Уроки истории «Сдаю фронт – Петров, принимаю – Еременко»

Рубрика «Каждый день Победы» Андрея Светенко на «Вестях ФМ».

В этот день в 1945 году войска 3-го Белорусского фронта маршала Василевского продолжали теснить противника в Восточной Пруссии. Уже прижав его к побережью в заливе Фришес-Хафф, они рассекли вражескую группировку на части. Остатки немецких войск отошли к косе Фришес-Нерунг в порту Пиллау. К исходу дня в руках гитлеровцев оставался только небольшой плацдарм на полуострове Бальга, который будет ликвидирован 3 дня спустя. На противоположном, западном фланге этого участка советско-германского фронта – на северном, польском побережье Балтики – войска маршала Рокоссовского, продолжая Восточно-Померанскую наступательную операцию, также рассекли группировку войск противника на 3 части, которые теперь изолированно друг от друга удерживали, соответственно, Данциг, Гдыню и песчаную косу Нерунг, при этом 3-й Гвардейский танковый корпус 2-го Белорусского фронта в середине дня уже пошел на штурм Гдыни и ворвался в город.

В Чехословакии между тем сохранялась сложная обстановка в районе наступления 4-го Украинского фронта. Кроме того, в этот день бойцы и командиры обсуждали, конечно, внезапную смену командующего фронтом. Место генерала армии Ивана Петрова занял генерал Андрей Еременко. Писатель Константин Симонов, находившийся тогда на месте событий, сделал такую запись в своем дневнике: «Я собирался провести этот день у военных летчиков, поэтому подошел к командующему воздушной армии фронта генералу Жданову. «Меня не будет на месте, – ответил он, – сначала поеду к Еременко. Он сейчас на командном пункте Москаленко». – «Кто такой Еременко?» – переспросил я», – пишет Симонов, – «полагая, что это кто-то из замов Жданова. – «Новый командующий фронтом». – «Как новый? Вместо Петрова?». Я смотрел на генерала, пораженный этой новостью. «Да, сегодня в 6 утра подняли меня срочной депешей, «вступаю в обязанности, немедленно явитесь ко мне». Приказа даже не было с обычной формулой «Сдаю фронт – Петров, принимаю – Еременко». – «Грустно, – сказал я, – а в чем же дело?» – «Не знаю, может быть, всему виной предыдущая неудачная операция, но она не была такая уж катастрофически неудачная. Не знаю, жаль старика», – сказал генерал Жданов».

«Он так же, как и многие, – продолжает Симонов, – называл Петрова стариком, не столько за возраст, сколько за какую-то особенную повадку Ивана Ефимовича держать себя с людьми так, что заставляло говорить о нем «старик». На самом деле, ему было немногим за 50, как и другим генералам. Было какое-то грустное, тяжелое чувство. Мне казалось, что Петрову, как это часто бывает на войне, просто не повезло. Может, он был излишне мягок к подчиненным, когда они этого не заслуживали, относился к ним благородно, взывал к их рассудку и чувствам, не проявляя жесткой беспощадности и требовательности, как это делают другие? А между тем», – размышляет Симонов, – «многие из офицеров были продуктом военного времени, и, наверное, с ними надо было обращаться, исходя из реального бытия четвертого года войны, а не по идеальным нормам, как это делал Петров. И может быть, его неудача – это именно характер его человеческих отношений к подчиненным? Однако независимо от того, как сам Петров закончит эту войну», – подводил итог своим размышлениям писатель-фронтовик Симонов, – «когда я буду писать роман о войне, туда в качестве фигуры командующего фронтом влезет со всеми своими потрохами не кто-то, а именно генерал Иван Петров».

Ну, что ж, те, кто читал романы Симонова о войне «Живые и мертвые», «Солдатами не рождаются» и «Последнее лето» безошибочно догадаются, что именно такими стариковскими, добрыми, человеческими чертами характера наделен главный персонаж этих романов – генерал Серпилин, роль которого в знаменитых экранизациях играл Анатолий Папанов.