Парк культуры и отдыха Юрий Грымов - гость Кати Новиковой и Марии Бачениной

 

НОВИКОВА: У нас в гостях Юрий Грымов.

 

БАЧЕНИНА: Здравствуйте, Юрий.

 

ГРЫМОВ: Здравствуйте.

 

БАЧЕНИНА: Вы очень серьезный вошли в студию.

 

НОВИКОВА: И мы вас боимся.

 

ГРЫМОВ: А обычно как заходят, пританцовывая, да?

 

БАЧЕНИНА: С цыганочкой вход делают и выход.

 

ГРЫМОВ: С проходкой такой, ╚Яблочко╩, да? Ну, я думаю, у вас же вчера был президент, он, наверное, тоже весело вошел?

 

БАЧЕНИНА: А он вчера был?

 

НОВИКОВА: Нет, позавчера.

 

ГРЫМОВ: Вы, наверное, сравниваете с президентом, тот, наверное, весело зашел.

 

БАЧЕНИНА: Я не была, я в декрете была, когда был президент. Не знаю, кому повезло.

 

ГРЫМОВ: Ну, наверное, какие-то слухи ходят, что президент зашел весело, и теперь вы считаете, что все должны заходить весело: ох, ах┘

 

БАЧЕНИНА: Нет-нет, мы так не считаем. Ладно, не суть важно. У меня знаете какой вопрос возник: а чем вы занимаетесь в выходные?

 

НОВИКОВА: Ты планами на вечер, что ли, интересуешься?

 

БАЧЕНИНА: Ну, может быть, есть у вас какие-то традиции. У вас есть вообще выходные дни, суббота и воскресенье - это ваши выходные?

 

ГРЫМОВ: Всегда есть, всегда провожу с семьей, всегда общаюсь с друзьями. И как-то так получилось, что я, наверное, никогда не работал вот так всю неделю. В субботу, воскресенье я все время дома, это сто процентов. Это не то что я себя заставлял, мне кажется, что так правильно, просто правильно, естественно.

 

БАЧЕНИНА: А вы такой, получается, правильный человек?

 

ГРЫМОВ: Я считаю себя порядочным человеком.

 

БАЧЕНИНА: Нет, это разные вещи - порядочный и правильный, совершенно разные.

 

ГРЫМОВ: Нет, мне кажется, это близко, это все близко.

 

БАЧЕНИНА: То есть, подождите, получается, если человек┘

 

ГРЫМОВ: А что значит правильный?

 

БАЧЕНИНА: Ну, правильный в смысле, что существует семья - ребенок, мама, папа; мужчина приносит деньги в дом. Какие-то такие ретроградные вещи, абсолютно нормальные, согласна.

 

ГРЫМОВ: Ну, в общем, я считаю, что это нормально, что мама, папа. Когда два папы и ребенок, я к этому отношусь очень так, знаете, с вопросом, с неким вопросом ответственности перед этим ребенком. Поэтому я не считаю, что это нормально или ненормально, для меня это естественно. Ну, слово ╚естественно╩ мне больше подходит.

 

БАЧЕНИНА: Я поняла. А часто вы сталкиваетесь с тем, что вот вы такой нормальный, правильный (я сейчас действительно не зря делаю акцент именно на этих словах), а люди вас воспринимают совсем не таким? Потому что, вернись мы в начало 90-х, если бы я у вас брала интервью как у клипмейкера в первую очередь, как у человека, занимающегося рекламой, мне бы показалось, что вот пришел альтернативный, оторванный такой тусовщик. Может быть, остались какие-то стереотипы, и люди, когда слышат, удивляются?

 

ГРЫМОВ: Нет, на самом деле такое-то и в 90-е годы не особо было. Вопрос же о том, как вы мыслите, да, то есть что вы делаете, а вы сразу говорите о том, как вы себя ведете. Я считаю, что, если я издавал журнал, делал клипы, снимал рекламу или ставил спектакль, кино, в частности┘

 

БАЧЕНИНА: Оперу.

 

ГРЫМОВ: Оперу, да. Это же мои рассуждения. А вот то, что вы говорите: мое отношение к семье, к происходящему, моя точка зрения по поводу политики сегодняшней или вчерашней, - это моя позиция человеческая.

 

БАЧЕНИНА: То есть это разные вещи - то, что вы делаете, и ваша позиция?

 

ГРЫМОВ: Нет, это одно и то же. Но я в своих работах никогда не позволял себе что-то такой - ух, такое, знаете, как говорят, чернушное, никогда.

 

БАЧЕНИНА: Никогда?

 

ГРЫМОВ: Никогда. Не назовете вы ни одной работы, где бы вы сказали, что, Юрий, а вот вы там пропагандируете какое-то зло.

 

БАЧЕНИНА: А я спорить не буду, я просто не претендую на звание такого большого знатока, и мне от этого легче с вами общаться, потому что я не подвержена стереотипам, не зашорена и так далее. Вы знаете, я столкнулась с тем, что вы ведете Живой Журнал. Вы как к этому пришли?

 

ГРЫМОВ: Ну, это сильное слово ╚ведете╩. Периодически. У меня был как-то приступ писательской тяги, и я целую неделю писал каждый день, а бывает, раз в неделю.

 

БАЧЕНИНА: А смотрели, сколько человек вас прочитало, этому вы подвержены?

 

ГРЫМОВ: Я заходил, смотрел, сколько в день прочитало, меня все это сильно удивляет, потому что ты что-то сказал, и вдруг 11 тысяч человек в день прочитало, или 10 тысяч, или 3 тысячи.

 

НОВИКОВА: А они потом отвечают вам?

 

ГРЫМОВ: Отвечают, но, естественно, меньше.

 

НОВИКОВА: А вы читаете то, что они отвечают?

 

ГРЫМОВ: Всегда читаю.

 

БАЧЕНИНА: Вас расстраивают злые люди?

 

ГРЫМОВ: Вы знаете, если вы почитаете мой ЖЖ, у меня там вообще этого нет.

 

БАЧЕНИНА: Я честно скажу, в комментарии не залезала.

 

ГРЫМОВ: Там нет какой-то гадости, нет пошлости, нет какой-то агрессии вообще. И я как бы так всегда напуган подобными рассуждениями, я слышал об этом, и я думал, сейчас начнутся всякие какашки такие, и я √ всё, не хочу я это слушать, я не буду писать. У меня такого нет. Я не убиваю никакие комментарии никогда, чего люди пишут, то и пишут.

 

БАЧЕНИНА: Слушайте, вы такой хороший.

 

ГРЫМОВ: Да? Ну, тогда я пошел, спасибо. Это просто вы после декрета, вы такая благостная сейчас.

 

БАЧЕНИНА: Я-то?

 

ГРЫМОВ: Поэтому у вас все так хорошо.

 

БАЧЕНИНА: Вы просто не были в декрете, мы же остервенелые мамаши, вырываемся на работу.

 

ГРЫМОВ: Ну, кстати, да, я в декрете не был. Оперу ставил, а в декрете не был.

 

БАЧЕНИНА: Вот оперой вы меня доконали. Я когда досье начала просматривать┘

 

НОВИКОВА: Какое признание замечательное.

 

БАЧЕНИНА: Как вас угораздило? Ну, угораздило в кавычках.

 

ГРЫМОВ: Прекрасно меня угораздило, потому что пригласил меня Колобов, ныне покойный, царствие ему небесное, человек глубокоуважаемый, ну прямо настоящий (хотел сказать: настоящий полковник), настоящий дирижер, человек, который действительно очень художественно мыслил и жил. И я ставил ╚Царскую невесту╩. Этот опыт был очень интересный, скажу, что он был тяжелый, очень сложный для меня, потому что многое надо было понимать, с многим маразмом я столкнулся.

 

НОВИКОВА: В плане организации или в плане того, что опера - это нечто другое, что они поют?

 

ГРЫМОВ: Вы знаете, у меня нет опыта постановки опер за границей, я не знаю, как там. Если фильмы я могу сравнивать, работая с американскими артистами, с русскими артистами, опыт был, так же как в рекламе я работал и с иностранцами, и с русскими, то с оперой у меня опыт только отечественный. И для меня был шок, когда за неделю до спектакля, до премьеры, до всего мы репетируем, и вдруг в 8 часов вечера хор разворачивается во время репетиции и уходит.

 

НОВИКОВА: Хор со сцены?

 

ГРЫМОВ: Со сцены. Во время репетиции.

 

БАЧЕНИНА: Это, наверное, пятница была.

 

ГРЫМОВ: И я у худрука спрашиваю: скажите, куда они сейчас уходят, мы еще не закончили, у нас предпремьерный прогон┘ Он говорит: ╚Вы знаете, вот вы с солистами можете все что угодно, хоть до утра, а хор у нас - профсоюз, и они просто все уволятся, и мы хор новый не найдем╩.

 

БАЧЕНИНА: Слушайте, это такое отношение к творчеству?

 

ГРЫМОВ: Вообще это серьезно, то, что я сейчас рассказал, это не шутка.

 

БАЧЕНИНА: Я поверила, но это удивительно. А как можно творить в таких рамках?

 

ГРЫМОВ: Вот так можно - раз, и хор уходит, у них всё. И я так: как так может быть? А солисты - нет, с солистами как хотите, пожалуйста, сколько хотите.

 

НОВИКОВА: А что же это за дискриминация такая, у солистов нет своего профсоюза?

 

ГРЫМОВ: Проблема творческих кадров. Я думаю, что желающих быть солистами, наверное, очень много.

 

НОВИКОВА: А, солиста еще можно найти.

 

ГРЫМОВ: Да, найти, а вот в хоре поработать, постоять - это трудная работа, очень необходимая, ну понятно. Вот это меня тогда сильно поразило, я прямо ощутил собственную беспомощность и какую-то глупость.

 

БАЧЕНИНА: Я это очень хорошо понимаю, у меня был подобный опыт, когда я что-то доказывала в Ростове-на-Дону.

 

ГРЫМОВ: Много в опере было вещей, которые меня очень сильно удивляли. Я понимал, что в принципе хорошо два состава: ты репетируешь с одним, потом вводишь второй. Но когда потом ты неожиданно узнаешь, что уже пятый, и я это не вводил, никто меня не приглашал┘

 

НОВИКОВА: А они дружка дружке рассказали.

 

БАЧЕНИНА: Это профсоюз снова активизировался.

 

ГРЫМОВ: Да, и я как-то имел неаккуратность зайти на какой-то четвертый состав, и я понял, что я не могу это смотреть, и я ушел, потому что, в принципе, весь рисунок роли, все вот эти отношения, которые я пытался выстроить, драматические отношения, которые очень сильно присутствуют в ╚Царской невесте╩┘ Я расстроился.

 

БАЧЕНИНА: А вам не мешало то, что они поют, а не говорят, как на сцене?

 

ГРЫМОВ: Нет, не мешало. Я пытался как раз, учитывая, что я интересующийся человек по жизни┘

 

БАЧЕНИНА: Да, это заметно.

 

ГРЫМОВ: Вообще мне интересно. Я все время задавал себе вопрос, когда я ходил в оперу, почему я не понимаю, что говорят, даже по-русски? Я думал, ну что же у меня такое? Так нравится музыка, ну прямо нравится, так красиво, но не понимаю. Потом я для себя сделал некое открытие. Проблема в том (кстати, это на эстраде то же самое), что люди не понимают, чего они поют. По-настоящему не понимают, о чем.

 

БАЧЕНИНА: Да, это, знаете, когда даже записывают в студии песню, они ее пишут, как ╚идет бычок, качается, вздыхает на ходу╩, то есть чувства нет.

 

НОВИКОВА: Там же вплоть до того, что по словам запись идет.

 

ГРЫМОВ: Это в шоу-бизнесе, это понятно. Но смысл, вы понимаете, что люди, во-первых, все по-разному в каждые слова вкладывают разный смысл. Скажу: концепция фильма. Вы одно подумали, вы другое подумали, согласны с этим?

 

БАЧЕНИНА: Конечно.

 

ГРЫМОВ: Поэтому, когда люди поют, они вообще не понимают иногда (не все, не надо про всех), о чем поют, и поэтому неправильно расставляют акценты. Я сейчас не говорю про вокальные возможности, про то, как это происходит, но - о чем. Какой вкладывается смысл в слово ╚любить╩ или ╚я люблю╩.

 

БАЧЕНИНА: Это проблема была у оперных певцов?

 

ГРЫМОВ: Это было сложно. Я поставил себе задачу все-таки раскачать эту ситуацию. Мы долго репетировали, пытались расставить акценты, понять, что это такое.

 

НОВИКОВА: А они с вами не спорили?

 

ГРЫМОВ: Нет, они не спорили. Просто я понял, что мало, нельзя сказать, что никто, мало кто занимался этим вопросом в опере. Все равно какое-то консерваторское пение: стоит человек прямо, диафрагма, спиной к залу никто не может петь (артисты же на сцене двигаются). Это все понятно, но нужно искать компромисс. Я считаю, что все-таки этот момент театральный, то есть вот это представление очень важно.

 

НОВИКОВА: Юрий, но послушайте, ведь большинство опер вообще исполняется, допустим, на итальянском языке. Как наши, мы говорим о том, что они по-русски не понимают, что поют, а если они еще на итальянском начинают?

 

ГРЫМОВ: А вы знаете, если человек на итальянском тоже не понимает, тоже непонятно, но если человек понимает, что он поет, вы понимаете действие.

 

БАЧЕНИНА: Либретто ╚Риголетто╩ ведь есть.

 

ГРЫМОВ: Даже не в этом дело. Вы же чувствуете отношения на сцене: он, она. Вообще в опере-то страсти ой-ой-ой какие, не сказать, что они безумно тонкие, да, они такие очень жирные.

 

БАЧЕНИНА: Обычно они толстые на сцене.

 

ГРЫМОВ: Да, жирные такие чувства. Поэтому когда люди понимают, то вы и на английском, и на итальянском все поймете, это сто процентов.

 

БАЧЕНИНА: Здорово.

 

ГРЫМОВ: Но это было давно. Вопрос, который вы сейчас могли бы спросить у меня┘

 

НОВИКОВА: Ну-ка, это интересно.

 

БАЧЕНИНА: Вы бы вернулись?

 

ГРЫМОВ: Вы бы хотели повторить?

 

БАЧЕНИНА: Ну, вы бы хотели?

 

ГРЫМОВ: Вы знаете, сложный вопрос, скажу честно. Вот сейчас, сидя здесь, я бы сказал: наверное, нет. А вот если бы предложили, сказали: Юра, давайте, - я бы задумался┘

 

БАЧЕНИНА: Червячок бы начал вас изнутри┘

 

ГРЫМОВ: Да, начал бы. Во-первых, важно где, с кем, тут много вещей. Вообще некоторые вещи - очень важно, с кем делать. Не что даже, а с кем.

 

БАЧЕНИНА: Вот исходя из того, с кем, что бы вы повторили в своей жизни? Работу с кем, какую-либо работу, может быть, в каком-то амплуа?

 

ГРЫМОВ: Мне бы хотелось повторять все-таки свои какие-то эксперименты в кино, хотя я понимаю, что на это сегодня, при том, что произошло с кинематографом, не только с российским, вообще с мировым, я думаю, что шансов все меньше и меньше.

 

НОВИКОВА: Павел Котов пишет нам на форум: ╚Юрий, скажите, вы следите за Каннским фестивалем, какие там картины ваши друзья отсмотрели? Вы очень известный режиссер, какие у вас творческие планы?╩

 

БАЧЕНИНА: У вас же есть приз, специальный приз жюри, вы шли по этой лестнице?

 

ГРЫМОВ: Давайте мы не будем про всякие звания. Касаемо этого вопроса Павла, ну, я смотрю, интересуюсь, но, скажем так, без фанатизма. Я просто люблю кино, потому что есть категория людей, которые любят фестивали. Это не прямое отношение к кино.

 

НОВИКОВА: Туса.

 

БАЧЕНИНА: Мы же девочки, мы это очень хорошо понимаем.

 

ГРЫМОВ: Поэтому я люблю кино, мне интересны картины, которые будут. Конечно, я посмотрю обязательно все практически картины, я всегда так это делаю, смотрю, потому что есть уважение к этому фестивалю, потому что он все-таки ухитрился не разрушиться, как очень многие фестивали, в погоне за, как у нас в России, за рейтингами.

 

БАЧЕНИНА: Ну, пиаром, да.

 

ГРЫМОВ: Они все-таки как-то ухитряются идти┘

 

НОВИКОВА: Нет, ну подождите, а мне кажется, все равно остались же Берлинский кинофестиваль, в Каннах, что еще?

 

ГРЫМОВ: Берлинский меня менее интересует, он все-таки совсем политический становится.

 

БАЧЕНИНА: Слушайте, у меня просто накопилось в связи с вашими высказываниями много вопросов┘

 

ГРЫМОВ: А я после эфира отвечу на все вопросы.

 

БАЧЕНИНА: Просто коротенько. Пишете ли вы себе список фильмов, которые хотите посмотреть? Их же миллион миллионов.

 

ГРЫМОВ: Миллион миллионов, да. Но, вы знаете, я для себя выбрал давно правило.

 

БАЧЕНИНА: Да, расскажите, как вы это делаете.

 

ГРЫМОВ: Я просто покупаю все фильмы на DVD, blu-ray, как только выходят, я их покупаю. У меня вот сейчас лежит┘

 

БАЧЕНИНА: Напоминалочка такая.

 

ГРЫМОВ: Они просто лежат стопкой, фильмы, которые я должен посмотреть. Не то что должен, хочу. Ну, я прямо беру и смотрю. Сейчас у меня 40-50 картин лежит, которые я не видел, но которые необходимо посмотреть. Ну, я так считаю, не то что меня кто-то заставляет.

 

БАЧЕНИНА: Это понятно, необходимо, но, вы знаете, тут же еще настроение играет роль. Я сейчас не хочу смотреть драму, мне комедию, комедию, а у меня только драмы.

 

ГРЫМОВ: А вы правильно так говорите. Вот лежат диски, которые я покупаю, я вчера купил где-то шесть дисков, еще, еще, я так подхожу к этой полочке, смотрю по картинкам, по названиям или знаю об этой картине┘

 

БАЧЕНИНА: Как все.

 

ГРЫМОВ: Абсолютно. Думаю, вот это, наверное, сейчас под мое настроение, вот это не под мое настроение. Точно так же, а как по-другому, я же не кинокритик.

 

НОВИКОВА: А куда вы их потом деваете? У меня такой хозяйственный вопрос.

 

ГРЫМОВ: Во-первых, я люблю это собирать, я фетишист, я люблю вот эти коробочки. Я не люблю скачивание с Интернета, я не чувствую контакта. Диск оформляется, в нем какие-то штучки-дрючки, фотокарточки, какие-то шрифтики, ты берешь в руки, это приятная такая штучка. Поэтому те фильмы, которые меня возмущают как-то, я их выкидываю, а те, которые хочу оставить у себя┘

 

БАЧЕНИНА: Это неплохо так предать анафеме.

 

ГРЫМОВ: Так запустил его - диск, он же круглый, - и улетел.

 

БАЧЕНИНА: Чем вы наслаждаетесь в жизни помимо работы? Вот я смотрю, вы просто-напросто денди. Вы наслаждаетесь одеждой, покупкой одежды?

 

НОВИКОВА: Бренды важны для вас?

 

ГРЫМОВ: Спокойно. Был у меня период в жизни┘

 

БАЧЕНИНА: Вы врете, наверное, потому что на вас я несколько брендов вижу.

 

ГРЫМОВ: Нет, я не вру, вообще я не вру, стараюсь это не делать вообще. Меня это мало стало интересовать. Я занимался модой как-то лет 15-20 назад профессионально, серьезно, мне это было интересно, сейчас спокойно. Мне должно быть комфортно в вещах, это прежде всего. А что это, какие это бренды, мне абсолютно все равно.

 

НОВИКОВА: То есть съездил в Милан, все купил и обратно вернулся.

 

БАЧЕНИНА: Привычка-то осталась, модой занимался, перестал, а все равно привычка осталась.

 

ГРЫМОВ: Я надеюсь, что все-таки я немножко понимаю, что на себя надевать, но не в желании произвести на вас впечатление. Нет такого желания. Перо я же не вставил.

 

БАЧЕНИНА: Не надо, тогда бы вы произвели не то впечатление, которое производите сейчас.

 

ГРЫМОВ: Поэтому нет, я к этому отношусь спокойно, потому что все должно быть на своих местах. Вам должно быть комфортно. Я считаю, привлекать сильное внимание надо чем-то другим, нежели какими-то вещами.

 

БАЧЕНИНА: Я поняла, нужно в первую очередь собой поражать, а не тем, как ты выглядишь.

 

ГРЫМОВ: Ну, даже вот этот момент тоже довольно-таки яркий, я его прижал бы, что значит собой поражать?

 

БАЧЕНИНА: Ну, слово ╚поражать╩ мне тоже не┘

 

ГРЫМОВ: Как будто я хожу и думаю сейчас кого-нибудь поразить.

 

БАЧЕНИНА: Неправильное слово, согласна.

 

ГРЫМОВ: Паразит - это человек, который собой поражает.

 

БАЧЕНИНА: У нас в гостях паразит. Я сразу приоткрою завесу тайны: за кадром мы говорили о том, что сейчас творится в российском кино. Я не буду это повторять, чтобы вы повторяли то, что сказали мне за кадром. Я спрошу про другое. А что сейчас творится в рекламе, вы, как человек, который стоял у истоков, скажите?

 

ГРЫМОВ: Я не знаю, мне совершенно неинтересен этот мир стал уже лет, наверное, семь назад.

 

НОВИКОВА: А почему? Когда пропал интерес?

 

ГРЫМОВ: Ну, неинтересно, потому что то, что я исповедовал (громко, наверное, звучит), - реклама очень национальна. Это вообще во всем мире. То есть она очень субъективна и очень национальна. В России этот вопрос сильно размылся после 2000 года. То есть это стало все, в первый период казалось, что это интернационально, а потом совершенно понятно, что стали просто западные технологии. Присутствие иностранных агентств, люди прочитали пять книг о рекламе и думают, что они все понимают, многие агентства или многие службы рекламные возглавляют иностранцы в России - этого нет нигде в мире. То есть это очень такая национальная вещь. Мы как бы размылись. Ну, это можно назвать глобализацией.

 

БАЧЕНИНА: Секундочку, я недавно видела билборд ╚Быть русским - это прикольно╩. Меня стошнило, если честно. Но это же национально.

 

ГРЫМОВ: Ну, некоторые же говорят, и в правительстве говорят: ╚люди славянской национальности╩, так стали уже говорить. Ну, это очень серьезный разговор. Мне рекламная индустрия неинтересна.

 

БАЧЕНИНА: Ну, тем самым вы выражаете свое отношение.

 

ГРЫМОВ: Потому что раньше творческая инициатива там была и бизнес, то сегодня там творческой инициативы практически не существует, это бизнес, это медиа, это продажа, все, больше ничего.

 

БАЧЕНИНА: Обратим свое внимание на форум. ╚Назовите пять фильмов, которые просто обязаны посмотреть все╩. Не требуем пяти, хотя бы первое, что приходит в голову.

 

ГРЫМОВ: Я понимаю, но, знаете, слово ╚обязан╩ очень сложно, потому что для кого-то это, для кого-то то. Необходимо, да?

 

НОВИКОВА: Может быть, имелось в виду, что стыдно не знать.

 

БАЧЕНИНА: Как не прочитать ╚Войну и мир╩.

 

ГРЫМОВ: Вы знаете, я у себя на ЖЖ публиковал такой опрос: ╚Фильмы, которые вас перевернули╩. То есть не просто понравились, а перевернули. И там люди писали, со многими я согласен, очень я рад этому. Но, может, у меня на ЖЖ там собрались какие-то контуженные.

 

БАЧЕНИНА: Безусловно, вы не питайте иллюзий.

 

ГРЫМОВ: Не питаю иллюзий, да, но все равно мне симпатичны те люди, с которыми я общаюсь там, они пишут. И я рад, что там появился на одном из первых мест ╚Андрей Рублев╩ Тарковского. Это очень хорошо, вы понимаете, то есть это фильм, который переворачивает.

 

БАЧЕНИНА: А было такое, что попался фильм в этом списке предложенных, который вы не видели, начали смотреть и┘

 

ГРЫМОВ: Расстроился?

 

БАЧЕНИНА: Да, то ли не поняли, то ли┘ В общем, ерунда какая-то получилась.

 

ГРЫМОВ: Я понял. Ну, такого, наверное, совсем не было, я просто понимал, что люди неправильно отнеслись к фразе ╚тебя фильм перевернул╩. Они писали фильмы, которые просто хорошие, понравились. Вот, например, меня фильм перевернул ╚Апокалипсис╩ Копполы, ну, просто перевернул, взял и перевернул.

 

БАЧЕНИНА: Может быть, я не до конца понимаю, что такое перевернул?

 

ГРЫМОВ: Ну, когда вы для себя открываете что-то удивительное относительно себя. Вдруг вы в себе┘

 

БАЧЕНИНА: Находите что-то.

 

ГРЫМОВ: Ведь что такое кино? Это еще одна жизнь у экрана. Вот вы сидите за той стороной экрана - это же магия, - белая простыня, экран, вы смотрите, ничего не происходит. Ну, вы пришли, ха-ха-ха, хи-хи-хи, начинается кино. И вдруг зал начинает сопеть, плакать, смеяться, удивляться, потом заканчивается кино, опять белый экран, все расходятся. А только что два часа прожили все вместе. Это серьезно.

 

БАЧЕНИНА: А вот какой-то очень популярный, наивный фильм, я не знаю, ╚Блондинка в законе╩ может нам помочь что-то в себе найти, открыть?

 

ГРЫМОВ: А что это такое ╚Блондинка в законе╩?

 

БАЧЕНИНА: Я понимаю, не смотрели этот фильм, но это голливудская комедия┘

 

НОВИКОВА: Ну хорошо, давай возьмем ╚Любовь-морковь╩.

 

БАЧЕНИНА: Да, специально такие названия вам даем, что по названию все ясно. Вот такого рода фильмы могут помочь? Или тут от человека зависит уже сортность?

 

ГРЫМОВ: Ну, вы сами ответили. Конечно, зависит от человека. Я не отторгаю такие картины, у меня нет жанровой принадлежности, что я люблю драмы или люблю комедии - такого нет. Я люблю хорошее кино. Но хорошее кино находится между двумя полюсами: артхаусом, то есть кино совершенно художественным, условно, с левой стороны, и с правой стороны то, что вы сейчас перечислили, - ╚Блондинка╩ какая-то, в законе, без закона. Я люблю кино посередине, его очень много было раньше, сейчас его стало меньше, потому что кинематограф как бы так потихонечку превращается в какой-то придаток к чему-то, к компьютерным играм. Ну, все снимают по комиксам, по компьютерным играм. Мне это все не нравится, неинтересно, к сожалению.

 

НОВИКОВА: Хорошо, а на какой минуте Юрий Грымов для себя определяет, что вот это хорошее кино? Или ближе к концу фильма? А то, может, сначала фильм так себе, а в конце что-то такое - раз, и перевернуло.

 

ГРЫМОВ: Ну, это все зависит опять-таки от людей, от компании, кто это кино сделал. Я вижу фамилии режиссера, актера, все вот это.

 

БАЧЕНИНА: Доверяете или нет.

 

ГРЫМОВ: Этим людям доверяю - я дойду до конца всегда, даже если мне что-то будет как-то не очень, дойду до конца. Но если сама компания не возбуждает мой интерес, я, наверное, минут 40 точно посмотрю.

 

НОВИКОВА: И потом: до свидания, спасибо.

 

ГРЫМОВ: Скажу: не я целевая аудитория этой картины, дай бог им заработать. И, как правило, эти люди много зарабатывают, что меня очень сильно удивляет, я думаю, как же так? Я думаю, что я в каком-то меньшинстве нахожусь, и вот люди, с которыми я общаюсь, они говорят: слушай, как вот этот фильм мог так много заработать? То есть не в смысле денег, а так много людей этот фильм посмотрело и сказало, что да, это хорошее кино. Ты смотришь это кино и думаешь, а что вы там увидели? Вот это меня очень сильно удивляет. Значит, я не эта аудитория. Поэтому те люди, которые смотрят фильмы, которые вы перечислили, и радуются, и ждут их с нетерпением до трясучки, к ним, наверное, у меня возникает вопрос: а что вы приобрели во время просмотра? Вы посмотрели, что вы приобрели?

 

БАЧЕНИНА: Я поняла. Во время любого из ваших ответов я почему-то думаю, что вы говорите не об американском кино, не о нем. Я ошибаюсь? Понимаете, не о голливудских картинах.

 

ГРЫМОВ: Почему?

 

БАЧЕНИНА: Есть хорошие голливудские картины?

 

ГРЫМОВ: Конечно, очень.

 

НОВИКОВА: ╚Король говорит╩ хорошая картина?

 

ГРЫМОВ: Прекрасное кино. Я думаю, что это лучшее кино за последний год. Но это не голливудское кино, вы сами прекрасно понимаете, это английское кино. И знаете, что самое обидное? Те люди, которые видели, сейчас нас понимают, и вы это видели, вы понимаете, что это кино может быть снято в России. Вот если вы откатите лет на 15-20 назад, вспомните все фильмы, которые делались. Там нет ничего того, что нам непонятно, что мне непонятно. Когда я смотрю фильм какой-нибудь американский, радости какого-нибудь полицейского, ржака - кто-то упал, что-нибудь такое┘

 

БАЧЕНИНА: Чисто американский юмор, что называется.

 

ГРЫМОВ: ┘вообще ничего не понимаю, вообще не понимаю радости этой, мне неинтересно это. А вот ╚Король говорит╩ я смотрю, я понимаю, о чем ребята говорят, я понимаю, как там внутри что-то заложено, как со мной делятся какими-то сомнениями, какими-то открытиями человеческими. Это было свойственно российскому кино. Сегодня русского кино практически не существует, потому что не существует, всё. Американский кинематограф победил, рынок свой расширил до территории России, и здесь стало очень мало производиться и, естественно, прокатываться русских фильмов.

 

БАЧЕНИНА: Я просматриваю прямо сейчас ваш Живой Журнал и вижу, что вы выложили, а может быть, еще выкладываете фрагменты из картины ╚Белый слон╩.

 

ГРЫМОВ: Ну, это было, это мы закончили съемки детской картины, которую я хотел очень давно сделать, то есть сделать фильм детский. Вы понимаете, о чем я говорю, вы же только что из декрета.

 

БАЧЕНИНА: Да.

 

ГРЫМОВ: Вот ваш ребенок, когда подрастет, ему очень необходимо посмотреть фильмы, на которых вы могли бы спокойно оставить его, этого ребенка своего, одного, или с собой, или с бабушкой, неважно, и чтобы там не было такого: ну чего, чувачок, повернись спиной. Этого не будет. Вот я хотел сделать кино для детей 5-10 лет. Не 10-15.

 

БАЧЕНИНА: И не 15-25. Как вы пишете: ╚Какие же это дети?╩

 

ГРЫМОВ: Да, какие же это дети. Сегодня весь кинематограф, в том числе Дисней, работает на аудиторию детскую 15-25, они расширяют, чтобы больше собирать. Я захотел по пьесе Улицкой ╚Год белого слона╩ сделать такое кино для детей 5-10 лет. Но вы сразу спросите: а когда выйдет кино? Отвечаю: не знаю, потому что есть сложности. Есть сложности с дофинансированием, поиском денег, потому что нет проката, ну нет проката. Для такого кино - нет. Такие фильмы в моем детстве были в 10 утра, сеансы в 10, 11, 12 часов.

 

БАЧЕНИНА: Да, да, в 9 утра.

 

ГРЫМОВ: С 9 утра, да. Таких нет. Сегодня, чтобы вернуть деньги с проката, нужно идти целый день, с утра до вечера. А чтобы идти с утра до вечера, должно быть кино 15-25.

 

БАЧЕНИНА: Не могу не спросить, вы поклонник Улицкой или так получается?

 

ГРЫМОВ: Да. Ну, так получается, что я поклонник Улицкой, мне нравится писатель, и когда я делал ╚Казус Кукоцкого╩, я прочитал вперед книгу, потом я нашел уже Люсю, и мы с ней общались, это большая радость для меня - общение с Люсей.

 

БАЧЕНИНА: Можно я про нее спрошу? А она не такой мрачный человек, как ее книги?

 

ГРЫМОВ: Нет, она приятная, умная женщина, интересная. Я вообще люблю умных.

 

НОВИКОВА: Вы, батенька, большой оригинал, хочется сказать.

 

БАЧЕНИНА: Написали, что вы эстет, а вы еще и оригинал.

 

ГРЫМОВ: Да, оригинал. Ну, иногда смотришь телевизор, думаешь, как-то все меньше и меньше там появляется людей, которых хочется послушать, понаблюдать за ними.

 

БАЧЕНИНА: Я понимаю вас, в этом плане почему-то я вас сразу же поняла.

 

ГРЫМОВ: А Улицкая мне симпатична.

 

БАЧЕНИНА: Она мне тоже симпатична.

 

НОВИКОВА: А вот я сейчас задумалась, кто это должен быть, какой персонаж, какой человек, чтобы заинтересовать Юрия Грымова, чтобы он так сказал: ну-ка, секундочку, я сейчас включу, послушаю, что он говорит.

 

ГРЫМОВ: На канале ╚Культура╩ такие люди появляются, слава богу, что пока появляются. То есть люди, которых я не знаю, но я внешне смотрю на них, может быть, я до конца не очень понимаю, о чем они говорят, ну, потому что уровень знаний очень большой, но я прислушиваюсь, я хочу чего-то почерпнуть. Ведь на самом деле желание человека к самообразованию постоянному - это нормально. Как раз вы говорили про фильмы. Я говорю, в кино вы должны что-то приобрести. Вы должны приобрести новые знания не о фильме, а о себе. Вот это важно. А те фильмы, о которых вы говорили, ╚Блондинка╩, эти фильмы, ну┘ я сижу, цветные картинки.

 

НОВИКОВА: А с другой стороны, кинематограф как момент развлечения. Ну действительно, человек отпахал свои 8 или 12 часов.

 

ГРЫМОВ: Знаете, я большой противник, когда многие говорят, что надо расслабиться, в театр придти и расслабиться. Театр не сауна. Понимаете, да? Не надо расслабиться, потому что, если меня бы и вас бы родители не заставляли учиться, обращать внимание на эту книжку┘ Потому что сегодня я слышу рассуждения молодого какого-нибудь человека: слушай, ну как можно прочитать ╚Войну и мир╩? Действительно, это толстые книги. Надо не допускать даже мысли об этом: ой, это же тяжело. Заставлять себя надо. Вообще быть нормальным человеком нужно себя заставлять, потому что, если вы себя не заставляете, вы превратитесь в канал ТНТ, будете разговаривать вот так.

 

БАЧЕНИНА: Отдельные аплодисменты, и еще НТВ сюда приплету.

 

ГРЫМОВ: Просто это же происходит, и люди это поглощают. И телевизор работает фоном, да. Я очень рад, что молодежь не смотрит сегодня телевизор, я очень рад этому. Все-таки она в Интернете находит то, чего ей хочется.

 

БАЧЕНИНА: Сами выбирают, у них есть выбор.

 

ГРЫМОВ: Да, я надеюсь, что все-таки в Интернете есть выбор.

 

БАЧЕНИНА: К сожалению, время подошло к концу, хотя у меня еще багаж вопросов возник. Ну, будем надеяться на новую встречу, и что касается меня, мне было очень приятно познакомиться с вами, в первую очередь, ну а во вторую √ выслушать вас.

 

НОВИКОВА: И спасибо вам большое, что пришли в выходной день, спасибо.

 

БАЧЕНИНА: Весь такой красивый, я не могу этого не заметить. Вы очень радуете глаз.

 

ГРЫМОВ: Пожалуйста, рад стараться.

 

НОВИКОВА: Спасибо вам большое, приходите еще.