О моноспектакле Евгения Гришковца "Когда я боюсь"

Позволим себе дерзость поспорить с Данте Алигьери, с его репликой: Здесь нужно, чтоб душа была тверда; Здесь страх не должен подавать совета. Собственно, дерзость не мы проявим, её уже позволил себе Евгений Гришковец, литератор и актёр. Очередной моноспектакль под названием "Когда я боюсь", он посвятил именно страхам. Самым разным, той или иной природы, той или иной длительности, а главное тому, что страх именно должен подавать совет, более того, принуждать к действию, или хотя бы принятию решения.

Цитата из "Божественной комедии" Данте никакого отношения к спектаклю не имеет. Дело в том, что вполне житейская история его, Гришковца, личных и наших боязней и тревог, некоторым образом противоречит суждениям Данте, герой которого считал, что нельзя, чтоб страх повелевал уму, иначе мы отходим от свершений. Нет, страхи как раз подталкивают к свершениям, мы просто этого не осознаём. С точки зрения Евгения Гришковца. Для полного и точного понимания, о чём тут речь, надо бы, конечно, посмотреть и прослушать весь его спектакль. Но вот хотя бы коротко о нём.

Везде сплошной страх, говорит Евгений, но если к нему отнестись как к благодатной почве, из страшной ситуации можно найти выход. Пример тому – то, как Гришковец научился жить с дислексией. Он с детства читал медленнее всех в классе и не мог различить некоторые буквы, на помощь пришла учительница – она предложила сдать норматив по технике чтения, заучив текст наизусть и заранее показала его Евгению. Так она помогла победить страх и научила, что безвыходных ситуаций не бывает. "Как дислексик, я читаю медленно, вдумчиво, может быть, слишком медленно, но таким образом я отказываюсь от плохих текстов и выбираю только те, на которые могу потратить много времени, и уж если читаю, то читаю основательно и основательно запоминаю", – рассказывает драматург, писатель, режиссёр, актёр Евгений Гришковец.

Отношениям Гришковца с классиками литературы в спектакле уделено особое внимание. Они становятся поводом признаться залу в одном из страхов и вместе посмеяться над ним. Раньше Гришковец представлял спектакли раз в три года, затем на пять лет погрузился в молчание, и вот прерывает его. Одно из размышлений, которым он делится с залом – страх бывает приятным и даже объединяет. Например, когда дети всем двором боятся кого-то одного, шпионят за ним. Кстати, страхи можно не только озвучивать, но и рисовать. Астероиды, вулканы, пираньи, акулы, змеи...

От живописного к киноискусству – и тут снова современного человека может ждать подвох. Одно размышление сменяется другим, и вот уже зал не смеется, а смахивает слезы. Он рисует словами образы стариков, гуляющих у озера и крепко держащих друг друга за руку или тумана, который тоже может стать поводом для страхов, а может помочь прояснить мысли и понять, как здорово считать звёзды, когда туманы рассеиваются.