Красавица и чудовище Джуна в гостях у Аллы Довлатовой

ДОВЛАТОВА: Дорогие друзья, я приветствую великолепную Джуну. Джуна, здравствуйте.

ДЖУНА: Здравствуйте.

ДОВЛАТОВА: Джуна – человек занятой, и поэтому у нее не всегда есть возможность слушать радио, ибо на это, к сожалению, наверное, время тратить жалко.

ДЖУНА: Абсолютно нет.

ДОВЛАТОВА: Слушаете?

ДЖУНА: Слушаю иногда, но если я в дороге, в пути.

ДОВЛАТОВА: Понятно. Так вот, дорогие друзья, у нас третий час – это биография в прямом эфире. Мы в конце этого года напишем книжку. И в этой книжке будут рассказы всех наших гостей, кто за этот год к нам приходил, и каждому будет уделено где-то по 3 странички. Ну, если это вас, конечно, не обидит?

ДЖУНА: Нет, конечно. Очень приятно будет.

ДОВЛАТОВА: Я думаю, что компания будет достойная, хорошая.

ДЖУНА: Радио ╚Маяк╩ я очень уважаю.

ДОВЛАТОВА: Спасибо большое. Джуна, вы можете начать с самого первого момента, когда вы себя помните? Вы себя помните со скольких лет?

ДЖУНА: Ой, я ж с раннего возраста помню, еще ребенком.

ДОВЛАТОВА: Ну, естественно. Нам и интересно про то, какая вы была девочка. О том, что вы с 13 лет уже работаете, это везде написано и это все знают. Вы же родились на Кубани?

ДЖУНА: Даже не с 13, а с 10 лет.

ДОВЛАТОВА: Вот так! Вы же родились на Кубани?

ДЖУНА: Я на Кубани, да.

ДОВЛАТОВА: А какая у вас была семья?

ДЖУНА: Краснодарского края, город Армавир. Кубань. Наша Кубань славится.

ДОВЛАТОВА: А какая была семья?

ДЖУНА: Семья очень большая была.

ДОВЛАТОВА: Сколько детей?

ДЖУНА: 7 душ было.

ДОВЛАТОВА: Семеро?

ДЖУНА: Да.

ДОВЛАТОВА: А вы младшая, старшая?

ДЖУНА: Я – младшая. Ну, сейчас вообще уже, как говорится, я далеко от них. Я, как говорится, ну не хочется рассказывать. Я от другой матери.

ДОВЛАТОВА:А вот вы мне тогда скажите, вы в детский садик ходили? Там был детский садик у вас?

ДЖУНА: Да, детский садик был. Но я только помню наводнение.

ДОВЛАТОВА: Какое?

ДЖУНА: У нас там в деревне было наводнение, где я в детском саду была. И помню, когда меня вынесли оттуда. Вот. Ну, я в перипетии большие попадала, конечно. И в детский сад там, когда наводнение было, я попала. Потом когда школа провалилась. Тоже на меня. Ну, многие такие интересные вещи были в моей жизни. Но они так прошли, как будто бы так и должно было быть. Я как-то с природой была на равных, ничего не боялась. Не знаю, почему. Для меня жизнь и смерть – единое начало. Как будто бы мы никогда не умрем.

ДОВЛАТОВА: Джуна, а вот вы в детском саду, кроме наводнения, ничего не помните?

ДЖУНА: Больше ничего, потому что я маленькая была.

ДОВЛАТОВА: А первая любовь когда случилась? Вот совсем в детском возрасте?

ДЖУНА: А любви у меня никогда не было.

ДОВЛАТОВА: Да вы что!

ДЖУНА: Никогда! Нет, замуж нужно было выйти, потому что нужно было выйти.

ДОВЛАТОВА: Так положено.

ДЖУНА: Любви никогда не было, я никогда с мальчиками не встречалась.

ДОВЛАТОВА: Но вы же чувствовали, например, что вы вот нравитесь мальчику. Они вам в любви признавались?

ДЖУНА: Мне никто не признавался, кроме моего супруга. Он тоже в любви не признавался, а просто сказал: ╚Я на тебе женюсь╩. А я говорю: ╚А я согласна╩.

ДОВЛАТОВА: Молодец. Очень смелый мужчина.

ДЖУНА: Да.

ДОВЛАТОВА: Я думаю, что, если мужчина так сказал, ему нельзя отказывать.

ДЖУНА: Но он меня очень любил.

ДОВЛАТОВА: Но мы к мужу позже перейдем, вот к этому воспоминанию. А просто сейчас хочется поговорить о том, какая вы были в детстве, какая вы была маленькая?

ДЖУНА: Ну, маленькая я была большой хулиганкой, это честно говоря. Наказывали меня очень много раз. И все равно вот у меня какой-то был дикий характер. Знаете, я могла убежать из дому, пройти через волков. Меня волки не тронули, а вот парня разорвали. Мне было тогда 8 лет, конечно. В лес ушла, и стая волков была. Я мимо них прошла, но в упор смотрела в глаза. Да и здесь, в Москве, с волками встретилась, когда, помните, из зоопарка убежали волки на Арбате, ╚Вечерняя Москва╩ писала. Я вышла из мастерской, и – стая волков. Но я думала, что это собаки. Такой цвет сероватый был. Думаю, что за цвет такой одинаковый собак? Ну, я подумала: семья собак. Вот так. Бродячих. А когда вечером прочитали в ╚Вечерней Москве╩, это было зимой на Арбате, ╚Волки на Арбате╩. И как раз┘ А я, когда поднялась в квартиру, когда из мастерской вышла, открываю окно, всегда зимой у меня должно быть открыто окно. Вот. И смотрю, эта стая крутится на Арбате. Знаете, возле театра Вахтангова. Вот, думаю: волки не волки, собаки? А чего же они меня не тронули? Они вокруг меня ходили, но тронуть меня не тронули. Да. Но змеи тоже из зоосада у нас убежали там. В нашем доме 5 лет жил со мной ядовитый полоз. Даже наш район поехали в Узбекистан, привезли какого-то ежика. У всех поймали этих змей, а у меня никак не могли его найти, потому что там у меня картины, там у меня книги, там у меня, ну, как обычно, хаос такой. Мне некогда им заниматься. Знаете, то книги, то стихи, то картины. Вот. Времени не бывало. Потому что каждое утро бежать в институты, проводить эксперименты то в ядерной физике, то в кибернетике, генетике, то радиоэлектроника, то 1-ый медицинский, то Институт неврологии, то 36-ая, 112-ая. Ну, господи! Я не знаю, если я вернулась бы обратно, я не знаю, выдержала бы я все это? Все время вокруг ученых. Конечно, я благодарна ученым, потому что мы все-таки сотворили чудо, и они меня, как говорится, воспитали.

ДОВЛАТОВА: Джуна, а вам никогда не хотелось вернуться в детство? Оттого что такая жизнь непростая, оттого, что такая ответственность огромная, оттого, что столько всего иногда, бывает, сваливается, а ведь очень хрупкие, изящные плечи.

ДЖУНА: Вы знаете, я думаю, на этих хрупких женских плечах я перенесла очень много. Я помогала, спасибо родственникам, тем, которые воспитали меня. Я всем им помогала. Я не знаю, я и когда замужем была, для меня свекор и свекровь – это мои родители были. И золовка, как сестра. И мы с Мариной вообще как будто бы моя свекровь нас родила. И отец у меня был очень хороший, свекор. Ну, мой отец лучше всех был, потому что он меня любил, но не холил. Знаете, я не помню поцелуя матери или отца. Я не знаю, почему. Всех любили детей, а меня нет. Даже ленточек мне не покупали. А кушать давали только кусок хлеба там и столовую ложку постного масла утром выпить.

ДОВЛАТОВА: Самому маленькому ребенку?

ДЖУНА: Да. Почему-то не любили меня. Только папа любил меня. Папа любил и дядя Яша.

ДОВЛАТОВА: А его любовь в чем проявлялась?

ДЖУНА: Ну, знаете┘

ДОВЛАТОВА: Или вы ее просто чувствовали?

ДЖУНА: Били меня сильно. Очень сильно били. Все били.

ДОВЛАТОВА: Но братья старшие.

ДЖУНА: Ну, я почему-то этих,┘ Ну, я старалась мстить им. Ну, как мстить? Поджечь курник там, курей напугать. Да. Вот такие вещи. Убежать из дома. Я три раза убегала из дома, в 8 лет, и в 10 лет. Даже прокурор курганинский меня, ой, если он сейчас услышит, он меня тогда удочерил. И с детьми разницы не было.

ДОВЛАТОВА: Вот тот, кто к вам относился, как к своим?

ДЖУНА: Да, они меня очень любили, прокурор Курганинского района. Вот. Краснодарского края. Вот. Но я сама не знаю. У меня все время был протест в семье. Я не знаю, за что меня били и за что ругали. Но били сильно. Знаете, это все прошло, но память, как говорится, не может забыть. Очень, очень сложное я перенесла. Я была другой матери.

ДОВЛАТОВА: Джуна, а когда вы впервые почувствовали, что вы можете лечить кого-то?

ДЖУНА: Нет, я не чувствовала.

ДОВЛАТОВА: Никогда?

ДЖУНА: Я просто увидела однажды, как моя невестка пеленала ребенка, старшего брата по отцу.

ДОВЛАТОВА: Это сколько вам было лет?

ДЖУНА: Ну, мне было лет 5-4. Как она нежно пеленала ребенка. Знаете, вся методика началась у меня от пеленания ребенка. Я это не осознавала, знаете. Просто я видела, как она пеленает. Сейчас вообще детей не пеленают. Там одни памперсы, и дети так лежат в кроватках. А у нас всегда, как говорится, на Кубани нужно правую ручку, правую ножку, потом левую ручку, левую ножку. Потом ножки пеленать, потом туловище.

ДОВЛАТОВА: Как куколку.

ДЖУНА: Да, как куколку, запеленаешь. Косыночку, шапочку оденешь. Вот когда я всегда пеленала, я все это ощущала. Но меня часто заставляли за детьми смотреть.

ДОВЛАТОВА: За маленькими совсем?

ДЖУНА: За маленькими, да. Ну и, знаете, на Кубани же там детей много. Но потом я у дяди Вани, я когда в 8 лет убежала, у них там родился ребенок.

ДОВЛАТОВА: Дядя Ваня – это кто?

ДЖУНА: Дядя.

ДОВЛАТОВА: Ваш?

ДЖУНА: Да.

ДОВЛАТОВА: Брат родителей?

ДЖУНА: Брат моей матери. Вот когда я там убежала, у них родилась девочка. И я всегда ее пеленала и смотрела. Конечно, наши искали меня, 6 месяцев найти не могли, потому что я зимой убежала. Вот тогда я попала среди волков.

ДОВЛАТОВА: А где же вы эти 6 месяцев?

ДЖУНА: А я сама не знала, где живет дядя Ваня. Я шла, и как я очутилась километров 20 от своей деревни. Ну и я прожила у дяди Вани ну с полгода. Когда случайно просто старший брат приехал туда, они даже не звонили и не спрашивали у дяди Вани, наверное не расстраивали его. Но все думали, что я утонула в речке или в колодец попала. И они меня почти что не искали. И увидели меня, тогда они забрали. После этого через год я снова убежала. И убежала в Лабинск, а с Лабинска в Курганы. Но я сама не знаю, как я попадала там. Просто шла и шла.