Собрание слов Большое интервью Игоря Золотовицкого

ВЕСЕЛКИН:  День сегодня прекрасный, потому что напротив меня сидит, мало того, что мой товарищ, друг ближайший,  и, может быть, даже хорошо, что мы долго не виделись, есть, о чем спросить. А, с другой стороны, даже боязно,  потому что нужно говорить, что  Игорь Яковлевич вроде бы уже, потому что список, который… Здравствуйте, Игорь Яковлевич.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Да, добрый вечер, Алексей Алексеевич. Я знаю, что вы все Алексеи там  Веселкины, не перепутать вас.

ВЕСЕЛКИН:  Слушайте, ну, самое главное, нас-то ладно перепутать. Я сейчас, дорогие друзья, записывал за Игорем Яковлевичем, кто он есть, должности все, и это неприлично, такое количество неприлично.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Согласен.

ВЕСЕЛКИН:  Вы согласны сами-то?

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Согласен.

ВЕСЕЛКИН:  Мы иногда на «вы», потому что, когда про должности я на «вы» буду.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Конечно, когда профессор на «вы».

ВЕСЕЛКИН:  А когда про искусство, уже…

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  А когда вот это, да: «Игорек,  Игорек, подари мне пузырек», это уже нормально, пожалуйста.

ВЕСЕЛКИН:  Ну, вот, внимание. Значит, ректор Школы-студии МХАТ.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Имени  Владимира Ивановича  Немировича-Данченко при Московском художественном театре им.  А.П.Чехова. Вот так вот, не просто вам.

ВЕСЕЛКИН:  Ну, я бы сразу это стихотворение не выучил.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Да, скороговорочка.

ВЕСЕЛКИН:  Директор Дома актера.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Центрального Дома актера имени Яблочкиной.

ВЕСЕЛКИН:  Руководитель курса Школы-студии МХАТ.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Ну, это уже так, как говорится, это уже даже…

ВЕСЕЛКИН:  Это даже смешно.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Это смешно после того, как уже ректор.

ВЕСЕЛКИН:  Но профессор же ведь?

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  При этом, при этом при всем.

ВЕСЕЛКИН:  Кстати, а зарплата влияет?

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Давай будем говорить все-таки про дело, а не про деньги.

ВЕСЕЛКИН:  А я про дело сейчас как раз и начал говорить.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Хорошо, да, зарплата очень большая, очень.

ВЕСЕЛКИН:  Отлично, это хорошо, у меня прямо мурашка даже пошла, ненавистная мурашка.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Я сам удивляюсь. В день миллион долларов.

ВЕСЕЛКИН:  Ну, вы же, кстати говоря, у вас же американский курс?

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Нет, давайте так, давайте все-таки, Алексей Алексеевич, будем говорить или об американцах, это не курс.

ВЕСЕЛКИН:  А кто это?

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  А кто это? Что это за люди?  Нет, у нас  есть, это можно с гордостью сказать, что на протяжении 20 лет  еще со времен Олега Павловича Табакова, когда он был ректором, есть несколько программ, связанные с Америкой. Есть у нас гарвардская программа, то есть это студенты Гарвардского университета, вот сейчас в данном случае они здесь три месяца, и есть у нас несколько программ, Центр Юджина О`Нила, которые приезжают осенью. Вот сейчас у нас гарвардские студенты в восторге от Москвы, и я хочу сказать, что какая прелесть, что все-таки театр вне политики, и дай, бог, чтобы не совали его и не тыкали его, как, знаешь, как жупел такой в политику. Прекрасно, ребята в восторге. А гарвардские студенты, я тебе хочу сказать, что это взрослые люди, которые уже и в профессии побывали, там есть и 30-летние, и 38-летние, и люди, которые поработали на Бродвее. У нас там, допустим, в прошлом году была девушка, которая 8 лет в «Mamma Mia!» играла на Бродвее, ну, не заглавную роль, но роль. Я говорю: «А зачем же ты пошла учиться?» А это стоит денег все-таки, в Америке Гарвардский университет, ты понимаешь, что это. Она говорит: «Я хочу, я вот заработала достаточно денег, я хочу повысить квалификацию». У них же нет систематизированного образования, как у нас. Ну, это я чего-то серьезное говорю.

ВЕСЕЛКИН:  Нет, нет, сейчас уже будет не серьезно.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Нет, ну, просто, знаешь, это, на самом деле, приятно, что в наши непростые времена, у нас эти контакты, во-первых, помогают, естественно, выжить нам, потому что это внебюджетные, естественно, доходы, и мы платим педагогам достойную, конечно, ну, хотелось бы еще достойнее, но, во всяком случае, достойную зарплату профессорско-преподавательскому составу, в том числе, благодаря вот этим проектам.

ВЕСЕЛКИН:  Великолепно. А вот скажите мне такую вещь, вы очень смешную историю рассказали, когда ваши гарвардские американцы увидели подготовку парада, и там перекрестились по-американски.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Да, да. Я сказал: «Ну, все, ребята, как говорится, все, в общагу не пройдете». «Что?» Я говорю: «Пока не отмените санкции, в общагу... Ты видел, сколько танков там стояло?» Они говорят: «Ну, ладно, шутишь?» Я говорю: «Ну, иди, пройди». А там парапеты поставили, не пускают.

ВЕСЕЛКИН:  Иди, подразни танкистов.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Попробуй, да, иди, скажи.

ВЕСЕЛКИН:  Кто выиграл войну.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Да, да. Ну, эффектно смотрелась картинка, когда американцы шли, а американцы у меня  там разноцветненькие, есть хорошенькие, и китайские, и афроамериканские, и мексиканские.

ВЕСЕЛКИН:  Какие у них впечатления-то? Помимо театра они же ведь и театр военных действий застали грандиозный.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Ты знаешь, я тебе хочу сказать, что достаточно, с одной стороны, они политизированы, особенно темнокожие ребята. Серьезно, политизированы очень, по отношению к ним вот эти все происшествия, которые сейчас идут в Америке, мимо них не проходят.  А, с другой стороны, они в Москве не чувствуют вообще никакого напряжения, это так радует.

ВЕСЕЛКИН:  Вот я хотел как раз по этому поводу спросить. Слушай, раньше было, особенно в 1988 году, когда мы с Дворжецким были на стажировке в Лондоне, а потом приехали сюда, а это очень страшное время было в Москве.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Ну, ты мне будешь рассказывать.

ВЕСЕЛКИН:  Ну, чего я тебе рассказываю, да. Ну, страшно, темно, тут ничего нет.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  У  Севы Новгородцева вы были, я помню. Маша Слоним, Сева Новгородцев, наши ребята все.

ВЕСЕЛКИН:  Короче говоря, когда мы сюда вернулись, а это была зима, света никакого нет, только надписи «Аптека» мигающие. И потом приехали англичане двое, и нам было в какой-то степени не очень удобно, потому что, ну, вот они ввалились и такая холодная Москва, она не светится, ничего. Я к чему это говорю,   мне, во-первых, Москва очень сейчас нравится, я вообще считаю, что потрясающий город, яркий, энергичный, пульсирующий.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Я  тебе больше того скажу, нам-то ладно с тобой уже все-таки по полтинничку,  давай так честно скажем радиослушателям, что на двоих стольничек-то есть, понимаешь. А начали мы с тобой творческую деятельность, когда на двоих было всего 40. По 20 лет нам было с тобой в 1983 году, по 21 годику. И я к чему это говорю, что нам с тобой уже сто, что мои дети, не знаю, как твои, а мои 27-летний один, а другой 17-летний, они тоже здесь в порядке, никуда не хотят.

ВЕСЕЛКИН:  Потрясающе. Метаморфоза.

ЗОЛОТОВИЦКИЙ:  Ну, мне как-то это, знаешь, сейчас неприлично так говорить, знаешь, я сформулировал такую фразу, что сейчас про родину говорить, не потеряв совести, очень сложно. А вот мне радостно, что я могу это говорить абсолютно спокойно, что дети так относятся к Москве, как к месту, в котором они должны жить и работать.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.