Любовь и голуби Анатолий Вассерман

МИТРОФАНОВА: Гость наш - эрудит Анатолий Александрович Вассерман. Здравствуйте, Анатолий Александрович.

ВАССЕРМАН: Здравствуйте.

МИТРОФАНОВА: Если честно, мы сами испугались, когда вас позвали. Мы не знаем, о чем с вами говорить, потому что вы всё знаете, а мы, две дуры…

ВАССЕРМАН: Ну, видите ли, я уже не раз говорил и даже писал…

МИТРОФАНОВА: Что все бабы - дуры.

ВАССЕРМАН: …что все участники интеллектуальных игр знают гораздо меньше, чем кажется со стороны, зато думают намного больше, чем кажется со стороны. Дело в том, что в наших играх вопросы не на знание, а на размышление. То есть, в принципе практически любой вопрос строится так, чтобы на ответ можно было выйти рассуждениями, отталкивающимися от каких-то общеизвестных вещей. Более того, вопрос на чистое знание считается браком в работе редактора.

МИТРОФАНОВА: Анатолий Александрович, а задайте нам какой-нибудь такой вопрос, чтобы мы реально… Из своего запаса знаний, например?

ВАССЕРМАН: Да пожалуйста. Только опять же знания тут ни при чем. Потому что вы, наверное, этого не застали. А вот я еще помню. До конца 50-х годов в каждом трамвае внутри на стенке, около входа, была нарисована горизонтальная черта на высоте немногим больше метра от пола. Точную высоту не помню, но немного больше метра. А теперь вопрос: почему в барах высокие стойки?

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер): Чтоб дети не пили!

ВАССЕРМАН: Именно так.

МИТРОФАНОВА: Да ты что! Правда?

ВАССЕРМАН: Всё правильно. Кто был ниже черты, не платил за проезд. Кто был ниже стойки, тому не наливали спиртное.

ГОЛУБКИНА: А как же карлики?

ВАССЕРМАН: Ну, карлики - это особый случай. С ними разбирались уже бармены по ходу беседы. Но, как правило, пока люди не носили с собой документы в обязательном порядке - у нас паспорта, у американцев водительские права, - раньше-то всего этого не было…

МИТРОФАНОВА: А вы выпиваете сами?

ГОЛУБКИНА: Господи, помилуй! Хороший вопрос!

ВАССЕРМАН: Бывает. Правда, не так уж часто. У меня рабочее и игровое расписание довольно плотное. И, так сказать, окон, куда можно было бы вписать спиртное без ущерба для работоспособности, очень немного.

МИТРОФАНОВА: Понимаю, о чем вы. Надо вот эту формулировку запомнить. Потому что я окно нашла, в пятницу оно как раз. А сегодня даже это окно закрылось, потому что ребенок заболел и дома лежит. В общем, да. Но в принципе вы не против, да, чтобы так стресс снимать?

ВАССЕРМАН: Вы понимаете, на меня спиртное действует прежде всего как снотворное. Поэтому особой радости не получается.

ГОЛУБКИНА: Уснул.

ВАССЕРМАН: Да, именно так. И действительно употребляю его в основном, когда надо быстро отключиться. Это все-таки далеко не самое опасное снотворное.

ГОЛУБКИНА: Да, кстати.

МИТРОФАНОВА: У вас знание есть какое-то проверенное?

ГОЛУБКИНА: Сколько артистов-то в Америке померло от всяких этих "прозаков" или что там.

МИТРОФАНОВА: Ну, это тоже. Нет, особенно когда смешиваешь.

ВАССЕРМАН: Ну, прозак - это другое. Прозак - это антидепрессант.

ГОЛУБКИНА: Ну, они там все сыплют в одну кучу…

ВАССЕРМАН: Так американская жизнь, она, в общем, действительно загоняет в депрессию.

ГОЛУБКИНА: Почему?

МИТРОФАНОВА: Вы там были?

ВАССЕРМАН: Нет, к счастью, не был. Но просто наблюдал за многими, в том числе моими друзьями, коллегами, которые там живут. Там просто навязывается тебе такой темп жизни, за которым трудно поспеть. И вот оттого, что чувствуешь, что всё время надо еще что-то успеть, еще что-то сделать, а ты не можешь, от этого легко впасть в депрессию.

МИТРОФАНОВА: А вам не кажется, что Москва уже приравнивается к этому?

ГОЛУБКИНА: Близко к этому уже?

ВАССЕРМАН: В общем, пожалуй, да. Но, понимаете, для меня-то это стимул. Я по жизни большой лентяй, поэтому, чтобы заставить себя работать, я сознательно набираю себе как можно больше обязательств.

МИТРОФАНОВА: Чтобы среди них как раз занятым быть.

ВАССЕРМАН: Да. Так что для меня это скорее стимул, чем источник депрессии. А вот для людей не таких ленивых, как я, это действительно тяжело.

МИТРОФАНОВА: Когда мы все разместились здесь в студии, я у Анатолия Александровича спросила, есть ли хоть какой-то участок или область знаний, которые вообще неинтересны нашему гостю? Такая вот область науки, искусства?

ВАССЕРМАН: Да в общем, практически всё искусство. Ну, разве что литература, и то далеко не вся. Я сосредоточился уже давным-давно на том, что написано в рамках художественного метода "фантастика". Потом из всего этого художественного метода отобрал жанр "альтернативная история". Один мой знакомый сказал, что жанр "альтернативная история" сейчас популярен потому, что ход реальной истории уже давно никому не нравится.

МИТРОФАНОВА: А альтернативная история вообще Земли? Или государств отдельно взятых?

ВАССЕРМАН: По-всякому. Но в общем-то государства у нас достаточно тесно связаны. И, скажем, если в романе "Из Америки - с любовью" Николай Александрович Романов вовремя передал власть младшему брату Михаилу, и это резко способствовало развитию Российской империи, то, поскольку она, так сказать, перетянула часть ресурсов на себя, это же привело к тому, что резко замедлилось развитие Соединенных государств в Америке. Весь мир взаимосвязан. И альтернативная история так или иначе касается всего мира.

МИТРОФАНОВА: Анатолий Александрович, я продолжу. Почему искусство-то вообще неинтересно?

ГОЛУБКИНА: Вот! К этому я присоединяюсь.

МИТРОФАНОВА: Ведь мы же общаемся между собой, разного уровня люди, из разных сфер. И вдруг говорят: "Он не смотрел фильмы Бунюэля?!" И всё!

ВАССЕРМАН: Ну, фильмы я уже давным-давно практически никакие не смотрю. А, скажем, заядлым театралом был до 1990 года, а потом как отрезало.

ГОЛУБКИНА: Нормально. Я вас понимаю.

ВАССЕРМАН: Последний раз был 6 ноября 1990 года в Театре Вахтангова.

ГОЛУБКИНА: Что выдавали?

ВАССЕРМАН: На спектакле "Фронт" по пьесе Корнейчука. С тех пор побывал в театре только один раз, и то просто потому, что мой знакомый в Одессе написал и поставил пьесу и пригласил меня.

МИТРОФАНОВА: А почему так? Просто неинтересно и всё?

ВАССЕРМАН: Как вам сказать… Не то что неинтересно, но сил не хватает.

ГОЛУБКИНА: Как я вас понимаю!

ВАССЕРМАН: И в кино перестал ходить, потому что не хватает времени. Правда, раз в год, зимой, когда отдыхаю в Одессе, тамошние знакомые затягивают меня на какую-нибудь кинопремьеру.

МИТРОФАНОВА: А как вы к друзьям-знакомым относитесь? Часами можете обсуждать что-то? Или все-таки…

ВАССЕРМАН: Есть такие люди, с которыми у меня это получается.

МИТРОФАНОВА: В смысле, вы не ругаетесь, друзьями остаетесь?

ВАССЕРМАН: Но их, к сожалению, сравнительно немного.

ГОЛУБКИНА: У нас звонок? Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Александр, я из Москвы, мне 27 лет. Я хотел бы Анатолию Александровичу задать такой вопрос по поводу нашей системы образования. Я совсем не так давно закончил институт, и я поступал в Московский энергетический институт на специальность робототехника. Вот. Затем перевелся в Московский автомобильно-дорожный институт спустя два года. Я хотел бы задать следующий вопрос. Не кажется ли вам, что в 17-18 лет человек не может определиться со специальностью, с чем он хочет идти по жизни? Не стоит ли взять на рассмотрение европейский стандарт, когда студент сначала заканчивает школу, после этого идет работает несколько лет, и только после этого уже выбирает свой путь жизненный?

ВАССЕРМАН: Такой стандарт довольно долго был популярен и у нас. Но, к сожалению, за время вот такого рабочего перерыва человек зачастую утрачивает навыки обучения. Это достаточно сложный процесс, и учиться тоже надо уметь. Поэтому с очень давних времен была предложена и, в общем, по сей день достаточно популярна другая система, когда человек в институте обретает не столько какие-то конкретные знания, сколько знания из нескольких общих наук, опираясь на которые, можно дальше доучиваться самому, обретает навыки такого дополнительного самообучения и дальше уже в жизни переучивается по мере надобности. Скажем, я в институте получил специальность инженер-теплофизик, но сразу после института пошел работать в программисты, и был программистом более двух десятилетий, в том числе 15 лет системным программистом, а это достаточно сложно.

К сожалению, сейчас эта традиция давать в первую очередь научные основы и навыки самообразования вновь уступила место натаскиванию на конкретную специальность. Причем началось это в Западной Европе, а сейчас, к сожалению, это поветрие перекинулось и к нам. Но очень надеюсь, что достаточно скоро мы вернемся к той системе, при которой вуз учит не столько конкретной специальности, сколько основам, на которые дальше человек может наращивать собственные знания.

МИТРОФАНОВА: Я примерно даже поняла, о чем вы говорите. Потому что я закончила университет, юридический факультет, там были такие интересные предметы общечеловеческие: история государства и права зарубежных стран, нашего государства, теория государства и права. То есть с таким базисом уже можно просто книжки прочитать, Мориса Дрюона какого-нибудь или там, не дай бог, Дюма, даже совсем такое черт-те что, - раз-раз, и вроде как культур-мультур.

ГОЛУБКИНА: Нам пишут на СМС-портал, надо сказать. Я прочту сразу несколько вопросов. Из Новгородской, Омской, Саратовской, Мурманской и Ярославской областей и Москвы…

МИТРОФАНОВА: Да, прочти: почему самолеты не падают?

ГОЛУБКИНА: Я прочту подряд всё, что пишут. Из Новгородской: "Можете ли вы ответить, что появилось раньше: курица или яйцо?", "Чем интеллектуал отличается от эрудита и кто из них умней?", «Почему Анатолий не участвует в играх "Что? Где? Когда?"?» - пишет Василий.

ВАССЕРМАН: Так, давайте я отвечу на это. Ну, яйцо появилось раньше курицы, поскольку ящеры несли яйца еще задолго до того, как одна из веток ящеров научилась летать.

ГОЛУБКИНА: А! Понятно! Отлично!

ВАССЕРМАН: Эрудиция - это всего лишь сырье для работы интеллекта. Соответственно, практически любой интеллектуал еще и эрудит, но, к сожалению, далеко не каждый эрудит - интеллектуал. А в передачах "Что? Где? Когда?" я не участвуют в основном потому, что мой стиль поведения за игровым столом не вписывается в ту режиссерскую картинку, которая исторически сложилась в этой игре, поэтому я участвую только в спортивном "Что? Где? Когда?", но участвовал еще в различных предшественниках этого современного спорта. Я непрерывно участвую в интеллектуальных играх с 1982 года. Современный спортивный формат "Что? Где? Когда?" сложился в 1989 году, и я с тех самых пор непрерывно участвую в этом спорте.

МИТРОФАНОВА: А как к этому спорту готовятся, тренируются?

ГОЛУБКИНА: Ух ты! Мозговой спорт.

МИТРОФАНОВА: То есть вы читаете каждый день какую-нибудь особую штуку?

ВАССЕРМАН: Нет, нет. Это бессмысленно что-то читать, потому что вопросы бывают из любых областей знания. А главный вид тренировок в этом спорте - это налаживание внутрикомандного взаимодействия. В хорошей команде должны быть люди с разными стилями мышления, но при этом надо уметь понимать партнеров с полуслова, подхватывать их мысли на лету. Вот это командное взаимодействие нарабатывается годами. Поэтому в этом спорте хорошие команды тоже очень подолгу существуют.

ГОЛУБКИНА: И у нас звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Город Тольятти беспокоит, Игорь Борисович. Вопрос следующий. Я начитался экономических книг в последнее время и по политике, и, значит, в общем, там хорошо очень понятно, что российский рубль, он не принадлежит России.

МИТРОФАНОВА: Это как это?

СЛУШАТЕЛЬ: Да вот так вот! Хотелось бы уважаемого вашего гостя расспросить, его прогноз, когда произойдет национализация рубля? А если это невозможно ответить, то хотя бы, скажем так, какие предварительно должны быть выполнены шаги, чтобы это произошло?

ВАССЕРМАН: Понятно. Национализация рубля - это лишь одна из частей большой и совершенно неизбежной экономической реформы. Думаю, что ключевым тут будет налаживание российско-китайского взаимодействия в отрыве от мировой финансовой системы. Этот процесс уже идет. Правда, экономический блок правительства Российской Федерации по мере сил и возможностей препятствует ему, поскольку в этот блок уже четверть века отбираются только люди, исповедующие либертарианскую экономическую теорию. По этой теории государство вообще не вправе делать ничего полезного, а всё должны делать только свободные производители на свободном рынке. И, в частности, государство не имеет права само печатать деньги.

Так вот, я сам долгое время придерживался этой теории и лишь в последние годы выяснил, откуда проистекают ее ошибки. И я полагаю, что нам нужна не только национализация рубля, а радикальная реформа всей системы хозяйствования. Если вас интересуют подробности, недавно вышел сборник моих статей "Чем социализм лучше капитализма", но там, естественно, рассматривается не только этот вопрос, но и очень большой спектр экономических вопросов. В том числе там рассказывается, чем плоха либертарианская теория и в какой момент мы от нее начнем избавляться.

МИТРОФАНОВА: А как вы думаете, какой процент населения должен вообще разбираться в том, что вы сейчас сказали? То есть, тяжелее с этим знанием жить или… Мне нравится, что смеется наш гость.

ВАССЕРМАН: Я думаю, что с любыми знаниями легче жить, потому что легче ориентироваться в жизни. Хотя, конечно, царь Шломо Давидович Ишаев (но мы его знаем с греческим акцентом - царь Соломон) сказал: "Во многой мудрости много печали, и умножающий познания умножает скорбь", но это просто потому, что даже у тогдашнего царя было куда меньше возможностей влиять на жизнь, чем у современного рядового гражданина.

МИТРОФАНОВА: Ну да. Но бывает же еще и личная жизнь. Мало ли, жена изменила, он об этом узнал и расстроился. Правильно? Чем больше знаешь, тем хуже спишь.

ГОЛУБКИНА: Конечно. Из Рязанской области спрашивают: "Вы верующий человек? Спасибо. Роман". А Маргарита Михайловна хочет спросить…

МИТРОФАНОВА: А я хотела спросить, как вы относитесь к суевериям и почему-то они сбываются?

ВАССЕРМАН: Ну, суеверия сбываются по очень простой причине. Если вы ожидаете какого-нибудь события, то вы волей-неволей будете цепляться за возможности, способствующие этому событию, и не замечать возможности, ему препятствующие. Я люблю в таких случаях приводить пример. Вот уже четверть века играет в одной со мной команде психолог Ирина Борисовна Морозовская. У нее с детства привычка подбирать найденные на улице монетки. И вот, когда мы с нею где-нибудь вместе идем, она замечает монетку первой, даже если монетка с моей стороны тротуара. Так вот, суеверия настраивают вас на то, что вы сами невольно начинаете действовать в сторону этой приметы. Кстати, на этом же основано множество технологий психологического тренинга. И, пользуясь случаем, отмечу: те, кто утверждает, что страна наша плохая, те, кто говорит, что она меняется к лучшему, те будут вокруг себя создавать обстановку, при которой им самим будет хуже.

МИТРОФАНОВА: Да? Подождите, то есть тем, кто говорит "всё плохо", им будет хуже. А тем, кто говорит "всё хорошо", тоже будет хуже?

ВАССЕРМАН: Нет. Вот они как раз будут вокруг себя обстановку менять к лучшему.

ГОЛУБКИНА: Это правда.

ВАССЕРМАН: Вот. Что же касается веры в бога, я не просто неверующий, а опубликовал 7 лет назад статью с математическим доказательством невозможности бытия божия. Но, кстати, это вовсе не значит, что религия сама по себе плохое дело. Как показал один из столпов либертарианства Фридрих Августович фон Хайек, в религиозной форме закрепляются те нормы жизни общества, которые в принципе способствуют его устойчивости, но пока не обоснованы теоретически, а просто отобраны житейским опытом. И в этом смысле независимо от того, веруете вы в бога или не веруете, но в десяти заповедях вы все равно найдете немало полезного.

ГОЛУБКИНА: Мистический вопрос из Воронежской области: "Анатолий Александрович, ваше мнение по поводу третьей мировой войны в ближайшие годы, десятилетия? Спасибо". Апокалипсис?

ВАССЕРМАН: Третью мировую войну мы уже проиграли.

ГОЛУБКИНА: Уже была?

ВАССЕРМАН: Она называлась "холодной". Сейчас идет четвертая мировая война, экономическая. И в ней у нас очень неплохие шансы на реванш.

ГОЛУБКИНА: Йес! У нас телефонный звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, здравствуйте. Здравствуйте, женщины, я вас очень люблю.

ГОЛУБКИНА: А мы вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Анатолий Александрович, вам привет.

ВАССЕРМАН: Спасибо.

СЛУШАТЕЛЬ: 2009 год, Санкт-Петербург, конференция. Вы сказали, что правильное развитие социализации - это когда всё порождает информацию, остальное сбрасывается. И тогда же вы сказали, что любая информация в бумажном виде, она будет еще много лет более достоверная и правильная, чем информация в Интернете. Вопрос: прошло пять лет, а поменялось ваше мнение в этом вопросе или нет? Это ваш младший брат по разуму Андрей, вы меня так назвали. И разрешили называть себя "дядя Толя".

ВАССЕРМАН: Нет, мое мнение с тех пор не поменялось. Более того, я в последние годы чем дальше, тем чаще сталкиваюсь с тем, что информацию в Интернете меняют произвольным образом, что, скажем, исчезают с сайтов Би-би-си и Си-эн-эн репортажи, где обнаруживаются нежелательные для руководства этих, уважаемых самими собою компаний факты. Так что бумага всё еще намного надежней и достоверней Интернета.

МИТРОФАНОВА: А вы сами часто пользуетесь Интернетом?

ВАССЕРМАН: Естественно, Интернет проще, Интернет доступнее. Но тем не менее я очень многое до сих пор читаю на бумаге.

ГОЛУБКИНА: Очень интересный вопрос из Калужской области, неожиданный. Практически как про курицу и яйцо. "Здравствуйте. Люди нетрадиционной сексуальной ориентации - это болезнь, проблемы с мозгом или природа? Спасибо", - пишет Дима.

ВАССЕРМАН: Скажем так, судя по результатам медицинских исследований, это примерно у одного человека из двадцати-тридцати природное отклонение, а всё остальное - это результат воспитания.

ГОЛУБКИНА: Разврата.

ВАССЕРМАН: Приведу один пример. Среди английских аристократов доля гомосексуалистов в несколько раз больше, чем среди рядовых англичан. Происхождение у них одно и то же, гены одни и те же. В чем тут дело?

МИТРОФАНОВА: Скучно.

ВАССЕРМАН: А дело в том, что у аристократов принято воспитывать детей в закрытых интернатах, естественно, однополых. И в юношеском возрасте, когда человеку хочется кого-нибудь любить, эта любовь, естественно, обращается на свой пол.

ГОЛУБКИНА: Я тоже не хочу Ивана в Англию отправлять.

ВАССЕРМАН: Так что большая часть гомосексуализма - это результат именно тех или иных обстоятельств воспитания и вполне поддается перевоспитанию.

ГОЛУБКИНА: Даже так? На старости лет, ребята, перевоспитаем вас.

МИТРОФАНОВА: Джорджа Майкла будем воспитывать?

ГОЛУБКИНА: Мы знаем, кого перевоспитаем. Я всегда, когда вижу, говорю: "Женись на мне!" Республика Башкортостан пишет: "Как вы относитесь к сектам, засилью тренингов иностранных сообществ и вовлечению молодежи?"

ВАССЕРМАН: Понятно. Ну, во-первых, далеко не всякий психологический тренинг - секта. Есть среди них и вполне разумные и даже полезные.

МИТРОФАНОВА: Как выйти замуж, например.

ВАССЕРМАН: Вот как раз в большинстве таких курсов воспитывают, мягко говоря, избыточную агрессивность. Но в принципе есть и полезные тренинги. Правда, я не берусь что-то однозначно рекомендовать или, наоборот, однозначно порицать. Это уж надо набирать статистику каждому самостоятельно. Что же касается сект, то, например, самая большая на сегодня тоталитарная секта - это украинство…

ГОЛУБКИНА: Вот, кстати, очень много про Украину писали. Спрашивают, как вы к этому относитесь. Национализм, да?

ВАССЕРМАН: …и по результатам деятельности этой секты можно понять, насколько это опасно. Сектантство возможно не только в религиозных вопросах, но и в любых других.

ГОЛУБКИНА: То есть, Гитлер - это тоже секта была?

ВАССЕРМАН: В какой-то мере да. Кстати, они как раз пытались опереться сразу на несколько разных религий. Но именно то, что опирались на несколько религий, показывает, что это секта совершенно внерелигиозная.

ГОЛУБКИНА: Ну да. Очень интересный вопрос, Республика Татарстан. У нас чемпионские вопросы, я их сразу два прочитаю. Из Свердловской области пишут: "Анатолий, как поменять проклятый шрифт в Word? Пишу реферат. Лена". И второй вопрос, не менее замечательный, из Республики Татарстан: "В чем смысл человеческой жизни? Мария. Казань".

ВАССЕРМАН: Понятно. Начну со второго вопроса, поскольку впервые отвечал на него более 30 лет назад. Поскольку каждая человеческая жизнь конечна, смысл жизни в ее продолжении после нас…

МИТРОФАНОВА: О, а я думала - в детях.

ВАССЕРМАН: …в том, чтобы жизнь после нас была лучше, чем до нас и при нас.

ГОЛУБКИНА: И как вы считаете, за последние две тысячи лет?..

ВАССЕРМАН: Да, меняется к лучшему.

МИТРОФАНОВА: Стиралки появились.

ВАССЕРМАН: Не только. Поменялось очень многое. Конечно, всё тот же Шломо Давидович Ишаев говорил: "Иногда бывает нечто, о чем говорят: "Смотри, вот это новое". Но и это уже было в веках, бывших прежде нас". Но в его времена жизнь действительно менялась настолько медленно, что не только за время жизни одного поколения, но и за время нескольких поколений эти перемены не успевали замечать. А вот сейчас в отдаленной исторической перспективе они видны, и видно, что большая часть этих перемен - к лучшему.

А что касается изменения шрифта в Word, проще всего выделить нужный вам текст и полезть в меню в "Формат". Ну, а если надо поменять шрифт по всему документу, то в том же меню в "Формате" открываете пункт "Стиль", там находите стиль, который называется "нормальный" или "обычный" (в разных версиях Wordпо-разному), и меняете характеристики этого стиля, его характеристики автоматически отражаются и на всем остальном документе.

ГОЛУБКИНА: Вот видите, даже поменяли жизнь к лучшему у Лены в Свердловске.

МИТРОФАНОВА: Да не то слово!

ГОЛУБКИНА: Помогли непосредственно.

МИТРОФАНОВА: Я компьютер четыре года не обновляю. У меня, знаете, какой микровопрос? Однажды Ив Сен-Лоран, дизайнер известный сказал: "Я о чем жалею - что джинсы изобрел не я". Это действительно гениальное изобретение. Вот вы можете сказать: "Молодец мужик! " - про какого-то изобретателя или какого-то философа?

ГОЛУБКИНА: Или даже просто про чье-то выражение, высказывание? Опять Шломо?

ВАССЕРМАН: Как вам сказать… Из всех изобретателей более всего завидую двоим. Джон Мозес Джонатанович Браунинг - поскольку добрая половина того, что воплощено в современном стрелковом оружии, придумано именно им. И Генрих Саулович Альтшуллер, поскольку он изобрел, помимо всего прочего, теорию решения изобретательских задач.

МИТРОФАНОВА: Что это? Хотя бы примерно, чтобы я знала…

ВАССЕРМАН: В самых общих чертах эта теория учит выявлять основные противоречия в конкретной технической задаче и определяет, какими изобретательскими приемами устраняется то или иное противоречие. В принципе основы этой теории достаточно просты. Но для того, чтобы ее правильно применять, нужно, естественно, не только прочесть какую-нибудь из книг Альтшуллера (они небольшие), но и хорошенечко потренироваться. Насколько я знаю, даже сейчас, после смерти самого Генриха Сауловича, в стране действует очень много курсов, где преподают его теорию и обеспечивают необходимые тренировки. Так вот, я ему завидую, потому что теорию такого масштаба можно придумать только один раз.

МИТРОФАНОВА: Да, однако ж! Надо поинтересоваться.

ГОЛУБКИНА: Из Омской области пишут, что вас уважают, Олег пишет.

ВАССЕРМАН: Спасибо.

ГОЛУБКИНА: Из Ростовской области пишут: "Как вы относитесь к Ницше? Что вам не нравится в его трудах? Спасибо".

ВАССЕРМАН: Труды Ницше я почти не читал. Я вообще слабо знаком с философией. Для меня вполне хватило марксизма. После того, как я убедился, что этот инструмент неплохо работает, я пока не испытывал нужды в других философских инструментах. Но единственное, что я могу сказать совершенно точно, Ницше говорил о том, что человек должен преодолеть в себе человеческое, чтобы подняться выше. А вот немецкие нацисты, которые активно использовали терминологию Ницше, они добились того, что люди под их руководством стали преодолевать в себе человеческое, чтобы спуститься ниже. И поэтому я думаю, что сам Ницше, если бы дожил до времен нацизма, он бы был одним из главных его противников.

МИТРОФАНОВА: Друзья, ну что же, это было очень интересно.

ГОЛУБКИНА: Вот еще вопрос напоследок. "Почему умные - бедные, и откуда у дураков столько денег?"

ВАССЕРМАН: Дело в том, что зарабатывание денег - это самостоятельное искусство, которое надо осваивать отдельно. У большинства умных есть какие-то более интересные задачи, и они погружаются в их решение.

МИТРОФАНОВА: Ну, а у женщин есть какой-нибудь шанс вообще? Вы считаете, что мы можем быть умными, смешными?

ВАССЕРМАН: Судя по опыту моего участия в различных командах по интеллектуальным играм, женщины мыслят иначе, чем мужчины, но не хуже. И в командной работе женщины и мужчины очень хорошо друг друга дополняют.

ГОЛУБКИНА: Вот так, Михайловна!

МИТРОФАНОВА: Командная игра - это, наверное, брак. Мы просто за это переживаем всегда.

ГОЛУБКИНА: Спасибо большое.

МИТРОФАНОВА: Мы вас очень рады видеть. И мы знаем, что у вас есть на другом радио передача, мы не можем так уж прямо рекламировать, но мы желаем вам профессиональных успехов. И приходите к нам еще, если будет свободное время.

ВАССЕРМАН: Спасибо. Приглашайте.

ГОЛУБКИНА: С удовольствием. Спасибо.

ВАССЕРМАН: До свидания.