Наш XX век Какой смогли марксизм-ленинизм построить, такой и построили

Почему идеи марксизма-ленинизма так живучи?

САРАЛИДЗЕ: Здравствуйте, уважаемые слушатели. В студии "Вести ФМ" Дмитрий Куликов, Армен Гаспарян и Гия Саралидзе. Всех приветствую.

КУЛИКОВ: Здравствуйте.

ГАСПАРЯН: Приветствую.

САРАЛИДЗЕ: Сегодня мы хотим поговорить о том, почему так оказались живучи идеи марксизма-ленинизма, иногда в классическом таком, я бы сказал, партийном, что ли, исполнении там середины 70-х годов, а иногда даже и 20-х. В современном обществе еще не так давно многие утверждали, что идеи остаются только у людей старшего поколения, которые больше ностальгируют о своей молодости, нежели серьезно говорят о преимуществах социалистической, коммунистической идеи. На самом деле, сейчас глядя и на политическое поле, и на то, что происходит в обществе, нужно признать (и не только, кстати, в нашей стране), что вот те люди, которые так говорили, ошибались. Вот я хочу предложить сегодня, друзья, поговорить именно об этом. Давай, Дима, с тебя начнем.

КУЛИКОВ: Понимаешь, тут вот в твоей преамбуле ленинские, марксовские идеи. Какое отношение эти идеи имеют к тому, о чем талдычат, например, в социальных сетях, я, ей богу, не понимаю. Точнее так: я понимаю, что никакого, вообще. Какое отношение все это имеет к тому, что, например, в Соединенных Штатах госпожа Кортес разворачивается к социализму, ну вот равенство меньшинств с электрическими машинками и чистой энергией – тоже не понимаю. Но все это называется социализмом. В какой мере то, что у нас было, мы называем это социализмом. Зиновьев, кстати, говорил, что это и есть реальный коммунизм, вот мы его построили – тот, который был возможен в этих условиях системных и в этом мире, и на этом этапе. А дальше по Марксу: развитие производительных сил и производственных и социальных отношений. Вот какой можно было тогда построить, исходя из этого, вот такой и построили. Поэтому о чем эти люди говорят – мне сказать сложно и практически даже невозможно. Я понимаю, что часто это просто используется для того, чтобы либо, как на Западе, задать псевдоальтернативы, потому что своих идей-то нет, что делать дальше – непонятно, кризис в полный рост. Поэтому нужны хоть какие-то инструменты, которые будут задавать. Вот это же еще тоже есть – есть место, где вот это должно находиться. А у вас есть образ будущего? А, у вас нет образа будущего – до свидания, не о чем с вами говорить. А что вы имеете в виду под образом будущего? Ну, как Хрущев – к 80-му году коммунизм? Ну, в принципе, они во многом таким образом и идут. Вот если почитать то, что Кортес написала, это вот то же самое, только другими словами...

САРАЛИДЗЕ: Армен, тебе достается от этих людей в Интернете больше всего.

ГАСПАРЯН: Да, с завидным постоянством, я у них в числе, так сказать, лидеров по части извержения ненависти. Понимаешь, это не имеет никакого отношения ни к политике, ни к истории как таковой. Это в чистом виде субкультура. Вот как были любера, были металлисты, потом в 90-х годах они там они все стали Толкиена читать, бегали по Нескучному саду в доспехах. Сейчас эта субкультура находится в социальных сетях. Каждый из них рассуждает странным образом: у них есть идеальная модель советской власти, в которой каждый из них находится в худшем случае на должности первого секретаря райкома, а в лучшем случае – в ладной гимнастерке комиссара государственной безопасности. И отправляет этих, значит, на Колыму, этих – на строительство Магнитки. И вот это в их представлении есть советская власть.

Слушайте в аудиофайле!