Авторские материалы "Богатые квартиры", уплотняйтесь!

Столетию революции посвящается. Как менялась Россия, когда уже перестала быть царской, но еще не выросла в Страну Советов? Переворот в быту изучаем с Татьяной Григорьянц на "Вестях ФМ".

Год после начала революции. Ноябрь 1918-го. В Петербурге гремит премьера первого советского кинофильма. Показы проходят в одном из известнейших кинотеатров того времени – "Сплендид-Палас", где ныне расположились киноцентр "Родина" и Дом кино. Чему бы, вы думали, была посвящена первая картина Петроградского кинокомитета, из которого вырос "Ленфильм"? А я вас удивлю – коммуналкам! Вернее – тому, как они появлялись.

Фильм начала века без звука, посему кратко расскажу вам сюжет (кстати, одним из сценаристов выступил сам Анатолий Луначарский). Так вот, в 57-минутной саге показывается, как в порядке уплотнения к одному профессору переселяют из сырого подвала рабочего с дочерью. Квартиру начинают все чаще и все больше посещать коллеги рабочего с завода, где он трудился. Профессор развлекает их чтением популярных лекций. Конечно, не обходится без любовной линии – между младшим сыном профессора и дочерью рабочего возникают чувства, герои решают пожениться.

Как это часто и бывает, в жизни все было гораздо прозаичнее. Процесс "уплотнения" начался практически сразу же после октябрьских событий 1917 года. И проходил весьма болезненно для всех его участников. Согласно специальному постановлению, это самое уплотнение проводили из расчета 1 комната на одного взрослого человека. Сначала. Чуть позже жителям городов пришлось еще потесниться – на одного взрослого выделяли уже чуть больше 9 квадратных метров.

Кого подселяли – ясно: рабочих, крестьян, героев революции. А вот к кому? К владельцам "богатых квартир". Богатой считалась та квартира, как разъяснял товарищ Ленин в одном из своих трудов, где "число комнат превышает число душ населения, постоянно живущего в этой квартире".

"Владельцы богатых квартир, – настаивал Владимир Ильич – обязаны немедленно, под угрозой конфискации всего имущества, предоставить в двух экземплярах заявление об освобождении одной из двух богатых квартир на нужды бедного населения столицы…"

Вся жилая площадь сверх установленной нормы подлежала изъятию и перераспределению. Но искать соседей к себе на "лишние метры" разрешалось самостоятельно. Если не успели найти – извиняйте, уплотнение проводилось в принудительном порядке. Правда, справедливости ради, нужно сказать, что к 1920 году появились группы граждан, которым полагались привилегии. Это были трудящиеся, которым по профессиональной деятельности необходима была изоляция (снова вспомним профессора Преображенского из романа "Собачье сердце"), а также психические больные.

Ордера на вселение граждан выдавались районными жилищными советами. На их основании уже домовые комитеты предоставляли комнаты и квартиры. Вот любопытный документ сохранился для истории – служебная инструкция жилищного отдела Моссовета. В ней все городское население делилось на четыре категории:
- "организованные коммунисты", семьи красноармейцев, находившихся на фронтах гражданской войны, "получают всё и остаются на своих квартирах";
- рабочие, мелкая и средняя интеллигенция могли претендовать на получение "хороших комнат в других домах";
- "крупная интеллигенция", советские служащие, "буржуа, не имевшие недвижимости" уплотнялись согласно норме;
- "буржуа, ликвидировавшие свои дела и живущие спрятанными капиталами или имеющие собственность", выселялись из Москвы, "у них отбирается все и выдается только "походный паек" – пара белья, подушка, одеяло, то есть то, что полагается красноармейцу, уезжающему на фронт".

Конечно, вселение рабочих в квартиры интеллигенции сопровождалось неизбежными конфликтами. Домовые комитеты были просто завалены жалобами жильцов, что "подселенцы ломали мебель, перегородки, двери, что дубовый паркет нещадно сжигали в печах"… И длилась эта история потом еще много десятилетий. Впрочем, местами она еще и не закончилась.