От трёх до пяти Российские чиновники от науки подбирают объедки с западного стола

Чем российская археология отличается от западной? Гость Евгения Сатановского и Сергея Корнеевского в студии "Вестей ФМ" - ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, кандидат исторических наук, археолог Ирина Аржанцева.

Сатановский: Ирина Аркадьевна, что такое есть археология, с вашей точки зрения, западная по сравнению с сегодняшней российской, и наоборот? Вот вы же - уникальный человек тем, что вы знаете этот археологический мир с разных сторон границы.

Аржанцева: Что называется, опыт некоторый имеется. Сейчас лето, конечно, пора у нас не отпусков совсем, у археологов, а пора уже полевых сезонов. Поэтому сейчас уже археологов остаётся мало на местах. Если только те, которые работают в Москве на новостройках. А все разъезжаются на экспедиции. Вот какая разница между западной археологией, скажем, европейской (я меньше знаю американскую археологию) и нашей российской? Что я могу сказать из того, что мне известно? Не буду говорить, что я - поклонник западных систем и прочее.

Сатановский: А сильно отличаются?

Аржанцева: Да.

Сатановский: Корни же, в общем, одни. Дореволюционные, там...

Аржанцева: В принципе, корни одни. У нас до сих пор существовал достаточно сильный прообраз немецкого образования, пока нас не накрыла реформа образования, которая коснулась и университетов.

Сатановский: Ну, да.

Аржанцева: И сейчас, к сожалению, даже иногда идёт речь о том, чтобы упразднить, не упразднить, а слить (у нас сейчас всё укрупняют и сливают), что, возможно, отменят такую специализацию, как археология.

Сатановский: Ой, это уже было. Пол с потолком при Хрущёве сливали.

Аржанцева: Да-да. И ещё до этого было, когда в 30-е годы отменяли этнографию как науку. Ну, не как продажную девку империализма, а просто как вспомогательная наука. Она, как самостоятельная, какое-то время не существовала, кстати говоря. Именно из-за этого Сергей Павлович Толстов ушёл из этнографии в археологию, потому что вообще-то он начинал как блистательный этнограф, как теоретик.

Сатановский: То есть науку не убьёшь. Она просто всё равно перетечёт куда-нибудь.

Аржанцева: Ну, постараться можно.

Сатановский: Либо за границу...

Аржанцева: Она просто перетечёт, к сожалению.

Сатановский: Наши перетекают.

Аржанцева: Значит, что сейчас у нас происходит, на настоящий момент с археологами? К сожалению, действительно, чем отличается? Наверное, всё-таки там есть система поддержки археологическая. И есть система образования, которая пережила даже эту нашу болонскую систему. Она, конечно, не наша. Но теперь мы её уже воспринимаем, как будто она не родная, но называется - что поделаешь?

Сатановский: Я люблю болонок, но не до такой степени.

Аржанцева: Да, я согласна. Кстати говоря, во многом уже уходят от этой системы, насколько мне просто больше известно.

Сатановский: Мы внедряем ровно в момент, когда она накрывается медным тазом.

Аржанцева: Да, да.

Сатановский: Как всегда.

Аржанцева: Когда от неё отказываются. Кстати говоря, как отказываются повсеместно - и в Европе, и в Америке - от наукометрии. То есть когда ты должен заполнить к концу года, сколько тебя раз процитировали, сколько ты написал статей, сколько там это...

Сатановский: Тяжёлый Совок.

Аржанцева: И вот по этим количественным показателям считается, что это что-то такое передовое, наукометрия. Определяют твой КПД, твою пользу, которую ты приносишь непонятно кому. Потому что это ровно путь к фальшивым диссертациям, к фальшивым статьям. Потому что от тебя требуют какой-то количественный вал. Сейчас с этим активно борется очень небольшая группа людей. Но я специально опрашивала и своих европейских коллег. Они просто удивляются. У них этого нет. То есть у них совершенно другая система оценки гуманитариев, археологов, историков. И уже давным-давно, как от крайне неэффективной, отказались от этой наукометрии. Мы же, как всегда, впереди планеты всей. То, что выбросили со вчерашнего стола, подбираем в качестве основного блюда, прошу прощения.

Полностью слушайте в аудиоверсии.