Парк культуры и отдыха Светлана Тома √ гость Кирилла Радцига и Марии Бачениной

 

РАДЦИГ: У нас в гостях сегодня Светлана Тома. Здравствуйте, Светлана.

 

ТОМА: Доброе утро, оно действительно доброе, солнце. По поводу ТомА, давайте все-таки Тома, потому что одно время ТомА, а кто такая, вообще, непонятно. ТОма, мне кажется, ближе.

 

БАЧЕНИНА: Я читала ваше интервью, не знаю уж какой давности, и вы объясняли, почему ТомА, и настаивали на этом.

 

ТОМА: Да, но столько лет было ТОма, что я поняла, что ближе.

 

БАЧЕНИНА: Это, безусловно, потому что русское словесное ударение, оно определяет. И не объяснишь же всему миру, что все-таки вот так, а не на французский манер.

 

РАДЦИГ: Вы просто вырвали мой первый вопрос, потому что человек с фамилией Радциг, понимаете, какие сложности возникают в русскоязычном произнесении этой фамилии. Поэтому у меня первый вопрос был: ТомА или ТОма?

 

БАЧЕНИНА: Это я сказала ТомА, потому что я вчера читала, смотрела в Интернете, и говорю ТомА.

 

ТОМА: Вообще-то, я урожденная Фомичева.

 

БАЧЕНИНА: Ну, понятно. А я знаю, что Тома - это фамилия, доставшаяся от бабушки или прабабушки.

 

ТОМА: Да, по маминой линии. Собственно говоря, отсюда эта фамилия.

 

БАЧЕНИНА: Она была француженкой?

 

ТОМА: Она да.

 

РАДЦИГ: В таком случае, уважаемые радиослушатели, знайте, что Светлана ТОма надо произносить.

 

БАЧЕНИНА: Если говорить уже о регалиях, я думаю, можно и нужно в начале, так сказать, как я это называю, официальная шапка. Заслуженная артистка Молдавии.

 

ТОМА: Ну, я народную получила.

 

БАЧЕНИНА: Уже народную получили?

 

РАДЦИГ: У нас устаревшая информация, сейчас будем исправлять.

 

ТОМА: Да, это Интернет. Я думаю, что это неважно - народная или заслуженная, на самом деле. Просто, конечно, какие-то звания, которые определяют отношение к тебе страны, в которой ты живешь, и то, что ты сделала для кинематографии. После того, как развалилась страна, были отменены звания в Молдове, совершенно недавно восстановили. Народная артистка. Но я заслуженная России.

 

БАЧЕНИНА: Заслуженную артистку Молдавской ССР вы получили в 1979 году, миллионы лет назад. А, получается, восстановили недавно и дали народную.

 

ТОМА: Да.

 

БАЧЕНИНА: Ну, так, успели. Так как приняли закон, кому давно пора, что называется. Заслуженная артистка России с 2001 года. И я не могу не сказать, потому что 20-й век позади, и люди любят подводить итоги прошедшего столетия, и в 2000-м году вы были удостоены титула "лучшая актриса молдавского кино 20-го века".

 

ТОМА: Вы знаете, когда это произносят, честно говоря, я смущаюсь, потому что в Молдове очень много замечательных актеров, актрис. И это, мне кажется, несправедливо, это, конечно, приятно, но думаю, что несправедливо по отношению к талантливым коллегам.

 

БАЧЕНИНА: Это, безусловно, с вашей точки зрения. Но, знаете, мы можем на этот счет не беспокоиться, нам не сложно прочитать и не смущаться, а с вашей точки зрения это понятно и очевидно.

 

РАДЦИГ: Ну, вы знаете, мы вас позвали не потому что вы народная артистка, а потому что мы вас просто любим, как артистку, не как Народную, а просто исполнительницу тех ролей, которые мы запомнили в кинематографе. И я до сих пор, когда пересматриваю, допустим, фильм "Табор уходит в небо", слава богу, что этот фильм не положили на полку, как после развала Советского Союза куда-то, а его периодически показывают по Центральному телевидению.

 

ТОМА: А его не могли положить на полку, потому что это, во-первых, "Мосфильм", это не имеет отношения к Молдове, это "Мосфильм". И картину снимал режиссер Лотяну, уже будучи москвичом и гражданином России. Остались фильмы, в которых я снималась на Молдавской студии, да, те картины там находятся, и не знаю, какова их судьба, но "Табор" - это "Мосфильм".

 

БАЧЕНИНА: Я бы, Светлана, немножко иначе сказала, вы действительно начали фразу так, как я хотела ее начать, вот добавив к тебе, Кирилл, к твоим словам, не потому что он "Мосфильм", а он, слава богу, относится к тем фильмам, которые не кладут на полки.

 

ТОМА: Нет, это вечный фильм, с вечными темами, ничего криминального в этой картине нет. Его не положили бы на полку. Там был один момент такой проблемный, скажем, когда была объявлена премьера в Москве в кинотеатре "Россия" и в центральном кинотеатре, сегодня он "Пушкинский". И кто-то, я боюсь ошибиться, были такие инструкторы ЦК партии, горкомов, райкомов, и кто-то из них посмотрел картину, увидел, что обнаженная натура, что артистка полуобнажена. И по этому поводу был поднят шум, что это безобразие.

 

БАЧЕНИНА: Я очень хорошо помню этот кадр.

 

ТОМА: Закрыть картину, и, вообще, премьеру. Ну, слава богу, это все закончилось благополучно, Лотяну показал картину Гришину, Гришин в то время был первым секретарем горкома партии Москвы, он посмотрел фильм и сказал: какие глупости, все замечательно, прекрасный фильм. Картина очень понравилась, таким образом, премьера была восстановлена.

 

БАЧЕНИНА: А там, знаете, что удивительно, я была еще в том возрасте, когда это вот что-то такое, что хочется посмотреть, когда только начинаешь познавать подобного рода вещи. Я очень хорошо запомнила этот кадр. И, мало того, почему он остался в моей памяти, пошлости ноль, только оправдано и очень красиво. И коли уж мы заговорили, мне действительно этот фильм очень нравится. Я хочу напомнить, потому что, наверное, не все знают, а это нужно говорить, что фильм получил Золотую Раковину на Международном кинофестивале в Сан-Себастьяне в 1976 году.

 

ТОМА: Это Гран-при.

 

БАЧЕНИНА: Да, диплом "За лучшую режиссуру" Международного кинофестиваля "Fest-77" в Белграде в следующем сразу году, в 1977. "За лучший фильм" Международного кинофестиваля в Праге, тоже в 1977. Почетный диплом технического конкурса фильмов в рамках конгресса в Париже в 1979. Светлана Тома была признана лучшей актрисой 1976 года по опросу журнала "Советский экран", тоже в рамках съемок и выхода на экраны фильма "Табор уходит в небо". Фильм действительно прогремел. Меня, знаете, что беспокоит? Я когда продумываю, как разговаривать с гостем, и в контексте нашей с вами встречи я боюсь говорить об одном только фильме, потому что ваша фильмография - это обширный список, это долгий, длинный список. Особенно сейчас можно сказать - это очень длинный список, когда актеров много, снимают мало, и списочки очень укорачиваются. Потому что нельзя сравнить списки, фильмографию советского актера с фильмографией российского актера. Тут какая-то большая пропасть.

 

ТОМА: Вы знаете, нет, я с вами поспорю, потому что сегодня и молодые актеры, и я езжу на кинофестивали, выходят совершенно молодые артисты, которым лет 30, до 30, и в списке 40-50 фильмов. Я думаю, когда же они успели?

 

РАДЦИГ: Ну, это же сериалы, это маленькие ролюшечки.

 

ТОМА: Ну, может быть.

 

БАЧЕНИНА: Это единицы, Светлана.

 

ТОМА: Я слышу, не важно, единицы, но есть такие артисты, которые к 30 годам, у них по 50 картин. Но дело не в этом. Дело не в числе картин и количестве картин, дело в том, что останется в истории кино. Вот это важно.

 

РАДЦИГ: Я просто вам открою маленький секрет, у меня, когда я пишу, в каких картинах снимался, я пишу: "Барханов и его телохранители", я в кадре там ровно 15 секунд, роль парень на телефонной будке. Понимаете, и вот таких эпизодиков у каждого человека, который так или иначе снимается в массовках┘

 

БАЧЕНИНА: У тебя там фотография что ли была на телефонной будке?

 

РАДЦИГ: Нет, я там лезу на телефонную будку. Но, тем не менее, я же снимался в этом кино, я же тоже, я же артист. И как раз набираются те самые 50 картин, которые┘

 

ТОМА: Может быть, но дело в том, что можно иметь и много картин с главными ролями. Вы знаете, у меня там 60, больше фильмов, дело не в этом. Дело в том, я возвращаюсь к тому, что останется в истории кинематографа. "Табор", действительно, - это вечный фильм, я думаю, что он будет долго, эту картину зрители многих поколений будут смотреть. Эта картина, которая вошла в историю не только советского кинематографа, но и мирового. И с этой точки зрения, конечно, такой картиной можно гордиться, можно сниматься всю жизнь, и ни одного фильма. Хотя я снималась, вы знаете, у хороших режиссеров, я снималась у Басова, я снималась и у Павла Чухрая, я снималась и у Шамшурина, у Владимира Яковлевича Венгерова. То есть, у меня много картин с хорошими режиссерами, которые я делала. Но все-таки планка "Табора", все определяет зритель. Можно много, долго говорить: такой замечательный фильм, прекрасный. Но все определяет зритель. Или он смотрит фильм, или он фильм не смотрит.

 

БАЧЕНИНА: Я немножко боялась, что мы будем говорить только про "Табор", а, знаете, почему, потому что столько картин, а говорим только про "Табор". Меня интересуют чувства, я потому что не играла, я не знаю. Знаете, как у художника, только одну картину вспоминают. Почему мы думаем, Малевич, "Черный квадрат" растиражированный, а он нарисовал много, он первый на рынке сейчас котируется на аукционах. И меня интересуют эти чувства, это неприятно? Вы же говорите, что главное, что оставить, и это большая картина, и вы что-то оставили. Или все-таки почему только один? Может быть, какой-то еще? Чувства меня эти интересуют. Досада, неприятно или нормально?

 

ТОМА: Вы знаете, чувства одного быть не может, все равно чувства, их много, это, знаете, как радуга, многоцветье. То же самое эмоциональная палитра у человека, она не может быть в каком-то одном цвете. Конечно, с одной стороны, да фильм останется и остался в истории кино мирового, и, в первую очередь, останется режиссер этого фильма и других картин, которые он снял. И "Табор", и "Анна Павлова", и "Мой ласковый и нежный зверь", эти фильмы уже остались в истории. И я думаю, что, конечно, мне повезло, так меня судьба выбрала. С другой стороны, конечно, немного неприятно, когда говорят - главная цыганка Советского Союза. Кто-то бросил эту фразу, и все остальные подхватили, даже не задумываясь, то есть, повторяя некий штамп.

 

БАЧЕНИНА: Это не деликатно.

 

ТОМА: Это просто глупо, понимаете? Это глупо, по меньшей мере.

 

РАДЦИГ: Ну, по большому счету, сейчас вся информация распространяется методом "копипаст", то есть, где-то кто-то ляпнул, а потом дальше все это копируется и тиражируется.

 

ТОМА: Ну, мы же все-таки думающие люди, правда?

 

РАДЦИГ: Хотелось бы надеяться, что у нас все думающие люди. Но наши радиослушатели думающие люди, потому что они уже начинают задавать вопросы. "Расскажите о ваших впечатлениях об актерском фестивале в Костроме", - написала нам Светлана из Костромской области. Вы были там на этом фестивале?

 

ТОМА: Да, я была на этом фестивале. Это "Созвездие", которое в этом году проходило в Костроме. Я в восторге, во-первых, от города, от людей, с которыми я встречалась, начиная от прохожих в магазинах, в кинотеатрах, на просмотрах и на площади огромной, где был дан силами актеров, которые были в данный момент на фестивале, концерт, от зрителей, которые пришли на концерт. Такой фестиваль в Костроме впервые.

 

РАДЦИГ: А вы там были в каком качестве?

 

ТОМА: Я была в качестве приглашенной и фильм, в котором я снималась, был на фестивале, называется он "Фонограмма страсти", фильм Коли Лебедева, у меня там одна из ролей. Я, когда приезжаю на кинофестивали, еще участвую в концертах, поскольку у меня большая сольная программа вокальная. И я с номером обычно, если это не моя сольная программа, я выступаю потом. И я работала на площади в программе концертной. Я что хочу сказать о костромском зрителе, он настолько сенсорен, настолько подвижен, ведь такой фестиваль не проводился в Костроме. Но было столько зрителей. Какой-то народ очень такой восприимчивый. Огромное количество людей, которые тут же откликнулись и пришли на этот фестиваль. И у меня осталось совершенно замечательное впечатление, и я с такими эмоциями хорошими возвращалась в Москву. И вы знаете, не каждый фестиваль оставляет такие хорошие впечатления, положительные. Фестиваль - это достаточно сложный такой организм, и там всякое бывает, абсолютно разное по эмоциональной окраске. Мне бы очень хотелось, чтобы Кострома и дальше принимала этот фестиваль "Созвездие". Это исключительно актерский фестиваль, там нет ни режиссеров, ни продюсеров, никого, там только актеры.

 

РАДЦИГ: Ну, будем надеяться, что эта практика продолжится, в будущем году, может быть, мы и с Машей туда поедем, оттуда будем вести прямые эфиры.

 

БАЧЕНИНА: Я-то думаю, меня в актрисы за год переквалифицировать - это постараться нужно.

 

РАДЦИГ: Нет, у нас же люди на "Евровидение" ездят, оттуда комментируют, а мы вот будем фестивали театральные комментировать. А почему бы и нет.

 

БАЧЕНИНА: Светлана, а какое у вас гражданство? Такой неэтичный вопрос, но очень интересно.

 

ТОМА: Гражданство у меня российское и Молдовы.

 

БАЧЕНИНА: А, а у вас двойное.

 

ТОМА: Двойное, да.

 

БАЧЕНИНА: А скажите, очень вы почувствовали развал Союза на себе?

 

ТОМА: Вы знаете, я уже была в Москве в это время.

 

БАЧЕНИНА: То есть не очень.

 

ТОМА: И развал я почувствовала, во-первых, с работой большие сложности. Тут же, как все развалилось, все остановилось. И я как-то выкарабкалась, но многие мои коллеги так и не выкарабкались, к сожалению, из этой ситуации.

 

БАЧЕНИНА: То есть вы почувствовали с той стороны, что просто перестали производить фильмы в принципе.

 

ТОМА: Ну, все остановилось. А потом, вы знаете, в Молдову-то я могу ездить и ездила, граница открыта, и, слава богу, никаких проблем с этим нет. Просто там пережили люди - те, кто остались, страшные времена, когда преследовали русских, русскоязычных. Там было много проблем, эта история в Бендерах, когда была бойня там.

 

БАЧЕНИНА: Ну, понятно, националистического характера.

 

ТОМА: Это была ужасная ситуация и пора. Но, слава богу, сейчас это в каких-то нормальных человеческих рамках находится. Я очень люблю Молдавию. Для меня она Молдавия. Сегодня это Молдова, страна, отдельно существующая от России, так скажем. Но там, вы знаете, совершенно удивительная атмосфера всегда была. Я не знаю, откуда взялась та агрессия, которая в 90-е вдруг возникла. А вообще, молдаване - очень доброжелательный народ, именно доброжелательный, именно мягкий такой, гостеприимный.

 

БАЧЕНИНА: У них культура даже об этом говорит национальная.

 

ТОМА: И вообще, они какие-то совершенно замечательные люди. И потом, сама природа, вероятно, и формировала такой доброжелательный и солнечный характер.

 

РАДЦИГ: И молдавское вино.

 

ТОМА: Молдавское вино домашнее, именно домашнее.

 

РАДЦИГ: Светлана, скажите, а вот если сравнивать, я тоже давно как бы живу, я помню 95-й год, когда пришел на "Мосфильм", там собаки бегали по производственному корпусу, это было жуткое зрелище. Не снимались никакие картины. И вот эта пропасть, которая произошла между советским кино, скажем так, "Мосфильм" тот, и потом пришло какое-то новое советское кино, российское кино. Пришли молодые да рьяные, которые растолкали всех локтями и сказали: а теперь мы будем снимать кино. Скажите, пожалуйста, можно сравнить то кино, оно снималось долго, любая картина снималась достаточно длительный срок, у вас были репетиции с режиссерами. А сейчас - пошли в кадр, давай.

 

БАЧЕНИНА: Ну, с кино не надо огульно так уж, сериалы - да, так практически.

 

РАДЦИГ: Ну, и некоторые кинофильмы тоже снимаются очень быстро.

 

ТОМА: Времени нет. Может быть, Никита Сергеевич Михалков может себе позволить или Соловьев, или кто-то еще из мэтров могут позволить себе репетиции.

 

БАЧЕНИНА: Не поверю, что "Стиляги" не репетировались.

 

ТОМА: Понимаете, серьезные режиссеры, они видны по продукту.

 

БАЧЕНИНА: Но этого режиссера еще мэтром назвать просто рано по возрасту.

 

ТОМА: Кого?

 

БАЧЕНИНА: Того, кто снял "Стиляг".

 

ТОМА: Ну, я считаю, что его можно уже назвать мэтром, младшего.

 

БАЧЕНИНА: Тодоровского.

 

ТОМА: У него много хороших фильмов.

 

БАЧЕНИНА: Как-то у меня мэтр ассоциируется просто с Михалковым, Рязановым┘ Мастер, мастер.

 

ТОМА: Он мастер, да.

 

БАЧЕНИНА: Яблоко в этом случае упало куда нужно.

 

ТОМА: Да. Так вот это кино российское, молодое кино. В молодой Российской республике молодое кино российское, оно было агрессивным, потому что все было пропитано агрессией в те годы.

 

РАДЦИГ: А вы считаете, что сейчас уже нет?

 

ТОМА: Ну, она все-таки не такая явная. Тогда это была открытая агрессия.

 

БАЧЕНИНА: "Бригада" почему так гремела?

 

ТОМА: Да. И кино было такое. Постепенно успокаивается, какие-то человеческие истории появляются на экране. Да, кстати, я не могу не сказать, я сейчас была в Иваново на фестивале "Зеркало" Тарковского, и я посмотрела картину Глаголевой. Вы знаете, я таких эмоций давно не переживала.

 

БАЧЕНИНА: А что за эмоции? Поделитесь.

 

ТОМА: Я рыдала. Картина, которая называется "Одна война". Это история нескольких женщин, которые оказываются на острове. Женщины, которые во время войны родили от оккупантов, от немцев детей. И, естественно, они враги народа. И как бы история вокруг этих женщин. Совершенно невероятно эмоциональный фильм.

 

БАЧЕНИНА: А скажите ваше мнение. Подобного рода картины с такой историей может снять мужчина? Или это все-таки исключительно женщина может почувствовать?

 

ТОМА: Это такой риторический вопрос, мне трудно сказать. Я по поводу этой картины могу сказать, что она снята талантливым человеком. Глаголева, к которой вначале относились как к режиссеру с некоторой настороженностью, даже ухмылкой. Она очень серьезный человек и большая умница. И этот фильм на меня произвел неизгладимое впечатление, понимаете? Я много слышала о картине Михалкова всяких разных толков, но я ее, к сожалению, не видела.

 

БАЧЕНИНА: Жаль.

 

ТОМА: Но о войне последняя картина, которую я посмотрела, и вообще один из последних фильмов, которые я видела, это Вера Глаголева.

 

БАЧЕНИНА: Действительно, она производит именно то впечатление, которое вы высказали: серьезный человек. И когда она просто играла на экране, то есть даже в игровом кино полусерьезном, она производила глубокое впечатление. У нее какой-то есть посыл.

 

ТОМА: Она цельный человек.

 

БАЧЕНИНА: Согласна, да.

 

ТОМА: И этот фильм, я просто рекомендую всем его смотреть, и все получат невероятную эмоциональную такую встряску.

 

РАДЦИГ: Сейчас у молодежи представление о фильмах, вообще об индустрии кино - это должен быть блокбастер, который зарабатывает деньги, это цифры, которые постоянно озвучиваются: на первом месте по сборам вот этот, затратили 28 миллионов и так далее, и так далее. Насколько я понимаю, это кино, в принципе на котором мы все росли, советское кино, которое было в первую очередь привязано не к бюджету, а к тому месседжу, который он несет и который он как бы проецирует на публику, сейчас такое кино, о котором вы сейчас говорите и по которому вы ностальгируете, найдет свое место у нас в кинопрокате? Или все-таки это будет где-то в кинотеатре повторного фильма, в "Иллюзионе", который классику показывает?

 

ТОМА: Нет, я уверена, что такое кино появляется уже и такое кино будет. Просто, очевидно, должно было пройти какое-то время и вырасти поколение, которое успокоится. И сегодняшнее поколение, которое будет снимать такие картины, это поколение, которое выросло в другой стране. Я не думаю, что вечные темы, которые человек несет с собой - любовь, верность, дружба, преданность, совестливость, порядочность и так далее, это вечные темы, которые нормальных людей всегда будут волновать. Вы знаете, советское кино, тоже ведь оно не однородное, так скажем. Есть талантливые картины, которые мы можем назвать, и тоже их не так много.

 

БАЧЕНИНА: Знаете, а есть такие картины, которые возвели в ранг чего-то неприкосновенного, и если ты вдруг не понимаешь или не нравится, то проблема 100 процентов в тебе. А вы сами говорили: все зависит от зрителя. А я же тоже зритель, единица, я зритель.

 

ТОМА: Абсолютно, да. Хотя, вы знаете, скажем, картины Тарковского всегда вызывали такую бурную реакцию.

 

БАЧЕНИНА: Мои мысли читаете. Я его люблю. Но знаю людей, которые не понимают.

 

ТОМА: Все-таки для того, чтобы смотреть Тарковского, нужно иметь как бы определенные отношения с этой жизнью, для того, чтобы его понимать. Это фильмы философские. И нужно, конечно, быть элементарно подготовленным для того, чтобы смотреть это кино. Это кино умное, интеллектуальное. Кино, которое заставляет тебя думать, работать твою душу, размышлять. Это Бергман, скажем, которого я очень люблю. Понимаете, это грубо было бы сравнивать, но как существует гастрономическая такая палитра, точно так же существует для души некая палитра. Потому что сегодня тебе хочется смотреть Гайдая, а завтра у тебя такое состояние, и у тебя потребность посмотреть Бергмана, посмотреть Тарковского, посмотреть Феллини.

 

БАЧЕНИНА: Понимаете, это как боль у меня душевная, это касается вообще всего искусства, неважен жанр. То есть вы так высказались замечательно и емко о Тарковском, о его творчестве. И получается, человек, который не воспринимает, ему не нравится, просто элементарно не нравится, он не интеллектуальный и не подготовленный к этой жизни?

 

ТОМА: Понимаете, мне не хочется какие-то┘

 

БАЧЕНИНА: Я не хочу вас в угол загнать┘

 

ТОМА: Да-да. Я думаю, что Тарковского надо смотреть всем. И даже если вначале у тебя некое отторжение идет, тебе надо преодолеть. Есть ведь книги, которые ты начинаешь читать, тот же Достоевский, тебе надо прочитать 10-20 страниц, преодолеть, а дальше ты вникаешь.

 

БАЧЕНИНА: Вот это браво! А потом не оторвешься.

 

ТОМА: Точно так же Тарковский. Нужно заставить себя смотреть.

 

РАДЦИГ: Мы немножко забыли про наших радиослушателей, которые присылают свои вопросы. Хотя здесь больше восхищения, нежели чем вопросы. Начнем именно с них. "Недавно смотрела фильм "Подарок судьбы", в одной из главных ролей Ирина Лачина. Подумала: вот бы ее маму Светлана Тома. Только подумала - и появились в кадре вы. Как всегда красивая, молодая, самая замечательная, секс-символ миллионов".

 

БАЧЕНИНА: Насчет мамы. Понимаете, то совпадение, которое произошло в "Анне Павловой" (это одна из моих любимых картин, обожаю), эта тонкость вся, она как хрустальная для меня, эта картина. Там все выдержано в хрустале в каком-то. Действительно, я тогда не интересовалась, где чья дочка по-настоящему. Как попали! Вы так похожи, потрясающе! Вы играли маму Анны Павловой. Для меня схожесть потрясающая какая-то.

 

ТОМА: А с кем схожесть?

 

БАЧЕНИНА: С главной героиней.

 

ТОМА: Беляева. Вы знаете, это режиссер. Каждый из режиссеров, он же еще и мужчина, понимаете? А у каждого из нас есть некий тип определенный ощущения и такого предпочтения противоположного пола. У каждого мужчины есть некий образ женщины. У режиссера Лотяну - да. Вот, казалось бы, мы с Галей вроде бы и разные, и в то же время в чем-то похожие. Ну, это режиссер, который утвердил на роль.

 

БАЧЕНИНА: В любом случае, спасибо вам за этот фильм. Вообще спасибо.

 

РАДЦИГ: Сергей из Казани пишет: "Уважаемая Светлана Андреевна, поздравляю вас с днем рождения. Извините, что с недельным опозданием. Новых вам успехов и крепкого здоровья".

 

ТОМА: Спасибо.

 

РАДЦИГ: И мы тоже присоединяемся к поздравлениям с днем рождения. "Большое спасибо вам за ваше творчество", - пишут нам из Кировской области. И еще из Тверской области спрашивают: "Вы сравниваете свои успехи с успехами дочери?" Светлана задает вопрос.

 

ТОМА: Я не сравниваю, я просто радуюсь успехам своей дочери, которая, слава богу, востребована, работает и в театре, и в кино, и на телевидении. И успешна. И я как мама молю бога, чтобы у нее не было разочарования в этой профессии, и чтобы она всегда была востребована.

 

БАЧЕНИНА: В связи с этим вопрос с форума задает наш слушатель. Когда вы были в гостях на "Маяке", вы не ответили на его вопрос: "Почему вы были против выбора профессии дочерью?"

 

ТОМА: Это неправда, я не была против. Это мои родители, для них это было неожиданно совершенно. И я не собиралась в актерскую профессию, но уж так случилось.

 

БАЧЕНИНА: Да, вас хотели в юристы, все серьезно.

 

ТОМА: Да. И я поступала. А с дочерью - она закончила школу с медалью, и она могла поступить в любой институт, пройдя собеседование. Но, видите как, она пошла работать, созревала. И я не возражала.

 

БАЧЕНИНА: Но ведь это традиции - всегда актеры-родители против.

 

ТОМА: Нет, это неправда, это лукавство, понимаете? Ну, надо дать возможность детям самим выбирать путь. У каждого из нас свой путь. И я считаю, что родители не имеют права волевым усилием родительским давить на человека. Потому что твой ребенок - это человек, у которого есть права на свой путь в этой жизни. Поэтому нет, я не возражала. Я беспокоилась, я переживала, я не знала, как сложится ее судьба. Потому что в этой профессии, даже если ты очень хочешь, чтобы твой ребенок был актером, и даже если ты сделаешь все возможное, чтобы он поступил, в этой профессии блат возможен только, скажем, на полгода, на год. Дальше человек сам проявляется или не проявляется в этой профессии. Но вот, слава богу, Ирина сама поступала. Она только хотела в Щукинское училище, и она вообще больше никуда документы не подавала.

 

БАЧЕНИНА: Как это приятно слышать, когда есть осознанный выбор. Потому что все же ломятся во все сразу, потому что эту мясорубку пройти еще сил должно хватить. Я очень неоднозначно отношусь к актерским вузам, для меня одно - колхоз, а второе - о, да! И, соответственно, когда есть осознанный выбор, да еще который совпадает с мнением профессионалов (я не про себя, друзья), действительно, это вызывает уважение.

 

ТОМА: Нет, у нее был осознанный - только "Щука". И действительно это школа с невероятными традициями.

 

БАЧЕНИНА: Абсолютно согласна, да.

 

РАДЦИГ: Вы знаете, я подведу некий итог. Потому что я видел Ирину Лачину на сцене, потому что учился на два года младше ее, хотя старше ее по возрасту оказался. Эх, знал бы я, что она меня младше на несколько месяцев, может, и приударил бы тогда за ней! А она на два года старше меня училась, и я смотрел и следил за ее успехами.

 

БАЧЕНИНА: В авиаторы пошел сначала. Ну, кто виноват?

 

РАДЦИГ: Ну что ж, ничего не поделаешь. Хотел было обезьян в космос запускать, теперь вот сам в театре могу играть. Друзья, к сожалению, время нашей программы закончилось. Но осталась еще масса вопросов, который я хотел задать нашей гостьей Светлане Тома. Спасибо вам огромное.

 

ТОМА: Спасибо вам.

 

РАДЦИГ: Это означает, что мы еще не раз с вами встретимся в этой студии.

 

ТОМА: Спасибо. Удачи всем!