Авторские материалы "Война во всём ее уродстве". К 175-летию Василия Верещагина

К 175-летию со дня рождения Василия Верещагина: выставка художника открылась в здании Третьяковской галереи на Крымском валу. В коллекции около 500 работ мастера из разных российских музеев и архивов самой Третьяковки. Хроника путешествий в пейзажах и карандашных набросках, знаменитые батальные серии – Туркестанская, Индийская и Японская, фотографии, письма и очерки живописца – собраны в едином пространстве. На выставке побывала корреспондент "Вестей ФМ" Анна Владимирова.

"Апофеоз войны" – центральное полотно Туркестанской серии – первым встречает посетителей. Точная по линиям и цветам картина мастера – словно грустная притча большого философа. Колючий, сухой песок, черепа людей, сложенные пирамидой, черное воронье, несколько голых деревьев. Смерть, пустота и выжженная земля – вот результат любого сражения. Смельчак, не раз побывавший на передовой, Василий Верещагин был ярым пацифистом и рисовал войну во всем ее уродстве, говорит замдиректора Третьяковской галереи Татьяна Карпова.

КАРПОВА: В XIX веке батальный жанр представлял из себя парадное зрелище прежде всего. Верещагин же в своей позиции близок к Льву Толстому, который считал войну убийством, самым гадким делом жизни. И Верещагин подчеркивал, что всю жизнь он бьет это страшное чудовище – войну. Не только в России, но и за рубежом, где он демонстрировал свои полотна, руководители военных министерств не рекомендовали офицерам и солдатам посещать выставки Верещагина, так как считали, что у них упадет боевой дух.

В юности авантюрист и романтик Верещагин войну поэтизировал. Он стремился на Кавказ, где не застал боевых действий, зато создал свой первый альбом карандашных портретов и зарисовок, уточняет искусствовед Ирина Шуманова.

ШУМАНОВА: Верещагин начинается с графики. До 1865 года он вообще не работал в масле. И поэтому выставка начинается с маленьких путевых альбомов Василия Васильевича. Первоначально мы даже размышляли, включать ли графику в состав выставки. Но все же графика является ключом к пониманию методов Верещагина и его пластического языка. Потому что мы видим, как он, словно исследователь-геолог во время полевого сезона, накапливает впечатление, делает зарисовки, а потом создает свои большие картины.

На первом же реальном поле боя – в Средней Азии – у художника происходит внутренний взрыв. Он становится документалистом с кистями в руках. Срывает с войны "парадные погоны" и фиксирует ее изнанку: кровь, боль, абсурдность. В работе "Нападают врасплох" – среди светлых холмов, под улыбчивым солнцем – одержимые люди с винтовками атакуют безоружных конных всадников. И словно один из поверженных неравной битвы – затыкая ладонью кровавый поток – бежит от судьбы герой картины "Смертельно раненый".

Верещагин рисовал не только войны, на которых побывал сам. Серию полотен он посвятил событиям 1812 года. Его работы: "С оружием в руках – расстрелять!", "В штыки! Ура, ура!", "В Кремле пожар" – словно хроника Отечественной войны в красках. Рассказывает куратор выставки Светлана Капырина.

КАПЫРИНА: Я бы его даже назвала условно геополитиком в широком понимании этого слова. То есть он никогда не понимал узко проблему. Для него не было чисто технических задач – ну, как ремесло живопись. Для него не были политика, экономика, история, культура чисто прикладными науками. Он всегда творчески в каждом направлении все это перерабатывал и уходил на совершенно глубинные уровни.

Василий Верещагин жил в России, Германии, Франции. Путешествовал по Средней Азии, Индии и Японии. Он воевал, рисковал, поднимался на вершины и спускался на дно ущелий. И большинство картин писал о ценности человеческой жизни. Два полотна из его трилогии казней – "Распятие на кресте у Римлян", "Казнь заговорщиков в России", разные по героям и антуражу – это прорисованный в цветах и деталях протест насилия над бессилием.