Сергей Стиллавин и его друзья Встреча с Владиславом Третьяком

СТИЛЛАВИН: У нас сегодня в гостях человек, которого вы видели на церемонии открытия Олимпийских игр. Владислав Александрович, доброе утро.

ВАХИДОВ: Доброе утро.

ТРЕТЬЯК: Доброе утро. Не дали поспать сегодня.

СТИЛЛАВИН: Владислав Александрович, очень рады вас видеть.

ВАХИДОВ: Спасибо огромное, что нашли время в вашем напряженном графике, тем более, что после эфира вы отправляетесь в аэропорт города Сочи.

ТРЕТЬЯК: Да. Наши подлетают основные игроки. Все основные, но основные игроки, которые играли в НХЛ, которых выбрали. Поэтому надо встретить.

СТИЛЛАВИН: Владислав Александрович, мы  начали эфир с той мыслью, что для многих-многих, кто пристально смотрит за Олимпиадой, именно тот факт, что вы несли  факел, это очень символично. Потому что вспоминается 1976 год, когда вы были знаменосцем. И люди ищут параллели.

ТРЕТЬЯК:  Еще в 1984 году был. Два раза.

СТИЛЛАВИН: Как вы сами относитесь?

ТРЕТЬЯК: Вы знаете, это такое ощущение, что я вновь стал олимпийским чемпионом. Или как будто я с Луны свалился. По-настоящему. Знаете, всегда говорят "ты что, с Луны свалился?" в плохом смысле. А здесь в хорошем. Почему? Потому что меня знали, конечно, в России. Но сейчас, по-моему, даже пройти нигде не могу. Такое впечатление, что я уже выиграл Олимпийские игры. Мне бы еще, конечно, чтобы команда выиграла, это было бы самое большое счастье. Но все-таки то, что мне доверили, это еще говорит о том, что все вспомнили команду молодости нашей. Это сборная Советского Союза, России, восьмикратный олимпийский чемпион. Вообще на всех Олимпиадах восемь раз выигрывали. И, конечно, сегодня, когда увидели меня, наверное, вспомнили и Михайлова, и Фирсова, и Петрова, и Харламова. Всех знаменитых хоккеистов, которые в свое время, в общем-то, показывали потрясающий хоккей и были настоящими героями. Поэтому, конечно, для меня это большая честь. И еще раз показали, что хоккей у нас любим в народе, наша национальная игра.

СТИЛЛАВИН: Когда вы узнали, что именно вы будете?

ТРЕТЬЯК: Я узнал месяц назад. Но держал в секрете. И даже дети, когда мне позвонили и  говорят: "Папа! Как же ты нам не сказал?"

СТИЛЛАВИН: От детей скрывали?

ТРЕТЬЯК: Дети не знали. Жене сказал. И то не сразу. Да и потом намекнул. А она говорит: "Давай, колись! Ты чего, куда ты едешь, что ты, как?" Я говорю: "Ну, вот, Тань…" - "Это мы 40 лет с тобой живем, 41 уже год, и ты мне сразу не сказал!" - Я говорю: "Тань, ну, так сказали - секрет вот такой". Но потом она: "Ой, я рада. Дай бог, чтобы все было нормально".

СТИЛЛАВИН: Мы переживали, потому что расстояние-то немаленькое. Вот мы видели масштабы…

ТРЕТЬЯК: Да, я бегал шесть раз. Во-первых, сначала три раза сам бегал. Но самому легче. Но потом пришла Ирина, она прилетела в 12 ночи. Пока туда-туда, и где-то в час ночи мы бегали, чтобы никто не видел. И, самое главное, что она подошла и говорит: "Владислав, я же с самолета, ты сильно не беги". - Я говорю: "Ну, хорошо. Я тут уже бежал. А ты вот беги". А она как рванула, первый раз, и я за ней еле-еле уже бежал. Я говорю: "Ир!" Она потом тоже так же, а потом говорит: "Да, да. Я чего-то лишка дала, давай помедленнее, давай, я за тобой буду бежать". - Я говорю: "Ну, ладно!" И, в общем, мы репетировали. А еще такой момент был. Когда мы пробегали уже непосредственно, где зажигать, и она уже мне говорит: "Ты посмотри на меня с любовью" перед тем, как зажигать. И мы сделали это. Вы помните, когда встали, мы так посмотрели. Но я хочу сказать, что все-таки трехкратный олимпийский чемпион и фигурное катание и хоккей…. Все виды спорта у нас популярные, естественно, все мы их уважаем. Но мы с Ирой вместе воспитывались в ЦСКА, армейцы, и на льду были всегда,  тренировались или до нас или после. У нас как-то очень хорошие отношения. Здесь нам повезло.

СТИЛЛАВИН: Владислав Александрович, вчера были на разминке, на тренировке нашей сборной. Те ребята, которые прилетели из Казани. Вот у нас отношение такое в коллективе и к ребятам, и к хоккеистам, ко всем, я говорил и Никулину на прошлой неделе о том, что мы вас любим, вы нам нужны, но не требуем ничего. Вы просто знайте, что нужны. И все. Мне кажется, эти ожидания такие: давай, давай сделай! Вот это ни к чему.

ТРЕТЬЯК: Ну, да! Ведь все, знаете, хотят, естественно, победы. Вот  надо немножко остановить коней, чтобы не перенапрячься. Понимаете? Это дело, конечно, тренеров, психологическая подготовка должна тоже быть. Потому что у себя дома… Вы вспомните канадцев в Ванкувере. Они очень плохо начали, вы помните? Они проиграли одну игру, потом со швейцарцами по буллиту. Потому на нас попали. И потом в финале только в овертайме выиграли. Все не так просто. Потому что дома публика она заставляет тебя, она бросает тебя в бой, она хочет атаку, атаку! Но надо не забывать, что и оборону надо держать, обороняться правильно. Поэтому здесь, конечно, от тренера очень многое зависит, как он расставит, как он ребят настроит на игру, и чтобы у них голова не пошла в другую сторону, потому что, естественно, публика будет очень болеть за команду.

СТИЛЛАВИН: Владислав Александрович, а как вас готовили психологически именно в 1976 году?

ТРЕТЬЯК: Я хочу сказать, что действительно в 1976 году в Инсбруке у нас очень сильная команда была. А чехословацкая команда, которая всегда играла против нас, как правило, в финале, она не очень удачно там выступала. И, в общем, когда мы кушали вместе в олимпийской деревне, они нам говорили: "Ой, у нас все больные! Ой, у нас все… Мы гриппом заболели, вы нам много не забивайте!" Знаете, ходили там… И как вышли, как они начали играть! И первый период мы 2:0 проигрывали, потом играли втроем против пятерых. Если бы они забили еще одну шайбу, все, мы бы тогда вообще проиграли бы. И, конечно, этот матч был уникальный. И после первого периода прибежал президент Федерации хоккея и нам такие слова не очень хорошие: "Вот, вы что!" - не могу в эфире произнести. И наорал на нас, накричал. Мы выиграли. Потом он министру говорит: "Ну, вот, видите, я всю работу сделал!" Мы так все, без него ясно, что на нас кричать или не кричать? Орал прямj. Но это был очень самый сложный матч, на которых я играл, на четырех Олимпиадах. Один из самых сложных. И мы его вытащили с такой, знаете, кровью. Но потом радости победы было! Ой, я даже открою секрет. Мне даже в бокалы вместо шампанского, мне водки налили в  раздевалке. Такого никогда не было. Обычно шампанское! Но, знаете, на Олимпиаде некуда наливать. Я настолько переволновался, потому что игра была такая нервная. Мне стакан водки как дали! О! И я прям выпил и с ума сошел! У меня голову уже сразу же… Потому что я уже, наверное, полгода даже пива в рот не брал. Мы так готовились. И мы на сборах готовились. И, конечно, перед 1976 годом, перед Олимпиадой у нас был выезд в Чехословакию, и мы там три игры проиграли и там подрались. И, в общем, на нас высшее руководства спорта принимало, и говорили, как  так вы играете? Тоже накачали на нас. А потом выиграли и нам ордена дали. Вот после Олимпийских игр получили.

СТИЛЛАВИН: Владислав Александрович, а у чехов, у них в 1976 году еще были такие в крови счеты за 1968 год?

ТРЕТЬЯК: У них всегда было. Они все время это показывали. И когда мы приезжали. И когда мы особенно проигрывали в Праге, они там все время рисовали танки на плакатах. Но, в общем, атмосфера сложная всегда была. Хотя, знаете, мы дружили, но не показывал этого никто, потому что как-то таких отношений хороших не было. С другими со всеми командами были хорошие отношения. А здесь так: если мы живем в этой гостинице, чехословацкая команда уже не живет. И все время нас разводили. Мы - нет, а вот они - да. Даже у нас самое сложное было - это кто займет раздевалку. Место на выход на лед. Сейчас четко знают, кто там, допустим, кто гость - тот выбирает  раздевалку. А раньше - кто быстрее займет. Вот у нас там с утра уже массажисты клюшки ставили, потом их кто-то выбрасывал. Почему-то все время из-за раздевалки у нас были неприятности.

СТИЛЛАВИН: Просто странно, сегодня, наверное, многим молодым не очень понятно, но чехи, Чехословакия была в нашем лагере. Канадцы - это понятно - капстрана.

ТРЕТЬЯК: Но вот с ними драться нельзя было, а с канадцами деритесь. Вот это тоже непонятно. Вот наши друзья, с ними нельзя. Я вам расскажу случай, когда как раз перед Олимпиадой мы приехали на турнир "Руде право", три игры у нас с выездом было. Газета  "Руде право", как наша "Правда" была. И получилось так, что там все Политбюро чешское было. Шла игра, и мы проиграли первую игру или последнюю, я не помню. И Гусев поднял клюшку высоко и попал как раз в лицо чешскому хоккеисту. Ну, хоккеист сразу же там упал, его на носилках унесли. Что там творилось, это надо видеть! Нас там забросали всем. Потом мы приехали в Москву, нас сразу же в воскресенье не домой отпустили, а к Павлову, к министру. И он сказал нам, что "вы, Гусев, больше вообще играть не будете". А нам сказал, что мы хуже врагов социализма. Я думаю, господи, это кто же хуже врагов социализма? Это нам, уже семикратным чемпионам мира, так сказали, что мы такое наделали! Оказывается, президент Чехословакии позвонил Брежневу, а Брежнев ночью вставил нашему министру, и министр нам вставил тоже прилично. И, в общем, мы так никогда не ожидали, что наши герои потом в 1976 году… У нас хоккей всегда популярный был, такие там хоккеисты были! И нам такие слова сказали! Видите, как? От любви до ненависти один шаг. Но потом ордена получили.

СТИЛЛАВИН: Владислав Александрович, а в чем, как вы думаете, феномен чешского хоккея? Я имею в виду в выборке игроков из населения. У них 10 миллионов человек, и у них сильная сборная.

ВАХИДОВ: Всегда сильная сборная.

СТИЛЛАВИН: У нас 140 сейчас. Но…

ВАХИДОВ: Тем более, сейчас у них не только чешская сборная сильная, но еще и сборная Словакии.

СТИЛЛАВИН: Но у нас говорят, что нам нужен массовый хоккей, тогда будет из кого выбирать. А у них такая маленькая, в принципе, страна.

ТРЕТЬЯК: А вы процентно посчитайте, сколько населения и сколько катков. У них 150 катков. У нас население, какое? 140 миллионов, всего 400 катков. В Швеции 400 катков, в Финляндии  - 220. Я даже, выступая, говорю, вот в Финляндии 220 катков. А населения сколько там? Пять миллионов, не больше. А у меня рядом Карелия, Мурманск, Архангельская область - больше по территории, чем Финляндия, и всего восемь. Это нормально? А вы знаете, сколько в Канаде катков? 2700. Катков крытых. Открытых - я не говорю. А в Америке - 1800. Вы понимаете? У них 86 тысяч только девочек играет в хоккей в Канаде. Вы понимаете, кто против нас играет? Поэтому и Швейцария, маленькая страна, но у них уже 150 катков. И поэтому они развивают хоккей. Если говорить о Чехословакии, они играют в наш хоккей более-менее. Ну, похожий, понимаете? А сейчас вообще они многие у нас играют в командах. Они знают нашу тактику в КХЛ, мы раскрылись. Сейчас они нас не боятся. Вот раньше, когда у нас не было иностранцев, нас все равно боялись. Вот швейцарцы, сколько с ними играли раньше, все равно, даже если они ведут 2:0, они все равно думают: когда же нас добьют? Обязательно мы выигрывали. А сейчас посмотрите: Швейцария «серебро» выиграла. Представляете, у них как хоккей подняли? Они взяли специалистов, они взяли все лучшие методики и в Канаде, и советскую школу, и российскую, и играют очень здорово.

СТИЛЛАВИН: Если коротко, это на государственном уровне у них решается?

ТРЕТЬЯК: На государственном. Вот знаете, как в Америке? Почему она поднялась? Во-первых, конечно, Олимпиада 80-х годов. Вы знаете, что у них на  государственном уровне создают команды сборные 17 лет. Вот что они делают?  Они взяли опыт наш. Почему мы выигрывали раньше? За счет чего? Почему мы обогнали время и с канадцами стали играть. Потому что нас всех посадили на сбор, мы из 12 месяцев 9 месяцев в году живем на сборах. Никуда никто не уезжал. И у нас два звена из ЦСКА, одно звено из "Спартака" и "Динамо" Васильев, сыгранные пятерки в большинстве. Сегодня у меня один в Питсбурге,  один в Детройте. Очень трудно собрать, вы понимаете?

СТИЛЛАВИН: Заметили, как Владислав Александрович от таких добрых, юмористических ноток, когда вспоминал 1976 года, переключился на коробки, и уже с азартом и с атакой пошел? Потому что тема больная и тема, которая очень важна.

ТРЕТЬЯК: От нас требуют победы, но, извините, нам нужно строить больше стадионов. Тем более, что, поймите! И не только потому, что мы растим хоккеистов, мы растим хороших людей, сильных, мужественных. Потому что хоккей - это такая игра, коллективная, здоровых людей, понимаете? Особенно для молодых людей, крепкие мускулы и так далее.

ВАХИДОВ: Владислав Александрович, а насколько хоккей любительски доступен для простых граждан в Канаде и в США?

ТРЕТЬЯК: Вот все говорят, что у нас платно! В Канаде везде все платят. Все родители. Это самый дорогой вид спорта. Один из самых дорогих, понимаете?

СТИЛЛАВИН: Сколько их семье примерно стоит в год на наши деньги, как вы думаете?

ТРЕТЬЯК: Они платят где-то около…Они платят за все поездки. Поэтому это трудно посчитать, понимаете? Там 500 долларов где-то взнос, а потом они едут, все автобусы оплачивают, переезды своих детей.

СТИЛЛАВИН: То есть это спорт среднего класса и выше?

ТРЕТЬЯК: Это среднего, да. Хотя не всегда хорошие хоккеисты получаются из среднего. Всегда, как правило, из таких семей, которые не очень благополучные есть ребята. Но разные есть. Но сегодня, чтобы стать хоккеистом, надо в семье отдать одного родителя полностью в хоккей. Вот у меня внук с пяти лет занимается. Вот, смотрите, пять лет. Он коньки одеть не может, правильно? Надо его провезти по Москве, надо его одеть, потом надо постоять два часа на льду, рядом со льдом. Потом надо его раздеть, придти в раздевалку, потом его отвезти домой. Вы понимаете, о чем речь? Практически сегодня, если воспитывать хоккеиста, один родитель посвятить себя этому должен полностью. Вот так. И это очень сложно, конечно. И выбор тоже, конкуренция большая и так далее.

СТИЛЛАВИН: Но вы начали в 11 лет.

ТРЕТЬЯК: Я - в одиннадцать. Но тогда другое было время. Сейчас уже в 11 можешь не начинать.

ВАХИДОВ: Уже поздно! А есть ли разница в поведении известных наших хоккеистов, которые будут в сборной, и которые прилетают из-за  океана, и хоккеистов, которые играют в КХЛ? Как они общаются между собой? И с кем сложнее тренеру работать, самое главное?

ТРЕТЬЯК: Есть у нас игроки, которые посложнее.  Но вот мы поэтому Билялетдинова и взяли. Он не смотрит на имена, он смотрит на своих солдат. Все должны быть в строю. Понимаете? И он любому может сказать: все! Насчет дисциплины очень важно, чтобы люди были всегда под рукой, чтобы и на ужин приходили. А то у нас было время: приходишь на ужин, я сижу и тренер. И никого нет. Где они гуляют? Ходят, сами кушают. Но есть дисциплина. Самое важное, дисциплина, понимаете? Я всегда говорю: "Ребята, это историческое событие в вашей жизни. Вам Бог дал играть на Олимпиаде! Понимаете? Нет такого, что ты можешь и отдохнуть и играть. Такого нет. Или отдыхай или играй. И Билялетдинов тоже так говорит. Он знает, что все, они все готовы, они приехали сюда выигрывать, они приехали показывать хороший хоккей. Кто не хотел… Ну, у нас все хотели, конечно, попасть, но он чувствовал, кого надо приглашать. Поэтому здесь дисциплина жесткая, это очень  важно. Понимаете?

ВАХИДОВ: Какие у вас ритуалы, у советской сборной, были перед играми?

ТРЕТЬЯК: Ритуал у каждого свой, у каждого свой талисман. Все! Вот, допустим, Малкин, если я приезжал в Питсубрг, когда гимн Америки, Канады, он берет (я заметил) крестик, он стоит его и целуют во время гимна. У него свой, у меня свое было. Я майку целовал, когда уходил, со священными буквами в то время - СССР. У каждого свое, понимаете? Потому что надо себя как-то настроить. Ведь все же хоккеисты  очень хорошо играют, правильно? Они с пяти лет на льду. Самое главное - настрой. Вот гитара, да. Вот пойдете в магазин, гитары все разные,  но надо наладить. А на вид-то все одинаковые. Так и здесь. Хоккеисты все умеют в хоккее и бросать, и бежать, и силовую любую тактику могут выполнить. Но, самое главное, настроить себя психологически. Я себя так настраивал, что сам даже не знаю, как ловил шайбы иногда. Честное слово! Но это очень сложно. Не только я настраивал, чтобы разминаться одинаково, а самое  тяжелое - думать. Вот когда вам врач скажет "не думай ни о чем и делай упражнения", вот попробуй. Невозможно. Обязательно мысль какая-нибудь в голову придет. А ты должен не думать. Вот китайцы меня так учили: ты только должен, когда делаешь упражнение вести отсчет, сколько ты делаешь упражнение и так далее. Это очень сложно. И, конечно, я когда к этому пришел, когда играл сам, я просто играл. Но самый главный ритуал для  всех – это присесть перед дорожкой. Тренер всегда говорил: "Ну, ребята, сели. Все сели, помолчали (вот так, как мы сейчас) Ну, с Богом!" И все. И команда пошла. Все. И ребята друг друга уже подбадривают, и все пошли. Пошли в бой.

СТИЛЛАВИН: Владислав Александрович, пока шли "Новости", мы с вами обсудили ситуацию со швейцарами, которые вечером хотели, а потом перехотели. И вы употребили фразу такую: "Какая у нас мотивация?" Они спрашивают: "Какая у нас мотивация?"

ТРЕТЬЯК: Ну, да! Типа, что судей нет, этого нет, это несерьезно. Ну, а о чем они раньше-то думали? Нам взяли и отказали. Раньше-то тоже было серьезно. Я думаю, это так, отговорка. На самом деле, конечно, если бы они вышли бы, естественно, играли на полном серьезе,  то и мы на полном серьезе играли. Но, видно, они побоялись травмироваться, поломаться, надо игрока отсюда увозить, надо нового  приглашать. А где их сейчас взять? Они сейчас отдыхают, перерыв везде. Есть сложности. Но мы готовы были, мы хотели поиграть.

СТИЛЛАВИН: Какая разница между мотивацией нашей (если таким современным словом  говорить) наших ребят, вас в то время и сегодняшней сборной? Вот как вы это видите?

ТРЕТЬЯК: Меня что радует (вот, если вы смотрите Чемпионаты мира, а вы наверняка смотрите), у нас ни один хоккеист не отказался. Вот в Швеции отказываются, и в других: ну, я не поеду, я лучше отдохну. У нас ни одного отказа, я как президент Федерации хоккея скажу: никогда не было. Даже Овечкин приезжал, со сломанной ногой играл на последнем чемпионате. Просто у нас ребята, в принципе, в этом плане… Понимаете, у нас разный разговор: они там миллионеры, они получают столько денег! Вот я никак не могу понять. Да вот они специально проиграл, они же там в Америке живут, они канадцам специально проиграли. Да никогда в жизни спортсмен такого уровня никогда не отдаст, да тем более, на Олимпиаде! Помните, когда мы проиграли в Ванкувере, нам многие болельщики такие вещи говорили! Что мы специально! Ну, коли они там деньки получают, ну, они им там отдали. Ну, это глупость просто.

ВАХИДОВ: Хотя перед этим, в 2008 году, в год столетия хоккея мы выиграли у тех же канадцев. Это феноменальный матч, в котором Илья Ковальчук стал настоящим героем.

ТРЕТЬЯК: Да. Мы тоже хотим, чтобы здесь кто-то героем был таким же. Может, он повторит?

ВАЖИДОВ: Самый сложный матч на групповом этапе для нашей сборной, как вы считаете?

ТРЕТЬЯК: Я думаю, что с Америкой. Хотя все будут сложные, честно хочу сказать. Даже не думайте, что из Словении приедут мальчики для битья. Нет, нет! Особенно первые игры всегда сложные. Вот даже посмотрите, девчонки наши вчера играли. Ну, сильнее немцев, но два периода 1:0 проигрывали. Я не мог, у меня вчера прием был членов Международной Федерации. Мне все время звонили, и я все время думал: уже валерьянку, что ли, брать? Думал, немцев обыграем, до этого команда наших девчонок обыгрывали, и тут 1:0 два периода. А потом как посыпалось! 4:1, понимаете! Старт. Очень сложно. Но, конечно, я думаю, что за первое место, нам надо выиграть первое место, чтобы 19 февраля играть. Я думаю, что с Америкой это бойня будет ой-ой-ой. И, конечно, со Словакией будет сильная игра, но с американцами, я думаю, будет один из самых сильных матчей.

СТИЛЛАВИН: Америку обязывает, американскую сборную играть сегодняшний статус американцев? Вообще как страны. Что их так пришпоривает?

ТРЕТЬЯК: Они вообще хорошо играют. Я не закончил тогда, помните, о государственной политике. Я вам расскажу, почему так они. Вы знаете, что они чемпионы молодежных и 18-летних, и 20-летних бьют канадцев. В Канаде больше хоккей любят. И больше катков. И все. И они родоначальники. Правильно? А Америка после 1980 года волна только пошла. А раньше мы их по 10 штук обыгрывали, особенно молодежные, юношеские. Даже за соперника не считали. Сейчас все изменилось. Они настроили катков, методику взяли Тарасова даже некоторые, и наши, и со всего мира собрали. А самое, знаете, что они взяли? Помните, мы про сборы говорили? Они собирают сейчас всех самых молодых хоккеистов 16-17 лет, привозят их в колледж, и они живут на сборах, как мы. Все лучшие хоккеисты живут одной командой, и играют против старших. 16-летние играют против 18-летних, 18-летние против 20-летних. Конечно, те выигрывают. И мне показывают и говорят: "Посмотри,  они все проигрывают, а на международные выходят, всех обыгрывают". И сейчас мой внук играл против американцев. Но он не играл первый период, они выиграли, они первое место заняли. И играют в наш хоккей, пасс играют. Никогда такого не было. Вот, видите, что они делают! А сегодня это государственная программа, потому что, если я сейчас начну собирать по клубам:  а чего-то я лучшего игрока вам отдам? А это забирают и на год, и на два, ты забираешь лучших игроков со всей команды. И отдают. Государственная программа. Понимаете, о чем речь!? И они показывают очень хороший хоккей. И они воспитывают. Да, я вот беру игрока. Но он ваш. Я его воспитываю. Он все время у одного тренера. Они живут, учатся, все в одном колледже, как на сборах. Понимаете, что они делают? Поэтому у них прогресс такой идет.

СТИЛЛАВИН: А зачем им это? Вот на государственном уровне?

ТРЕТЬЯК: А как? Они видят, что это популярно. Сейчас хоккей в Америке очень популярен. Вы посмотрите, Чикаго! Я там 12 лет был консультантом. Да битком! Вот как на улицу выйдешь, как бы не очень популярный, а на стадионах битком! Люди приходят и получают удовольствие от хоккея. Это шоу красивое. Стадионы все по 20 тысяч все забиты. И полные стадионы.

ВАХИДОВ: Что нам надо сделать?

ТРЕТЬЯК: Нам нужно больше катков делать, потому что сегодня хоккей очень популярен. И, конечно, нам нужно развивать больше детские спортивные школы. Это, кстати, и социальный вопрос: мы  ребят заберем с улиц. Пускай лучше всю энергию на хоккейных площадках отдают. Нам нужно больше внимания уделять детским спортивным школам, большей массовости, больше открытых стадионов. У меня есть Фонд Третьяка, Кубок Третьяка, там Малкин играл, Овечкин, у меня все через Кубок Третьяка прошли. И приезжали и лучшие команды Канады и других стран. Просто у меня, вы помните, 90-е годы мы не были патриотами своей страны. Хотите я вам открою секрет? Нас собрали перед церемонией, всех, кто флаг нес и факелы, и, чтобы мы никуда не уходили, нас собрали в одной комнате. И мы смотрели открытие по телевизору. И когда, помните, Гимн России, и все встали и все пели. Нормально? Все. И Кабаева пела, и Михалков, и Терешкова. Я вот так стоял, думаю: никто же никого не обязывал. Все пели гимн России. Я стоял, у меня чуть слезы на глазах… Думаю: это же знаменитые люди и они все преданы своей стране, они горды. Не для кого, а для себя. Не для камер. Никого не было. А потом Кабаева: "Ой, давайте снимем это. Это же такое, никто не увидит, чтобы вот артисты и спортсмены, и космонавты, и все вместе, объединял нас олимпийский огонь сегодня, Олимпийские игры". Понимаете? Это очень здорово, что мы сегодня возвращаемся к патриотизму. Патриотизм - это хорошее. Я вот вчера передачу смотрел, некоторые журналисты говорят: патриотизм, да что это такое? Это ущемление каких-то прав человека! Да каких прав? Вы посмотрите, в Америке приходишь в школу, и гимн - пожалуйста. И сегодня мне приятно на Кубок Третьяка мальчишки в Ульяновске стоят, лет 7-8, вот так руку и поют гимн. Я смотрю: вот, вот! Здорово!

СТИЛЛАВИН: А вы заметили, Рустам Иванович, у Владислава Александровича заблестели глаза, когда он говорил.

ТРЕТЬЯК: Но это правда, это очень здорово!

ВАХИДОВ: Владислав Александрович, спасибо вам огромное.

СТИЛЛАВИН: Вам пора на аэродром.

ТРЕТЬЯК: Нам удачи всем! Болейте за нас. Ребята у нас классные!