Путешествие в Эрмитаж О дружбе, войне и искусстве

Программу "Путешествие в Эрмитаж" ведёт из петербургской студии "Радио России" Анна Всемирнова.

В год 200-летия битвы при Ватерлоо и Венского конгресса в выставочном центре "Эрмитаж-Амстердам" открыта выставка, посвящённая главным персонажам той эпохи: Александру I и Наполеону. Но уже из названия выставки "Александр, Наполеон и Жозефина. Рассказ о дружбе, войне и искусстве" ясно, что рассказ пойдёт не только об исторических и военных событиях. Более 200 экспонатов из коллекции Эрмитажа: произведения живописи и декоративно-прикладного искусства, оружие и личные вещи – представляют мир сложных взаимоотношений двух великих правителей. Центральный выставочный зал разделён на три части. Первая переносит зрителя в Мальмезон, усадьбу-дворец Жозефины, собирательницы искусства, любимой женщины и показывает возникшие дружеские отношения Наполеона и Александра I после заключения Тильзитского мира, который был призван изменить политический расклад в Европе и Азии. Вторая, большая часть – военная. И третья – так называемый "личный кабинет Александра I", поднятый на уровень второго этажа, куда ведут две лестницы, отсыл к Парадной (Иорданской) лестнице Зимнего дворца. Там представлены личные вещи, награды, портреты, рассказ об увлечениях императора.

Знакомит нас с экспозицией куратор выставки со стороны Эрмитажа Илья Ермолаев, учёный секретарь отдела "Арсенал" музея.

И. Ермолаев: Удивительно, что ради одной выставки они сделали совершенно новую архитектуру зала, дальше – галерея, анфилада залов, в которые мы поместили вещи из коллекции Жозефины из Мальмезона, где живопись и скульптура. Мы взяли туда большую скульптуру Антонио Кановы "Амур и Психея". Есть много прекрасного фарфора. И сравнили его с русским фарфором того же времени. Таким образом, мы показали три личности, дружбу, которая возникла между Александром I и Жозефиной, когда Париж был взят, и Александр I приехал к ней в Мальмезон. Они вели с ней долгие беседы. Она подарила ему уникальную "Камею Гонзага", которая есть на нашей выставке. Ей уделён отдельный зал. Она стоит одна в витрине, и рядом с ней висят портреты Александра I и Жозефины.

Обычно идёт диалог между дизайнерами центра Эрмитажа в Амстердаме и хранителями Эрмитажа по цветовому решению, даже по осмыслению истории. И не всегда эти взгляды совпадают.

И. Ермолаев: Безусловно, в Европе и в России история того периода понимается по-разному. Голландия и голландские солдаты принимали активное участие в Русской кампании Наполеона. Многие из них погибли, и потомки их живы до сих пор. Поэтому они, конечно, имеют несколько иной взгляд на ту войну. Но надо сказать, все наши голландские коллеги всегда очень прислушивались к нашему мнению, и нам всегда удавалось найти общие точки соприкосновения, какой-то компромисс. Вообще, голландцы очень любят компромиссы. Они этим гордятся и, конечно, с точки зрения дизайна там есть несколько вещей, которые трудно представить себе в России.

Например?

И. Ермолаев: В большом зале, посвящённом войне, они построили очень большую витрину, занимающую практически весь центр, где они разместили больше 30 предметов оружия. Эта витрина лежит на полу, а оружие поднято на стойках и закреплено. Там сабли, пистолеты, ружья, и они вращаются. На них играет свет, и создаётся ощущение, что действительно это оружие работает, оно действует. Эти стойки на разных уровнях, и часть оружия лежит на полу витрины, и создаётся контраст между движущимся и не движущимся оружием. И вперемешку русское, французское, прусское, итальянское оружие. Представлены были производители всех стран Великой армии, ну и, конечно, русские. Прочно, но в то же время бережно образцы оружия закреплены, и вращается всё идеально.

И, разгородив зал на три части, в одной из стен они вырезали окна, куда поставили мундиры. То есть, мундиры немного подняты над землёй, и они выходят из стены. Замечательная находка, и смотрится это, конечно, очень декоративно и красиво.

Александр I младше Наполеона на 8 лет. И когда 13-летний наследник русского престола изучал на уроке истории плутарховы "Сравнительные жизнеописания Александра Великого", 20-летний подпоручик французской службы Буонопарте, уроженец Корсики, прозябающий в провинциальном городе, подал прошение о переходе на русскую службу. Его готовы были принять чином ниже, но он с негодованием отказался. И кто бы мог предположить, что через 15 лет он станет властителем полмира. Кстати, Голландская королевская гвардия с 1810 года тоже входила в состав войск Наполеона. И в каталог выставки включена статья, написанная голландскими историками об участии голландских полков в сражениях и в России тоже.

И. Ермолаев: Мы разместили в военном зале четыре картины Петера фон Хесса (Peter von Hess) из серии, посвящённой Отечественной войне 1812 года, от Смоленского сражения и заканчивая Березиной. А Березина вообще очень важна для голландцев, потому что голландские инженерные войска строили знаменитые мосты на Березине. И там голландцы показали всю свою отвагу. И голландцы действительно любят Березину, эта тема им очень близка. Мы подобрали знамёна, которые принадлежали полкам, изображённым на этих полотнах – и русские, и французские. Так что можно увидеть эти знамёна и на картине, и посмотреть на стене.

Не пропадает ощущение у голландцев, которые, безусловно, с большим уважением относятся к собственным прекрасным музеям, что Эрмитаж – это уникальный музей, в котором можно найти всё? Не такого?

И. Ермолаев: Нет. Это ощущение, насколько я могу судить, только крепнет. Потому что нам удавалось подобрать экспонаты, которых они даже не ожидали увидеть. Например, посмертная маска Наполеона – довольно распространённый экспонат. Он есть в большинстве коллекций, но это другой тип посмертной маски, которая была снята в тот же день, когда скончался Наполеон. И эта маска, на ней есть номер, происходит из семьи Евгения Богарне, его потомков, от герцога Лихтенбергского, и это по-настоящему уникальная вещь. То есть, в отличие от тиражных наполеоновских масок, которые производились в Париже весь XIX век, это вещь, по-настоящему имеющая прямое отношение к смерти императора.

Голландцы были очень впечатлены тем, что у нас есть такая уникальная вещь. Для неё тоже выделили отдельный зал, она стоит там в отдельной витрине, окружённая ещё несколькими личными вещами Наполеона, его мемориями. И последняя галерея анфилады посвящена как раз смерти Наполеона и как траурная.

Культ Наполеона – очень яркое явление в культуре XIX-XX веков. Для ценителей и знатоков истории, конечно, большой интерес представляет на выставке, как его личные вещи, так и знаковые вещи эпохи: жезл маршала Л. Даву (Louis-Nicolas Davout), многочисленные знамёна и красивые подарки от императора к императору.

И. Ермолаев: Его сограждане даже не воспринимали его, когда он поступил на французскую службу как в полной мере француза. Он – корсиканец. Александр I, например, после встречи с ним в Тильзите, жаловался, что у Наполеона отвратительный акцент и по-французски он говорит так, что Александр I его не очень понимал.

Да, Наполеон – человек, сделавший себя с нуля. Он не имел никаких предпосылок для того, чтобы стать великим императором. Как он о себе писал, он поднял корону из канавы, куда она упала с отрубленной головы французских королей, и французский народ надел эту корону на его голову. Естественно, такая фигура не могла не породить культа.

Сын Жозефины Евгений Богарне, будучи вице-королём Италии, командовал в армии Наполеона итальянскими войсками. Самый младший сын Евгения Богарне – Максимилиан, который соединил свою жизнь с Россией, став зятем императора Николая I, родился в 1817 году. Жозефина при знакомстве с Александром I после триумфального входа русских войск в Париж просила его взять под покровительство не только своих детей, но и внуков. На французское общество большое впечатление произвела, пусть и короткая, но трогательная дружба Александра I с императрицей Жозефиной. Когда Жозефина скоропостижно скончалась, по приказу Александра I её провожали части Русской императорской гвардии.

Продолжает рассказ куратор выставки со стороны Эрмитажа Илья Ермолаев, учёный секретарь отдела "Арсенал".

И. Ермолаев: Подчеркнуть роль Жозефины и отразить как можно больше её фигуру – это как раз была изначально идея голландцев. Мы поддержали. И действительно это сделало выставку уникальной. Несмотря на то, что зритель ожидает там увидеть войну и триумф, он видит там не только это. Выставка очень при этом получилась гуманистической и человечной. Она оказалась про людей. И даже в военной части мы постарались как раз показать и трагедию этой войны. То есть, если мы говорим о тех же самых мундирах, мы брали французские мундиры, которые принадлежали конкретным личностям. И русские мундиры взяли тоже генеральские, конечно. Но они принадлежали, например, Александру I. И постарались взять как можно больше вещей, принадлежавших рядовым солдатам, которые несли главное бремя войны. Они сохраняются крайне редко.

Александр I мог забрать собрание Мальмезона в качестве трофея, но он стал одним из покупателей коллекции. В 1815 году Александр I заплатил 940 тысяч французских франков, астрономическую по тем временам сумму, наследникам Жозефины за приобретённые им скульптуры А. Кановы и живописные полотна.

В мировую историю вошли легенды и факты его особой заботы о том, чтобы не раздражать и не унижать побеждённых французов. Вообще, европеец, посетитель выставки, думаю, сможет пересмотреть некоторые стереотипы на исторические события.

И. Ермолаев: Очень распространено мнение, что французская армия, войдя в Россию, просто не встретила неприятеля. Русские убегали к Москве с целью подождать, пока армия Наполеона умрёт сама по себе от холода, голода и болезней. Но русские войска испытывали те же самые трудности. Конечно, они были на своей земле, и им было гораздо легче. Но убыль в армии Кутузова была очень большая. И нам удалось показать, что отступление – это не просто, когда армия взяла и побежала. Это несколько сот тысяч человек, которых нужно как-то организовать. Вообще, это гигантское занятие руководить такой армией без сотовых телефонов, раций и т.п., без чего нам сейчас невозможно армию представить. И, конечно, это требовало от русских полководцев значительного умения и военного гения, что отмечалось европейскими наблюдателями XIX века.

Тот же самый корифей военной науки XIX века фон Клаузевиц, бывший при главном штабе Кутузова, говорил, что даже самое простое действие на войне невозможно предпринять, если у тебя нет недюжинного таланта. А какие-то сложные стратегические движения, которые предпринимал штаб Кутузова, просто не укладывались у него в голове. Например, та же самая армия Багратиона, которую Наполеон пытался отсечь и которой пришлось преодолеть огромные расстояния в очень сжатые сроки. По воспоминаниям участников, её солдаты шли, и у них вместо пота выступала кровь. Но при этом им было запрещено, например, снимать головные уборы, несмотря на дикую жару, и ни в коем случае не снимать шарф и не расстёгивать верхнюю пуговицу. Они шли в полной выкладке, в совершенном порядке, не бросая никаких своих тяжестей и обозов, с дисциплиной, которую Багратион поддерживал в войсках неукоснительным образом.

То есть, вам приходилось даже эти дискуссии среди коллег вести?

И. Ермолаев: Да. И написать, что французская армия погибла на Березине, – это совершенно обычно. А то, что ровно к этому дню армия Чичагова с турецкого фронта просчитала так, чтобы быть на Березине ровно за два дня до подхода французов и ловить там Наполеона, это почему-то кажется всем очевидным, притом, что тогда была только почта, лошади и больше ничего. Если армия отошла на три километра, вы никогда не узнаете, где находится ваша часть. Невозможно, как сейчас можно, было написать эсэмэску: "Привет, я на Березине". И все подойдут. Так не бывает.

Экспозиция в центре "Эрмитаж-Амстердам" под названием "Александр, Наполеон и Жозефина. Рассказ о дружбе, войне и искусстве" открывает новую пятилетнюю программу выставок из Эрмитажного собрания в столице Нидерландов.

Вот что отметила представитель Центра "Эрмитаж-Амстердам" Светлана Доценко.

С. Доценко: Посещаемость очень хорошая. Названием выставки всегда пытаемся охватить различные целевые аудитории. И, например, в этой выставке первыми изданиями из СМИ, которые освещали, были даже не газеты, а гламурные журналы про королевскую семью. Например, "Глосси мэгазин" ("Glossy Magazine").

Который, в общем, диктует некую погоду в общественном сознании?

С. Доценко: Да. Конечно, они рассказывали личную историю между тремя главными героями. А дальше уже присоединились, естественно, аналитики и т.д. Это было очень любопытно. Естественно, определяющими во всей этой истории является война и взаимоотношения двух императоров. Но, тем не менее, начав повествование с мирного времени, когда Александр I с Наполеоном провозгласили друг друга друзьями и братьями, и закончили тем, во что это вылилось и чем это закончилось. То есть, мы не говорили отдельно об Александре I, отдельно – о Наполеоне, не говорили отдельно о войне. Эти выставки были. Мы собрали всё воедино, и на эрмитажном материале всё это смогли показать, включая, соответственно, коллекции. К каждой выставке в Амстердаме мы пытаемся эту художественную составляющую не опускать, если даже делаем какие-нибудь историко-биографические выставки.

Полностью передачу слушайте в аудиофайле программы.