?

КОЛОСОВА: Это и до них докатилось? До Америки?

ЗАГДАЙ: Блок-шот Мозгова - это означает, что комментатор кричит во весь голос: "Ты кто такой? Давай, до свидания!"

МОЗГОВ: Ну, не так он, конечно, кричит. Но ради шутки можно и так сказать.

ЗАГДАЙ: Ты понял, осознал, что по-другому на тебя взглянули в этом сезоне?

МОЗГОВ: Может быть, болельщики, какие-то репортеры. Но мне не кажется, что команда, непосредственно игроки на меня по-другому взглянули. Потому что до этого за год, за два, в принципе, мы со всеми тренировались, и все прекрасно видели, как я могу тренироваться, и прекрасно понимали, что я из себя представляю.

ЗАГДАЙ: Раньше видели, как ты тренируешься, сейчас увидели, как ты играешь.

МОЗГОВ: Да. Но дело в том, что они все видели, как я могу. Они просто, мне кажется, понимали, что у меня нет просто возможности проявить это, потому что я просто недостаточно времени проводил на площадке, практически не играл. И когда я просто начал играть, то, мне кажется, что не то, что по-другому начали ко мне относиться, а просто, знаете, увидел улыбки на лице искренние и просто увидел, что у людей есть какая-то радость за меня. Вот что было очень приятно.

КОЛОСОВА: А вот, допустим, Буре звали "русская ракета". У всех прозвища, я не знаю. Вас как коротко называют?

МОЗГОВ: Называют иногда Мози. Я не знаю, откуда это пошло. Кто-то так где-то назвал, в принципе, оно так не прижилось, но некоторые ребята в команде Мози называют меня. Тимофей - вообще никто не называет, потому что так сложно им произносить. Если меня кто-то спрашивает где-то, в ресторане столик заказать или что-то, я просто говорю: "Тим". Вот. А вообще очень интересная особенность. Так как мое имя пишется через "о" - Тимофей, а говорится через "а", и вообще ты говоришь "Тима", они везде - Тимо. Так интересно!

ЗАГДАЙ: То есть прямо такого прозвища не придумали еще?

МОЗГОВ: Нет, не придумали.

ЗАГДАЙ: Мы этим обязательно займемся.

КОЛОСОВА: Спасибо, Тимофей, огромное, что вы к нам пришли. И я надеюсь, что игры за сборную России будут яркими.