Актуально Нефтегазовое машиностроение получит финансирование

Программу ведёт Елена Щедрунова.

Глава Минпромторга заявил, что до 2024 году государство выделит 30 млрд рублей на нефтегазовое машиностроение. Когда развивают реальные отрасли промышленности, они всегда за собой тянут какие-то другие отрасли промышленности. Речь сейчас идёт о нефтегазовом машиностроении, о том, что нужно уходить от импорта. Хочется понять, что у нас было до того, как мы всё развалили? И мы сейчас восстанавливаем или всё делаем заново? И на современном ли уровне в этой отрасли?

Из того, что перечислено по отраслям, я поняла, что правительство собирается тратить деньги на производство геологоразведочного оборудования. Это как бы прерогатива государства. Но оборудование для нефтеотдачи, для нефтепереработки и т.п.? Этим же в России занимаются частные компании. Почему государство? И на это оно собирается тратить деньги?

Дмитрий Александров: Компании частные, но многие из них с доминирующим участием государства, поэтому это автоматически становится государственным делом, учитывая, что значительная часть государственных доходов и Резервного фонда формируется за счёт поступлений от реализации нефти и газа. В общем, из всего того перечня направлений, которые, прежде всего, будут пользоваться господдержкой, это разведка и добыча на шельфе, добыча сложных ресурсов – либо трудноизвлекаемых, либо то, что называется "сланцевым газом". Это подразумевает использование ГРП, которое используется не только для разработки сланцевых залежей, но и для разработки трудноизвлекаемых ресурсов тоже. И также оборудование для производства сжиженного природного газа.

Исходя из этого видно, что делается упор на стабилизацию добычи нефти и газа в среднесрочной перспективе, потому что сейчас обсуждаются риски падения добычи нефти и газа в России за горизонтом 2025 года. Причём стабилизация предполагается за счёт новых месторождений как на материке, так и расположенных на континентальном шельфе. А также за счёт независимости России в экспорте сжиженного природного газа, для чего требуется развивать производство собственного оборудования, которое позволит создавать новые терминалы.

Получается, что этим тоже должно заниматься государство, а не нефтяные компании?

Дмитрий Александров: Не то, что бы заниматься, заниматься будут какие-то производители, которых на рынке у нас в зависимости от размеров сотни, тех, кто делает узкую нишевую продукцию. От производителей конкретных насосов до крупнейших предприятий, иногда входящих в какие-то финансово-промышленные группы или нефтегазовые холдинги, иногда самостоятельных. Здесь роль государства сводится к тому, чтобы предоставить финансирование через разные механизмы: либо дешёвые займы, либо компенсацию расходов на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки, которые могут производиться, например, нефтяной компанией или совместно ей и каким-то производственным объединением, и затем при выходе конечного продукта эти расходы могут быть компенсированы полностью. А могут они компенсироваться и непосредственно по ходу выполнения работ по итогам каждого года.

То есть, имеется в виду не создание производств, а поддержка и развитие того, что есть? В том числе через удешевление продукции и помощь в НИОКР? А есть что двигать вперёд? На каком уровне находится Россия в этой отрасли машиностроения в сравнении с остальным миром?

Дмитрий Александров: Так вот сложно сказать. Конечно, сконцентрировано в основном подобное производство в Западной Европе. Но очень сильно всё распределено. Что-то в США делается, что-то в Германии, в Дании, в Голландии, что-то в Южной Корее и Японии. Практически всё есть в Китае, но, естественно, Китай – это от очень дешёвого и одноразового до профессионального. В Китае есть 3-4 крупных игрока, которые делают оборудование самого разного назначения на очень высоком уровне, абсолютно сравнимое по своим свойствам с германским. Здесь нельзя говорить вообще.

Вообще у нас до половины это импорт. Что-то мы можем делать, но оно получается очень дорогим. Грубо говоря, когда вы начинаете делать такие эксклюзивные вещи, у вас есть технология. У вас есть опытный образец, но при опытной промышленной эксплуатации он даёт сбой. И это всегда нормально. Именно здесь нужны дешёвые деньги, чтобы, выделив какие-то определённые месторождения под них, скважину или куст, довести в течение полугода-года данный образец со всеми его недочётами до серийного образца, который будет нормально работать, не хуже, чем иные импортные аналоги.

Наша проблема ещё в том, что мы фактически ориентируемся на внутренний рынок, который довольно узок. А те международные компании, о которых вы говорите, работают на весь мировой рынок, поэтому у них просто другие деньги, другие масштабы, другие серии, и им сделать тоже гораздо проще.

Дмитрий Александров: У них ещё другая банковская поддержка, потому что игроки и американские, и японские этим славятся. Особенно японские. Иногда вообще внутри одной финансово-промышленной группы есть и банки, и производственные предприятия. И здесь конкурировать становится чрезвычайно тяжело. Плюс они же ещё часто могут подписывать контракт на какую-то готовую коммерческую закупку. Поэтому здесь, конечно, поддержка государства нужна в таком виде. Именно для снижения стоимости. Но одновременно здесь получение твёрдого заказа со стороны "Роснефти" или "Газпрома". Это тоже играет свою роль, когда предприятие понимает, что оно заведомо будет обеспечено сбытом для массы конечной своей продукции, производство которой она может спрогнозировать более-менее детально по годам.

­Нефтегазовое машиностроение получит финансирование