Вечерний канал Вячеслав Петкун – гость Дмитрия Глуховского и Аллы Довлатовой

ГЛУХОВСКИЙ: Культ личности Вячеслава Петкуна, который является лидером группы ╚Танцы минус╩ и много чем и кем еще. Вячеслав, здравствуйте.

ДОВЛАТОВА: Здравствуйте. Первый вопрос, который вас заинтересовал: какого года Анатолий Михайлович Кашпировский? Я вам сообщаю: ему сегодня исполняется 69 лет, он 1939 года. Не мудрено, что человек с такими талантами выглядит моложе своих лет даже без пластических операций.

ПЕТКУН: Я столько лет его не видел, что мне сложно судить о том, как он выглядит.

ГЛУХОВСКИЙ: Я побаиваюсь этого человека. Мне кажется, что человек, который вынес мозг всей нации┘

ДОВЛАТОВА: Я не могу сказать, что я его поклонница. Мне просто он симпатичен, потому что он неординарная достаточно личность.

ГЛУХОВСКИЙ: Мне кажется, это спецоперация ФСБ. Его заслали в Штаты, чтобы он оттуда разрушал их изнутри.

ПЕТКУН: Вы можете себе представить ситуацию, когда по основному каналу государства около 10 вечера в течение нескольких лет начинал говорить этот человек? Представляешь, что о нас думали иностранцы? Мне, например, в принципе все равно, что они о нас думают. Но я думаю, что они сильно удивлялись. Надо же, какое странное шоу!

ДОВЛАТОВА: Неужели вы никогда не смотрели это шоу? Вот ни разу от начала до конца не посмотрели?

ПЕТКУН: Я от начала до конца не смотрел ни разу. Я был свидетелем того, как смотрят другие.

ДОВЛАТОВА: И как же смотрели другие?

ПЕТКУН: Когда я, например, в гостях был у своей мамы, она смотрела Кашпировского, я тебе честно скажу, я вел себя, может быть, не очень правильно: я запирался в ванной и включал воду, чтобы на меня это не действовало.

ГЛУХОВСКИЙ: А вода тоже заряжается. Правда, Чумак был специалистом по заряжению воды.

ДОВЛАТОВА: А Чумак, кстати, приходил ко мне в гости.

ПЕТКУН: У меня, кстати, с Чумаком тоже замечательная история была. Телевизор работает, родители тоже смотрят телевизор, Чумак говорит: ╚Поставьте вашу технику, будильники на стул перед телевизором. Сейчас я буду ее чинить╩. Я маме говорю: спокойно. Пошел, взял какой-то сломанный будильник, который, если его потрясти, он громче погремушки гремел, поставил его на стул. Он помахал руками, я говорю: ╚Ну что?╩ Я делаю два поворота буквально, причем с таким скрежетом, и он начинает ходить! И тут я понял, какую глупость я вообще совершил. Потому что на меня-то это подействовало, как всегда это действовало. А вот на маму это подействовало┘

ГЛУХОВСКИЙ: Мама уверовала в магическую силу.

ДОВЛАТОВА: Ну что вы издеваетесь? Он был у меня в гостях.

ГЛУХОВСКИЙ: И что, он починил тебе микрофон?

ДОВЛАТОВА: Нет. А у меня микрофоны никогда не ломаются. У меня нет такой силы энергетики, я не Алла Пугачева. Это у нее все ломается вокруг. Она же не носит часы, у нее все время летят мобильные телефоны. Ну люди с такой повышенной энергетикой.

ГЛУХОВСКИЙ: А человеку не вредно к ней подходить живому?

ДОВЛАТОВА: Я думаю, очень вредно. Потому что те люди, которые являются специалистами по энергетике, они умеют свою энергию направлять так, как нужно. А непрофессиональные люди, кому это дано свыше, они действуют, как действуют. Но суть не в этом.

ГЛУХОВСКИЙ: Мне кажется, Вячеслав не верит в энергетику.

ДОВЛАТОВА: Слава, можно вас тогда спросить. Слушателям хочется ощутить ваше превращение, когда вы из Золушки, уж извините за качество сравнения, превратились в принцессу.

ПЕТКУН: Я думал, в гадкого гуся.

ДОВЛАТОВА: Вот этот момент становления, момент трамплина, взлета. Что послужило трамплином, как это все складывалось, как случилось? Вы же питерский человек.

ПЕТКУН: Да я вообще не очень уверен, во-первых, что то, что со мной произошло, это правильно для меня. А во-вторых, не было никаких резких каких-то происшествий. Сегодня одно состояние, а завтра другое. Было все так плавненько.

ДОВЛАТОВА: Но плавненько, тем не менее, все равно же можно сделать вывод, откуда началась финишная прямая именно на дороге к славе?

ПЕТКУН: Да я не знаю, откуда она началась.

ГЛУХОВСКИЙ: Она вообще началась?

ПЕТКУН: Я могу сказать, что, наверное, по части вот именно, как сказать, в продовольственно-бытовом смысле, это когда в магазин пойти или еще, все это началось, наверное, все-таки с того же ╚Нотр Дама╩. Потому что если до того нас знали те, кому это было интересно, то есть сама по себе музыка, которой мы занимаемся, в принципе само творчество достаточно вертикальное, это в общем-то поп-музыка по большому счету, несмотря на то, что это рок, не рок – в любом случае, но вот когда к нам на концерты, я уже много раз говорил, пошли бабушки в ситцевых платьях с прическами, внучки с бантами и дедушки с орденами, в прямом смысле этого слова, я, конечно, испугался, потому что я понял, что что-то не то происходит. Потому что приходят к нам на концерт, а реально приходят под влиянием чего-то другого.

ГЛУХОВСКИЙ: И как они реагируют на истинное ваше, настоящее лицо?

ПЕТКУН: Да нормально они реагируют на наше настоящее лицо. У нас нормальное лицо в принципе, если к нему не приближаться. У нас всегда довольно теплая обстановка на концертах, даже если кому-то стилистически это все не так близко и понятно, в любом случае, мне кажется, что та атмосфера, которую мы создаем своим незвездным поведением┘

ГЛУХОВСКИЙ: А вы простые люди, да?

ПЕТКУН: Я не знаю, какие мы – простые, не простые, но мы стараемся как-то не заигрываться в эти всякие отбойники.

ДОВЛАТОВА: А вот скажите, у вас какое образование?

ПЕТКУН: Незаконченное высшее.

ДОВЛАТОВА: А именно какое?

ПЕТКУН: Экономическое.

ДОВЛАТОВА: А вы в ФИНЭКе учились?

ПЕТКУН: Угу.

ДОВЛАТОВА: А почему бросили?

ПЕТКУН: Так получилось, так бывает иногда.

ГЛУХОВСКИЙ: Не выгнали, нет?

ПЕТКУН: Я до недавних пор считал, что сам ушел. Наверное, по истечении времени начинаешь иначе понимать.

ГЛУХОВСКИЙ: А не стоило банкиром стать вместо того, чтобы стать музыкантом?

ПЕТКУН: Я думаю, что из меня все равно ничего бы не получилось в этом смысле, потому что мне нужны паузы, я люблю организовывать себе какое-то такое разгрузочное время.

ДОВЛАТОВА: Вы пьющий человек?

ПЕТКУН: Иногда пьющий, иногда непьющий. В прошлом, может быть, немного тяжело пьющий иногда.

ДОВЛАТОВА: А что случилось, как вы себя вдруг взяли и ограничили?

ПЕТКУН: Да я, в общем, себя не ограничивал никогда. Это все же зависит от желания и обстановки, атмосферы, в которой находишься. С течением времени она начала меняться, я стал взрослеть, некоторые вещи стал понимать иначе.

ДОВЛАТОВА: То есть это не связано с рождением детей?

ПЕТКУН: Безусловно, в последнее время это, наверное, связано, но у меня это чуть пораньше все-таки началось, мне кажется, что чуть пораньше. Ну, а сейчас совсем такие времена, когда отвлекаться грешно, что называется, и поэтому все мои телодвижения направлены в сторону дома. Я даже с вами разговариваю и думаю, как бы мне поскорее приехать домой.

ДОВЛАТОВА: Это хорошо.

ГЛУХОВСКИЙ: А вы передайте привет домашним. Они слушают?

ПЕТКУН: Да, я думаю. Без привета в эфире.

ДОВЛАТОВА: Слава, вы так обмолвились, это все началось с ╚Нотр Дама╩.

ПЕТКУН: Нет, началось это раньше, потому что мы каждый занимались своими делами какими-то, но при этом играли музыку.

ДОВЛАТОВА: Да, вы играли музыку, и вроде бы здесь кроме таланта по большому счету не нужно никакого образования, особенно если говорить о роке. Ну да, хорошо, когда это опера, там, естественно, нужно образование классического вокала. Здесь – нет. И вдруг вы становитесь театральным артистом. Все-таки мюзикл – это театральное искусство.

ПЕТКУН: Я театральным артистом не стал.

ДОВЛАТОВА: Сколько у вас было спектаклей с ╚Нотр Дамом╩?

ПЕТКУН: Не знаю, может быть, сто.

ДОВЛАТОВА: Но тем не менее, значит, вы выходили на сцену. Как вы с этим справились, потому что это ремесло непростое, это профессия, которой надо владеть.

ПЕТКУН: Я вообще, скажем, немного виновато себя чувствую перед теми актерами, для кого это предмет карьеры, жизни, для них это жизнь, а для меня это в то время был эксперимент, который непонятно чем должен был закончиться. Я вообще проникся этой театральной средой, если серьезно говорить, и с большим уважением отношусь к этим людям, которые из поколения в поколение несут тот артистический крест несмотря ни на что, ни на какие-то проблемы, которые существуют, социальные, еще какие-то. Они действительно актеры, они дышат этой профессией, и спасибо им огромное за то, что у меня появилась возможность в жизни попасть в эту среду и почувствовать ее.