Первый отряд Александр Голубев

КРАВЕЦ: Сегодня у нас в гостях Александр Голубев.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Здравствуйте, Александр.

ГОЛУБЕВ: Здравствуйте.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Что мы сегодня будем делать? Мы сегодня будем знакомиться с Александром поближе, слушать его любимую музыку.

КРАВЕЦ: Прослушаем 4-5 выпусков "Вестей", которые провел Александр. Лучшее.

ГОЛУБЕВ: Отметим все остальные выпуски, которые здесь у вас идут тогда.

КРАВЕЦ: Конечно.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Это разве проблема? Александр, спасибо, что нашли время придти к нам в студию.

ГОЛУБЕВ: И вам спасибо, что пригласили.

КРАВЕЦ: Всего хорошего. До свидания. Давайте напомним, что Александр ведет 11-часовые, 14-часовые и 17-часовые выпуски "Вестей". Плюс 17-часовой выпуск с Мариной Ким в паре.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Марина Ким была у нас в гостях, что-нибудь говорила? Какие-то тайны выдавала?

ГОЛУБЕВ: Она утаила.

КРАВЕЦ: Утаила все! У, какая она хитрая!

СЕРДОТЕЦКИЙ: Александр в 2000 году окончил Владимирский государственный университет. А по какой специальности? Кто ты?

ГОЛУБЕВ: Я - инженер.

КРАВЕЦ: Инженер чего?

ГОЛУБЕВ: Инженер-системотехник. У меня красный диплом инженера системотехника. В принципе, программист.

КРАВЕЦ: И к телевидению это...

ГОЛУБЕВ: Практически никакого отношения не имело.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Я так понимаю, что по профессии почти не работал, потому что буквально следующая строчка: "Начинал ведущим "Новостей" на мурманской FМ-радиостанции".

ГОЛУБЕВ: Муромской - только. Это два разных города.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Я прошу прощения. Я про Мурманск подумал.

ГОЛУБЕВ: Уже была такая шутка один раз в моей жизни про Мурманск. Может, потом расскажу. Можно сказать, что все-таки по профессии я чуть-чуть поработал. Я поступил в аспирантуру и два года преподавал студентам, которые учились на той же специальности, на которую учился я. Я вел на радио программы и преподавал в институте.

КРАВЕЦ: А расскажи, пожалуйста, что-нибудь про город Муром. Я, честно говоря, ничего о нем не знаю, кроме названия.

ГОЛУБЕВ: Это один из самых древних городов России, ему в этом году исполнилось 1150 лет.

КРАВЕЦ: Есть у тебя любимые места в Муроме?

ГОЛУБЕВ: В Муроме? Да, есть. Красивый старый центр. Там все как-то пропитано стариной. Он такой очень уютный, аккуратный, тихий. Ну, не знаю, что еще сказать? Илья Муромец оттуда.

КРАВЕЦ: А ты давно там бывал?

ГОЛУБЕВ: Я туда периодически езжу, потому что там живут мои родные. И я обязательно их навещаю.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А про Муром. Ты там часто бываешь сейчас?

ГОЛУБЕВ: Мы сейчас с кем разговариваем?

СЕРДОТЕЦКИЙ: Прошу прощения. Я отвлекся. Я про Илью Муромского подумал, что Илья Мурманский еще.

ГОЛУБЕВ: Нет, нет, он именно Илья Муромец. И там недавно поставили ему памятник.

КРАВЕЦ: Коля, Илья Мурманский - это явно какой-то непростой чувачек.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Да, какой-то серьезный человек. Как получилось попасть на муромскую радиостанцию?

ГОЛУБЕВ: Я прошел отбор жесткий достаточно. Тогда в Муроме еще не было ни одной радиостанции, и был объявлен набор. Мы практически даже не знали, чем будем заниматься. Как слепые котята, тыкались.

КРАВЕЦ: Просто Коля для себя выясняет, как ему попасть на муромскую радиостанцию.

ГОЛУБЕВ: Пути отступления, я так понимаю. Но сейчас там уже делать нечего, потому что нет ни одной радиостанции, которая делает свой эфир. В основном остались ретрансляционные станции, которые транслируют то, что происходит в Москве, и вставляет какую-то свою рекламу, и все. В регионах невыгодно держать свои радиостанции, тем более в таких небольших городах.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А в то время, когда ты там работал?

ГОЛУБЕВ: Тогда люди искали какие-то новые пути выхода на рекламу. И поэтому они открывали при своих каких-то компаниях радиостанции для того, чтобы рекламировать свою продукцию. Ну, еще походя давать рекламу тех, кто хотел это сделать еще, кто хотел давать рекламу в городе и в окрестностях.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Это была развлекательная радиостанция? Информационная?

ГОЛУБЕВ: Да, развлекательная радиостанция с примесью новостей. Новости выходили, как на "Маяке", раз в час. А все основное было заполнено музыкой, весь основной эфир.

КРАВЕЦ: То есть ты на радио как раз "Новости" вел?

ГОЛУБЕВ: Нет, сначала на радио, по крайней мере, то, что было на Муроме, я вел музыкальный эфир, я был ди-джеем. И были какие-то развлекательные программы. Но, опять-таки, это было все достаточно наивно. И уже потом, когда в город пришли более серьезные станции, как раз вот те московские ретранслируемые, мы поняли, что мы попали в такую лужу! Нам стало так стыдно за то, что мы делаем в эфире! И, наверное, поэтому как-то стали меняться. И это дало толчок определенный к развитию.

КРАВЕЦ: А для тебя это выразилось в итоге в переезде в Москву?

ГОЛУБЕВ: Да, я переехал в Москву и работал на самой первой советской радиостанции "Радио-1", была такая радиостанция.

КРАВЕЦ: Не страшно было вообще переезжать, бросать родной дом?

ГОЛУБЕВ: Было страшно, потому что большой город, здесь никого нет, я здесь никому не нужен. И нужно было что-то делать, чтобы как-то о себе заявить. Ну, постепенно моя коммуникабельность, видимо, позволила мне найти здесь друзей, найти каких-то близких мне по духу людей.

КРАВЕЦ: Это как к нам должен был один гость придти, у него в биографии была такая строчка: "я приехал в Москву из другого города всего с 10 долларами в кармане". У меня единственный вопрос возник: почему ты из российского города в Москву едешь с 10 долларами в кармане? Чтобы поближе быть к голливудскому кинематографу?

ГОЛУБЕВ: Да нет! Вы знаете, даже тогда, когда я переезжал в Москву, все мерилось именно в долларах. Тогда, когда ты скажешь: "Это стоит 100 рублей" - что такое "100 рублей"? Что это за такая сумма "100 рублей "? Что можно на нее купить? Это сейчас все перешло на нашу российскую валюту. А тогда, да, все мерилось именно долларами.

КРАВЕЦ: Доллары были роднее.

ГОЛУБЕВ: И я знал, что приеду, если у меня есть в кармане 100 долларов, я смогу прожить месяц, а то и два.

КРАВЕЦ: Скажи, родные, друзья были явно не очень за твой переезд в Москву?

ГОЛУБЕВ: Друзья, которые понимали, что нужно развиваться и что там развития никакого для меня в моем творчестве не будет, они были "за". Родители, конечно, очень переживали. И сначала восприняли это в штыки. Но я был достаточно настырен в этом вопросе и сказал, что все, я уезжаю. Я купил билет и уехал.

КРАВЕЦ: А уезжал ты ради работы на вот этой радиостанции?

ГОЛУБЕВ: Да.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Или еще какие-то проекты были тогда намечены, в которых ты мог бы занять позиции в них?

ГОЛУБЕВ: Нет. Тогда меня уже пригласили туда работать. Я прошел у них, если можно сказать, кастинг, я провел несколько эфиров. Они сказали: о'кей, мы тебя берем. И я поехал.

КРАВЕЦ: Какая-то работа с дикцией специальная была проведена тобой?

ГОЛУБЕВ: Нет.

КРАВЕЦ: Никогда? Это природное, да?

ГОЛУБЕВ: Я скажу честно: нет. Это папа с мамой постарались.

КРАВЕЦ: Молодцы мама с папой! Привет им большой от радио "Маяк".

СЕРДОТЕЦКИЙ: С 2002 года, у вас написано в нашей справке, «готовил и вел выпуски "Новостей " на московской радиостанции "Новости онлайн". Это уже следующий этап?

ГОЛУБЕВ: Мы сейчас все мое резюме подняли?

КРАВЕЦ: Всю подноготную.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Мы хотим добраться до телевидения.

ГОЛУБЕВ: Да, были "Новости онлайн", как раз, когда все стало плохо на "Радио-1". Но там я уже вел "Новости". И именно там из меня выбили ди-джейскую улыбку и заставили читать новости так, как их читают.

КРАВЕЦ: Вот! Это был переломный для тебя момент?

ГОЛУБЕВ: Да.

КРАВЕЦ: Потому что в жизни ты улыбаешься, на экране тебе нельзя это делать, потому что ты должен быть…

ГОЛУБЕВ: Почему? Да нет! Это вот, на самом деле, неправда. Можно улыбаться. Только не каждая новость располагает к улыбке. Если она располагает, то я улыбаюсь в эфире с удовольствием.

КРАВЕЦ: Александр, давай по-честному. Ведь большинство новостей не несут ничего доброго.

ГОЛУБЕВ: Ну, в основном, да, сейчас.

КРАВЕЦ: Поэтому улыбаться, по сути, нет причины.

ГОЛУБЕВ: Только на бантиках. Мы так их называем.

КРАВЕЦ: А бантики - это что?

ГОЛУБЕВ: Это веселая новость. Обычно она идет в конце - бантик.

КРАВЕЦ: Да. Ну, и родился тигренок восьмой в этом году, хорошая погода. Понятно. Действительно. Тебе было легко расставаться с привычкой: хей, всем привет!

ГОЛУБЕВ: Нет. И когда первый раз меня заставили прочитать в микрофон серьезные политические новости, мне сразу сказали: "Ты убери улыбку". Ну, я скуксился.

КРАВЕЦ: А как ты скуксился?

ГОЛУБЕВ: Вот так вот. Но вот эта вот физиогномичность не помогла, на самом деле. Все равно в голосе была улыбка. И мне сказали: "А вообще без улыбки?" И тут я серьезно загрустил и понял, что, возможно, меня сюда даже не возьмут.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Это твое неестественное состояние - вообще без улыбки?

ГОЛУБЕВ: Нет, почему? Ну, нельзя же постоянно улыбаться, как в том анекдоте: "Я знаю этого мальчика, он до сих пор ходит и улыбается ". Это немножко ненормально. Да, я жизнерадостный человек. Но есть какие-то моменты, когда нет повода для улыбки.

КРАВЕЦ: Скажи, а бывает такое, что перед выходом в эфир вся группа смеется съемочная, Марина Ким ухохатывается, и потом, бац, все, выходим в эфир: "Здравствуйте. Это "Вести" в эфире ".

ГОЛУБЕВ: Да. Это страшные минуты.

КРАВЦ: Страшные минуты, потому что приходится сдерживать смех, который в тебе накопился и требует вырваться.

ГОЛУБЕВ: Да. Это очень сложно.

КРАВЕЦ: Слушай, а наверняка ведь видел ролик, где одна ведущая не сдержалась и смеялась, и ничего не могла с собой сделать?

ГОЛУБЕВ: Да все ведущие. Я тоже, такое у меня было. Я не сдерживался и смеялся в эфир. Но когда тебя подпирает, уже к горлу подошло, ну, что ты сделаешь с собой? Ну, хихикнешь.

КРАВЕЦ: А есть, кстати, какой-то способ, может быть, быстренько привести себя в нужное состояние?

ГОЛУБЕВ: Наверное, надо подумать о чем-то очень плохом.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Грустном и плохом.

КРАВЕЦ: То есть такое кардинальное решение.

ГОЛУБЕВ: Попытаться освободить мозг от того, что тебя веселило. Это очень сложно сделать, потому что рядом тоже все сидят хихикают, в аппаратной у тебя в ухе тоже все хихикают, операторы хихикают.

КРАВЕЦ: А ты должен заставить себя думать о грустном.

ГОЛУБЕВ: Да, а ты должен заставить себя думать о грустном.

КРАВЕЦ: У вас тяжелая работа.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Поэтому ты носишь на своей футболке американский флаг.

ГОЛУБЕВ: Кстати, это размытый флаг. Размытая перспектива. Но так получилось.

КРАВЕЦ: Нет, нормально. На федеральную радиостанцию нужно приходить в таких футболках.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Первый твой телевизионный опыт - это был телеканал РБК.

ГОЛУБЕВ: Да.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Такая прям настоящая кузница кадров. Огромное количество людей, которые прошли через нашу студию (так можно гордо об этом говорить), начинали, так или иначе, с телеканала РБК. И, я так понимаю, что в периоде как раз 2003-2005 год, это был канал, через который прошло очень много сегодняшних профессионалов и первых лиц с разных каналов.

ГОЛУБЕВ: Я объясню, в чем дело. Тогда РБК только рождалась. Когда я туда пришел, даже не было эфира еще. Мы тогда писали выпуски, потом шли в какую-то комнатушку, там стояла камера с суфлером, садился ведущий (а я редактором тогда пришел), садился ведущий. Ведущий читал свою подводку к какому-то сюжету, и потом корреспондент, который написал сюжет, брал у него микрофон и начинал начитывать этот сюжет. В этом сюжете были синхронны разных людей, их начитывали рядом сидящие редакторы. Это был маскарад. Но это было самое начало. Потом, естественно, все это стало более серьезным, мы уже сидели в студии (вернее, ведущие сидели в студии), все это было по-настоящему, но только эфир никуда не шел.

КРАВЕЦ: Ага!

ГОЛУБЕВ: И, таким образом, мы обрели скорость, потенциал какой-то, с которым мы уже вышли в эфир и практически этого не почувствовали. Вот так. И с чего я начал? Что там все только начиналось, и поэтому многие люди пришли ото всюду. И там варилась такая каша, там было так интересно тогда! Я не знаю, что там сейчас происходит, потому что давно уже с коллегами бывшими не общался. Но тогда это был какой-то энтузиазм, такое рвение.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Мы традиционно просим наших гостей в рубрике "Свои " приносить свои любимые песни для того, чтобы с ними поближе познакомиться. И первая песня, которую мы сегодня послушаем от Александра, это будет песня группы Carnival. Пару слов о ней буквально, что связывает?

ГОЛУБЕВ: Я скажу честно, что у Cardigans мне больше нравится немного другая музыка, но она более заунывная. А это их второй альбом, это их начальное творчество, когда у них все было очень весело и ярко.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Как на РБК тогда.

ГОЛУБЕВ: Практически. И это как раз 1995 год.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Александр, мы остановились на этапе РБК, потом мы проскочим в "Зеленый шар" в твоей карьере. Пусть он прокатится дальше.

КРАВЕЦ: Катится мимо.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Да, катится мимо. И перейдем сразу к телеканалу "Россия" и твоей работе в рамках программы "Вести". С 2008 года, как написано, ты стал ведущим "Новостей экономики " именно в этой программе.

ГОЛУБЕВ: Сначала "Россия-24" была. Там тоже была экономика. И параллельно была экономика уже в "Вестях".

СЕРДОТЕЦКИЙ: Насколько ты во все это хорошо углубился, проник во все эти данные, чтобы начать работать именно экономическим обозревателем?

ГОЛУБЕВ: Углубление произошло ее на РБК. Не стоит забывать, что это все-таки экономический канал изначально, и там подается деловая информация. Поэтому азы были заложены там, а потом все сам.

КРАВЕЦ: А бывали такие случаи, когда ты не мог какой-то термин выговорить или, может быть, даже фамилию чью-то сказать с первого раза?

ГОЛУБЕВ: Наверное, было. Один раз (это было еще на РБК) мне позвонила после эфира мама и сказала: "Слушай, ты что-то такое ляпнул сейчас, даже неприлично прозвучало" - Я говорю: "А что такое?" - "Ну, вот что-то ты там такое говорил". - Я говорю: "Ты услышала Пурномо Юсджианторо?" - Она говорит: "Да, да, да. Что-то такое сказал". - Я говорю: "Мама, вообще это глава ОПЕК", тогда был.

КРАВЕЦ: Ага, а в Муроме пошел дождь из-за этих слов. Надо аккуратнее с такими понятиями.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Сколько времени ты проводишь вне работы для того, чтобы быть в курсе всех событий, которые происходят, и как-то правильно в них разбираться?

ГОЛУБЕВ: Это очень сложно сказать, потому что я стараюсь быть всегда в новостном потоке, иначе нельзя в нашей работе. Но бывает, конечно, когда уезжаешь в отпуск, и возвращаешься, залезаешь в информационные ленты или смотришь коллег на своем канале, на других каналах и понимаешь, господи, сколько произошло-то всего в стране? А меня-то, вроде, не было совсем чуть-чуть. Да, постоянно, и даже это не секрет, что мы работаем неделю через неделю, и вот выходная неделя не значит, что я совершенно не знаю, что происходит в стране и в мире.

КРАВЕЦ: Как ты отдыхаешь, когда тебе удается отдохнуть, собственно говоря?

ГОЛУБЕВ: Я очень люблю кино. Очень люблю. И я стараюсь ходить на все новое, что появляется в кинотеатрах, получаю от этого огромное удовольствие. Стараюсь, по крайней мере. Я уже слышал сегодня про "Холостячек", не пойду.

КРАВЕЦ: Не иди ни в коем случае. Хотя я думаю, что тебе даже идея такая бы не пришла в голову.

ГОЛУБЕВ: Вообще, посмотрев трейлер, я уже понял, что не особо стоит.

КРАВЕЦ: А я трейлер не посмотрела. Но, в принципе, 20 минут фильма для меня были, как трейлер. Я поняла, что, да, деньги выброшены, но это урок мне будет. Какие фильмы тебе нравятся из тех, что идут сейчас в кинотеатрах?

ГОЛУБЕВ: Последнее, что мне понравилось, это был "Бэтмен" последний. Жду, что сделают из "Хоббита", хочу очень посмотреть.

КРАВЕЦ: Новый выходит совсем скоро, да?

ГОЛУБЕВ: Ну, как, новый? Но это приквел, так скажем, к тому, что было во "Властелине колец", но это все по той же книжке, туда и обратно. И вот выходит в декабре.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Слушай, а сам, немного заглядывая в будущее, когда поймешь, что "новости" этот этап пройден, не хочешь ли заняться кино, например? Видишь ли ты в себе режиссера, сценариста или человека, связанного с этой индустрией.

ГОЛУБЕВ: О кино, на самом деле, никогда не задумывался. А, может, чего-то и получится. Очень сложно сказать. Потому что, когда я учился в институте, и к нам приезжало телевидение, у меня даже такой мысли не было, что я могу быть по ту сторону, а не по эту. И они там что-то снимали, задавали нам вопросы какие-то, мы на них отвечали. И даже не промелькнуло ничего тогда. И если бы мне тогда сказали: а вот будет так. Наверное, рассмеялся бы. Поэтому очень сложно говорить, что да как, если бы да кабы. Посмотрим.

КРАВЕЦ: А в бытность работы на радио у тебя не было такого, что ты разговаривал немножко не своим голосом в эфире, дабы создать такой некий ареол таинственности?

ГОЛУБЕВ: Было, было, особенно вначале.

КРАВЕЦ: А как это выглядело?

ГОЛУБЕВ: Я сейчас, наверное, уже не изображу. Я занижал очень. Мне казалось, что у меня очень высокий голос, особенно в детстве это было. Я, правда, на этом выезжал в хоре, я брал какие-то неимоверные ноты в школьном хоре. И мне казалось, что очень высокий голос и нужно с этим что-то делать. У нас на радио на фейдере, который включает микрофон, ползунок, там были настройки высоких, средних и низких частот. И я полностью убирал верхние, выкручивал нижние. И как-то мне позвонил программный директор и говорит: "Слушай, давай все в ноль выставляй, и работаем своим голосом". И я понял, что, да, делать ничего не надо.

КРАВЕЦ: Но все-таки, как это звучало?

ГОЛУБЕВ: Да чудно это звучало. Это звучало ненатурально, это звучало некрасиво, как я сейчас уже понимаю. Поэтому даже делать такого не хочется, если честно.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Саш, а какой у тебя сейчас график работы? То есть занятость? Неделя через неделю?

КРАВЕЦ: Она сохраняется?

ГОЛУБЕВ: Неделя через неделю, да.

СЕРДОТЕЦКИЙ: В свободную неделю у тебя есть какая-то другая занятость, хобби, которое занимает все твое время?

КРАВЕЦ: Кроме кино?

СЕРДОТЕЦКИЙ: Или ты отдыхаешь и читаешь новости?

ГОЛУБЕВ: На самом деле, за рабочую неделю, когда меня практически не бывает дома, столько каких-то дел мелких накапливается, и у меня как раз есть неделя на то, чтобы все это решить. Съездить в магазин, закупиться, решать какие-то проблемы, с друзьями тоже надо встретиться, пересечься, потому что они обижаются, что я их не вижу. Я не знаю, за рабочую неделю накапливается много всего, что нужно решить.

КРАВЕЦ: Скажи, пожалуйста, смотришь ли ты зарубежные новостные выпуски? И, как тебе кажется, есть, чему поучиться, может быть, твоим коллегам, тебе самому у западных?

ГОЛУБЕВ: Учиться вообще всегда есть, чему. У них немного вообще другая подача. У них по-другому как-то все построено. Они совсем другие. И я считаю, что у нас такой формат бы не пошел. Поэтому у нас немножко все по-другому. Мы более консервативны пока еще, зритель еще не привык к тому, что …

СЕРДОТЕЦКИЙ: Из новостей делается шоу?

ГОЛУБЕВ: Даже не то, что шоу, а что ведущий ведет себя достаточно вальяжно. У нас это пока не принимается. Хотя не вальяжность, а какая-то такая свобода, она уже появляется у коллег.

КРАВЕЦ: Как тебе кажется, ее не хватает на российском телевидении в новостных программах? Или сейчас золотая середина, в принципе? У вас есть какая-то свобода? И улыбаться можно.

ГОЛУБЕВ: Можно было бы побольше.

КРАВЕЦ: Вот я, например, как-то смотрела финский канал, и там ведущие, по-моему, приходят в том, в чем они пришли вечером вчера к себе домой.

ГОЛУБЕВ: Это тоже неправильно.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Это тоже перегиб, конечно.

КРАВЕЦ: А уже шведское телевидение немножко другое. Но зато там очень много ведущих старше лет так 45. И много женщин.

СЕРДОТЕЦКИЙ: У тебя скандинавская, оказывается, тарелка стоит? Я первый раз слышу, что люди смотрят такие телеканалы?

КРАВЕЦ: Нет, я была в Финляндии, а там и шведское телевидение, и финское, оно как бы наравне популярно. Просто я отмечала для себя. Занятное довольно зрелище. Потому что у нас как-то все-таки даже возрастной какой-то ценз присутствует. У нас мало новостных ведущих, которые уже в довольно зрелом возрасте.

ГОЛУБЕВ: Это так. Но мне очень сложно объяснить, почему это. Потому что я еще считаю, что я достаточно молод. Но, возможно, человек вырастает из новостей, ему хочется чего-то нового и он хочет заняться каким-то другим видом деятельности. Ну, я не знаю пока, чем это объясняется. Но вот предполагаю, что это так.

КРАВЕЦ: Для меня это просто был занятный факт. Вот я посмотрела и как-то для себя отметила.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Саша, а я правильно понимаю, что верстку выпуска вы готовите совместно с редакцией? То есть ты не приходишь на все готовое, не включается перед тобой телетекст?

ГОЛУБЕВ: Нет, конечно.

СЕРДОТЕЦКИЙ: То есть не бывает такого, что ты кардинально не согласен с той подачей, с тем, что написано? Не в позиции, а в подаче именно?

ГОЛУБЕВ: Такого быть не может, потому что все тексты проходят через меня. И у нас нет ведущих - говорящих голов. У нас все ведущие - они ведущие, то есть они сочетают в себе очень много всего и, в том числе, редакторскую какую-то…

КРАВЕЦ: Собственное оценочно суждение.

ГОЛУБЕВ: Ну, оценочное суждение - это немножко не то для "Новостей". Потому что в "Новостях" должна быть подача над схваткой, так скажем. А оценочная - это уже авторская программа. А "Новости" - вот случилось, вот, пожалуйста, я вам рассказал, вот так оно и было.

КРАВЕЦ: А дальше думайте сами.

ГОЛУБЕВ: А уж вы там как решили, с какой стороны, под каким углом вы на это посмотрите - это уже зритель решает сам.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Вне эфира у тебя есть, возможно, Твиттер или какая-то своя колонка?

ГОЛУБЕВ: Твиттер я не уважаю вообще. Я не понял его. Нет, совершенно. У меня там есть аккаунт, и мне постоянно на почту приходят уведомления о том, что давно вы у нас не были, что произошло, что у вас происходит в жизни? Я как-то не проникся этой идеей, мне она не понравилась.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Какие-то места, я имею в виду, где ты излагаешь свою позицию по тем или иным вопросам, вот именно конкретику.

КРАВЕЦ: Эссе от Александра Голубева. Видимо, такое.

ГОЛУБЕВ: Это все идет в стол.

КРАВЕЦ: Где находится этот стол?

ГОЛУБЕВ: Дома у меня.

КРАВЕЦ: Скажи, пожалуйста, намного ли легче вести в паре, нежели одному? Или вообще я неправа?

ГОЛУБЕВ: Это разные вещи. Когда ты один - все зависит от тебя, когда вас двое - все зависит от вас двоих. Но вы должны понимать, что друг от друга ждать. Вот вы же вдвоем ведете.

КРАВЕЦ: Мы ведем даже втроем. Наш третий сегодня немножечко не смог с нами быть.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Михаил не смог сегодня, занят.

КРАВЕЦ: Но все-таки в итоге тебе как комфортнее? Или уже привычка?

ГОЛУБЕВ: Я уже привык, да. Я нашел и как себя вести одному и как вести себя в паре.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Дорогие друзья, сейчас мы послушаем еще одну песню от Александра Голубева, это будет песня Depeche Mode, как она называется и пару слов о ней.

ГОЛУБЕВ: Она называется One Caress, это одна из самых любимых моих песен. Она очень красивая, там скрипки звучат, прям за душу трогает.
СЕРДОТЕЦКИЙ: Я хочу спросить о цехе новостном телеканала "Россия-1. Вот мы все, смертные люди, видим вас в телевизоре, мы понимаем, какое дело вы делаете, и хочется понять, насколько эта команда дружная, насколько она общается между собой. Мы говорили об этом чуть-чуть во время рекламы, не буду лукавить. Мне интересно, насколько вы друг другу близки и насколько вы опора друг другу в жизни, за эфиром?

ГОЛУБЕВ: Вообще общаются все вместе, это какой-то такой клубок получается. Но с кем-то больше, с кем-то меньше. Это нормально, как в любом коллективе. Они все обычные люди, у всех свои интересы, какие-то "тараканы", не без этого. Но просто так получилось, что с кем-то больше общаешься, а с кем-то меньше. Но это не говорит о том, что этот человек мне не нравится, а этот нравится.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А у вас бывают какие-то совместные выезды? Я просто себе так живо представляю, я не знаю, корпоратив ведущих "Новостей" телеканала "Россия-1". Эрнст играет на гитаре, Марина…

КРАВЕЦ: Сегодня гарнир к шашлыкам жареный лучок, картошечка, овощи и другие. Оставайтесь с нами. Да? Вот так это выглядит?

ГОЛУБЕВ: Да нет, конечно, ни в коем случае. Ну, вот про Эрнеста заговорили опять, он же у нас гитарист.

КРАВЕЦ: Да, Эрнест Мацкявичюс был у нас в гостях в рубрике "Квартирник", играл на гитаре свои собственные песни. И недавно у него был концерт, по твоим словам.

ГОЛУБЕВ: Да, был концерт. Как раз он собрал почти всех, кто мог придти, и ведущие, и те, кто за кадром работают. Говорят, что было очень весело, я, к сожалению, пропустил сие мероприятие.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Предлагаю перейти к нашему опросу. Просьба отвечать быстро, честно и с присущей тебе улыбкой.

ГОЛУБЕВ: А думать можно?

СЕРДОТЕЦКИЙ: Первый вопрос: любимая программа холдинга или вообще телевидения?

ГОЛУБЕВ: Холдинга - мне "Сто к одному" нравится.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А вообще телевидения всего мира и Узбекистана?

ГОЛУБЕВ: Не знаю, нет ответа. Вот "Сто к одному" пусть будет.

КРАВЕЦ: А если не ведущим, то кем бы ты работал, возможно даже, если не брать твою профессию во внимание? Вот в детстве, может быть?

ГОЛУБЕВ: У меня в детстве была мечта стать машинистом метро.

КРАВЕЦ: Жалеешь, что не сбылась мечта?

ГОЛУБЕВ: Сейчас нет. Я знаю, насколько это адский труд. У них смена, кажется, 12 часов и все 12 часов под землей, в тоннеле.

КРАВЕЦ: Но ты бы мог начитывать названия станций.

ГОЛУБЕВ: Это надо быть актером. Это актеры профессиональные читают. Это не так просто сказать: "Осторожно! Двери закрываются!"

СЕРДОТЕЦКИЙ: Что бы ты взял с собой на необитаемый остров? Или кого?

ГОЛУБЕВ: Друзей.

КРАВЕЦ: Можно взять только одного друга. Всю группу не взять.

ГОЛУБЕВ: Я не поеду на этот необитаемый остров.

КРАВЕЦ: Любимая еда, любимое блюдо?

ГОЛУБЕВ: То, что мама готовит. Очень вкусно готовит.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Любимое блюдо в столовой ВГТРК?

ГОЛУБЕВ: Я не могу сказать.

КРАВЕЦ: Ты ходишь к нам в столовую?

ГОЛУБЕВ: Конечно. У нас, кстати, очень хорошо кормят.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Отлично!

ГОЛУБЕВ: Вот последнее, что мне понравилось по названию, это была "Шаурма не из ларьков". Вы не пробовали?

СЕРДОТЕЦКИЙ: Где? У нас в столовой?

КРАВЕЦ: До вечера не остается.

ГОЛУБЕВ: "Шаурма не из ларьков" она называется. А вообще люблю, они очень вкусные делают оладьи из моркови.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Ни разу не пробовал. По поводу любимой музыки - понятно.

КРАВЕЦ: Любимый фильм?

СЕРДОТЕЦКИЙ: Порекомендуй фильм. Не обязательно из последних. Тот фильм, который надо посмотреть.

КРАВЕЦ: Из классики, может быть.

ГОЛУБЕВ: Вот только вчера смотрел "Свадьба лучшего друга", очень смешной фильм. А вообще вот люблю фильмы про любовь, всплакнуть иногда. "Реальная любовь".

СЕРДОТЕЦКИЙ: Отлично! Согласен.

КРАВЕЦ: Романтик! Любимая страна для отпуска?

ГОЛУБЕВ: Люблю Европу. Я пробовал Африку, пробовал Азию, не пошло. Понравилось в Латинской Америке. Но там я, правда, был только в одной стране - в Венесуэле. Ну, это что-то!

КРАВЕЦ: А бывали у тебя когда-то сны, которые связаны с работой, и что ты что-то не успеваешь, просыпаешься и… - фу, слава богу!

ГОЛУБЕВ: Да, бывает такое

КРАВЕЦ: Что это было?

ГОЛУБЕВ: Не успел или пытаешься читать по суфлеру, а не читается. Ну, это обычный бред новостника.

КРАВЕЦ: Марина Ким опаздывает на выпуск.

ГОЛУБЕВ: Да это, кстати, не страшно, можно одному начать. Марина сейчас подойдет.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Саша, спасибо огромное, что сегодня пришел к нам в гости. Традиционно последний вопрос, который мы задаем всем гостям: можешь ли ты сказать, что мы с тобой одной крови?

ГОЛУБЕВ: Конечно.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Я ждал этого ответа!

КРАВЕЦ: Последняя песня от тебя в исполнении Ширли Бейси. Что это за песня будет?

ГОЛУБЕВ: Это песня старая, но только она немного в новой обработке. Ну, как в новой? Уже 12 лет, как она вышла.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А звучит, как новая.

ГОЛУБЕВ: Да. Она вышла 12 лет назад, это был кавер ее песен, которые сделали знаменитые ди-джеи. Кстати, я хочу сказать, что Ширли Бейси в следующем году будет отмечать 60-летие на эстраде.

КРАВЕЦ: Вот это номер!

СЕРДОТЕЦКИЙ: Спасибо большое.

ГОЛУБЕВ: Спасибо вам, ребята.

КРАВЕЦ: Спасибо большое, что пришел.