Уроки истории "Демократия явилась на бой с диктатурой во всеоружии бутербродов и свечей"

В первые дни 1918 года - а на календаре в тот день было 3 января - центральным политическим вопросом в России было начало работы Учредительного собрания. В большевистской партии не было единства в отношении того, что делать с новым парламентом. Подробнее - в рубрике Андрея Светенко "Разлом" на радио "Вести FM".

Ленин вообще был резко против возможности работать с Учредительным собранием. Каменев, Рыков и Милютин, наоборот, предлагали, что называется, "оседлать" Собрание и повести за собой.

Правда, как это сделать, имея всего 195 мест из 700 с лишним, было непонятно. Поэтому предложение Сталина - на первый взгляд, бесперспективное: оттягивать, по возможности, начало работы парламента, переносить сроки - выглядело не так уж и беспомощно.

Для начала большевики нанесли удар по кадетам, объявив эту партию контрреволюционной и потребовав очистить от ее представителей парламент. Сугубо центристская, по меркам дореволюционного партийного спектра, даже левоцентристская партия кадетов в тот момент была единственной буржуазной партией, не скрывавшей своего негативного отношения к социалистическому лагерю. Неожиданно для многих кадеты заняли на выборах второе место - сразу за большевиками - в Петрограде и Москве (соответственно, 26 и 34% голосов). Но в целом по стране их результат был гораздо скромнее.

Итак, к январю 18-го большевики нейтрализовали кадетов, арестовав их лидеров - Шингарева и Кокошкина. Но оставалось другое препятствие - эсеры. В этот день состоялось заседание ЦК партии социалистов-революционеров, на котором было отвергнуто как несвоевременное предложение о вооруженной демонстрации в Петрограде в день открытия Учредительного собрания. Другими словами, эсеры оказались не готовы отстаивать свой же последний бастион власти.

Троцкий по этому поводу ехидно заметил: "Зато эсеры тщательно разработали ритуал первого заседания. Принесли с собой, на всякий случай, свечи - если большевики потушат электричество, запаслись бутербродами. Вот как демократия явилась на бой с диктатурой - ха-ха! - во всеоружии бутербродов и свечей".

Забегая вперед, в день открытия работы парламента, еще до его разгона, большевики открыли стрельбу под демонстрации, все-таки состоявшейся в Петрограде; но она была безоружной.  

Это к тому, что свой шанс решить вопрос силовым путем эсеры упустили именно 3 января. По воспоминаем одного из руководителей военной комиссии партии: "Мы посетили Семеновский полк, чтобы доложить его руководителям о том, что вооруженная демонстрация отменяется, но мы просим их выйти на манифестацию безоружными. Это вызвало бурю негодования у офицеров и солдат: "Да вы что, товарищи, смеетесь, что ли, над нами? Мы - не малые дети, и если бы пошли сражаться с большевиками, то делали бы это вполне сознательно... Кровь? Крови, может быть, и не пролилось бы, если бы мы вышли целым полком, вооруженные". Чем дольше мы говорили с семеновцами", - пишет автор, - "тем яснее становилось, что наш отказ от демонстрации силы воздвиг между нами и ими глухую стену непонимания. "Интеллигенты! Мудрят, сами не знают что. Сейчас видно, что у них нет людей военных", - такой сентенцией в свой адрес со стороны солдат гвардейского элитного полка русской армии заканчивает описание эпизода активист партии эсеров.