Актуально Итоги недели: новации в образовании

Ведущие программы – журналист Елена Щедрунова и политолог Игорь Шатров.

1 сентября – воскресенье. Новый учебный год начинается 2 сентября, хотя некоторые депутаты Госдумы предлагают начинать учебный год с 1 октября. Разговор наш посвятим содержанию образования.

Какие-то новации ожидаются в системе образования в предстоящем учебном году?

О. Фёдоров: Радикальных, драматических, судьбоносных изменений новый учебный год нам не готовит. Изменения, конечно, есть, но они имеют технический, уточняющий характер. Меняются, эволюционируют КИМы ЕГЭ, немного изменяются учебные планы, страна постепенно переходит на реализацию образовательного стандарта старшей школы, меняются отдельные аспекты, связанные с финансово-хозяйственной деятельностью в отдельных регионах. Но таких нововведений, которые бы существенно повлияли на судьбы системы образования и работающих в ней педагогов, пока не происходит.

Самые жаркие споры в области образования разворачиваются в последнее время по единому государственному экзамену. Я за ЕГЭ, потому что выпускники из регионов получили возможность поступать в любой вуз, если они набрали определённое количество баллов, а не ехать в Москву на вступительные экзамены, не зная, поступишь ты или нет. Но, тем не менее, всё время раздаются голоса, что ЕГЭ проверяет не знания, а какие-то навыки, что детей натаскивают на ЕГЭ, а предмет они не знают. То есть, ЕГЭ виноват в том, что в России падает уровень образованности выпускников школ.

И. Шатров: Самая главная претензия к ЕГЭ, что последний выпускной год только и занимаются тем, что натаскиванием. Хотя, по большому счёту, также натаскивали к школьным выпускным экзаменам и раньше.

О. Фёдоров: Если говорить про ЕГЭ как про общественное и социально-экономическое явление, то это, безусловно, большой шаг вперёд в развитии российской системы образования. Статистика предельно простая. Буквально в понедельник я смотрел трансляцию из Петербурга, где проходил городской педагогический совет, где выступал исполняющий обязанности губернатора, председатель комитета, была озвучена цифра, что около 80 процентов первокурсников текущего года петербургских вузов – это выпускники не петербургских школ. Это приезжие. Действительно ЕГЭ дал возможность для выпускников из провинции, из глубинки поступить в хорошие вузы, получить хорошее образование и билет в будущее.

Но, с другой стороны, если говорить о ЕГЭ как о педагогическом явлении, то здесь проблем очень много. Проблемы начинаются с модели заданий, и с кодификаторов, которые составляются, и с критериями оценки. Претензии в основном к содержанию ЕГЭ. Я сам ежегодно проверяю ЕГЭ по истории, и действительно у меня как у эксперта есть к нему вопросы. ЕГЭ должен совершенствоваться, но пока, к сожалению, этих вопросов больше, чем ответов.

И. Шатров: В современном образовании отсутствует личностный контакт между учителем и учеником. И ЕГЭ – это пример того, что фактически мы не видим человека за этими ответами. С одной стороны, это хорошо, но с другой стороны, мне кажется, это тревожно.

О. Фёдоров: С этим трудно не согласиться, потому что некая технократизация образовательного процесса происходит. И она происходит в ущерб гуманитарной, человеческой составляющей. Но я бы не был настолько радикален в этих суждениях по той простой причине, что всё-таки, с одной стороны, процесс действительно должен нуждаться в разумном контроле, корректировке со стороны, а, с другой стороны, всё-таки есть и реальные уроки, реальные классные часы, реальная школьная жизнь и школьный уклад, и там все равно происходит взаимодействие двух людей, двух личностей.

И. Шатров: А в современной школе воспитательная функция присутствует? И должна ли она быть?

О. Фёдоров: Мы уже договорились, что воспитательная функция у школы должна быть. И во второй статье федерального закона об образовании у нас зафиксировано, что образование – это единый целенаправленный процесс воспитания и обучения. Не бывает обучения без воспитания, равно как и воспитания без обучения не бывает. Другое дело, какой портрет личности мы хотим получить на выходе, что мы хотим воспитать, потому что сейчас внимание к воспитательной деятельности школ увеличивается со стороны различных участников нашей социальной жизни. У нас появляются многие интересанты, которые проявляют стремление каким-то образом вмешаться в этот процесс. Предлагаются различные предметы: по финансовой грамотности, об истории казачества, духовно-нравственная культура и так далее. Всё это становится составной частью школьных учебных планов.

Если суммировать мою позицию по воспитательному вопросу, то мне кажется, что должен быть портрет выпускника, национальный воспитательный идеал. Но должен быть и инвариант и вариатив. И вариатив должен учитывать региональную специфику, школьный компонент и определённая доля свободы всё-таки должна существовать.

По поводу школы и свободы – вопрос довольно спорный. Потому что та система образования, которая была в советское время и которая была унаследована от немецкой системы образования, этой свободы не подразумевает.

О. Фёдоров: Да, не подразумевает. Но, мне кажется, что, во-первых, свобода – это ценность, и от этой ценности мы не можем отказаться.

Не можем. Но как совместить порядок и свободу?

О. Фёдоров: Мне кажется, что это не взаимоисключающие понятия. Мы всё-таки живём в условиях такого стереотипа, что без полноценного и существенного контроля невозможно достичь каких-то результатов. Но мне кажется, что это заблуждение.

И. Шатров: Если мы вспомним о том, что свобода – это осознанная необходимость, значит, надо воспитать это осознание?

Может быть, имеет смысл начинать даже у детей воспитывать понятие, что наши права являются продолжением наших обязанностей. Потому что у нас все умеют очень хорошо теперь разговаривать на тему о своих правах, но никто никогда не разговаривает на тему о своих обязанностях.

О. Фёдоров: Для меня вопрос воспитания свободной личности всегда начинается с вопроса выбора и ответственности за свой выбор. Что мы видим сейчас? У нас школьник, в каком бы возрасте он ни находился, практически не имеет возможности реально что-то выбирать в образовательном процессе. Есть, конечно, элективные курсы, есть экзамены по выборы, но это всё, конечно, симуляция выбора. А если мы формируем какую-то образовательную ситуацию в школе, когда ребёнок понимает, что у него есть реальный выбор, он должен его сделать и он будет нести ответственность за последствия этого выбора, то это воспитывает ответственную личность, а ответственная личность не может быть несвободной.

И. Шатров: Но мы эту личность ещё оберегаем от всякого рода каких-то кризисов, в частности, психологических. Я с удивлением узнал накануне из СМИ, что, например, в современной школе двойку ставить вроде бы уже и нельзя. Это уже под запретом. Это якобы каким-то образом травмирует психику ребёнка. Это действительно так? Это нормально на ваш взгляд?

О. Фёдоров: Отметка – это, на мой взгляд, в первую очередь инструмент ранжирования. Причём инструмент ранжирования, который нужен не ребёнку, а тем, кто организует процесс обучения – администрации, учителям, органам управления. И если мы говорим об отметке как об инструменте образовательной деятельности, то это в первую очередь развивающая обратная связь. То есть, ребёнок развивается не потому, что он получил три или четыре, или два, ребёнок развивается в тот момент, когда он получил обратную связь на то, что он сделал не так, что у него получилось хорошо, а что требует улучшения.

Окончание беседы слушайте в аудиозаписи программы.