Настоящее историческое (Praesens historicum) Агунда Кулаева: о певицах меццо-сопрано, которые исполняют партии разлучниц и цыганок, харизме и многогранности этого голоса,

• Тембр, подаренный природой

Агунда Кулаева: “Мои родители – музыканты. Отец, Елкан Кулаев, для Северной Осетии – как Муслим Магомаев для Азербайджана. Девиз всего моего отрочества: никогда не быть связанной с музыкой, потому что я видела, что это каторжный труд. Но я потихоньку втянулась в творческий процесс. Я начала заниматься музыкой в 12 лет – достаточно поздно. Я захотела стать музыкантом, но не певицей, а дирижером”.

“В десятые годы моему агенту в основном поступали заказы, связанные с тем, чтобы спеть песни из кинофильмов, полуэстрадные, кроссоверы, если это опера – то максимум “Кармен”, то есть что-то совсем попсовое. А сейчас, наоборот, спрашивают: “Что еще вы можете спеть? Может, что-то французское? Что-то немецкое?” Люди хотят послушать что-то более интересное и сложное”.

“На постановке “Кармен” в Сочи мы с Хозе в конце обливали себя из рогов “кровью” – подогретой водой с сахаром. Это было на открытом воздухе примерно в 10 часов вечера, и было очень холодно. И пока мы себя обливали, нам было хорошо. Я была в одной белой рубашке. Пока мы доживали до конца и много раз кланялись, “кровь” остывала и прилипала к телу. Ноги, руки – все в ней. Но зато это было очень эффектно. Для меня это самая запоминающаяся постановка”.

О певицах меццо-сопрано, которые исполняют партии разлучниц и цыганок, харизме и многогранности этого голоса, спортивном интересе и стремлении приблизиться к мастерству великих оперных певиц, праздновании 100-летия Ирины Архиповой, муже – теноре Алексее Татаринцеве, о том, что опера становится все более кинематографичной, что все рушится, как только человек начинает себя жалеть, поэтому по жизни нужно идти смело и работать шутя.

Гость – Агунда Кулаева, певица, заслуженная артистка России.