Интервью Репертуар пианиста – это то, чего просит душа

Как выглядит жизнь пианиста? Какие есть подходы к исполнительству, как выбирается репертуар? Гость Григория Заславского – пианист Сергей Арцибашев.

ЗАСЛАВСКИЙ: В студии Григорий Заславский, добрый день. И сегодня я пригласил в гости пианиста Сергея Арцибашева. Совсем недавно прошел концерт его в квартире Гольденвейзера. И, в общем, достаточно регулярно разные концерты ваши проходят. Рад приветствовать, добрый день.

АРЦИБАШЕВ: Здравствуйте.

ЗАСЛАВСКИЙ: Скажите, как вообще решается график тех или других выступлений? И вообще что такое жизнь пианиста? У вас трудовая книжка есть?

АРЦИБАШЕВ: Трудовая книжка у меня есть, но она относится только к преподаванию. Преподавание я сейчас отложил. Вот что касается жизни непосредственно уже концертирующего пианиста…

ЗАСЛАВСКИЙ: А вот здесь у вас стало наоборот более активно, мне кажется.

АРЦИБАШЕВ: Да, да. Но здесь уже каждый может выбирать. Он может работать в какой-то организации, он может работать в филармонии, если его пригласят, или в Москонцерте, и так далее, есть организации. Но соответственно там, конечно, и пожелания – нужно соответствовать тем или иным графикам, которые, в общем-то, как бы составляете не вы. А можно работать более независимо, то есть когда вы сами по своему желанию можете организовывать концерты, договариваться и так далее, и делать, в общем, как вам удобно, в то время, как вам удобно, и с той программой, как вам удобно. И мой вариант – это второй. Мне, конечно, это подходит больше.

ЗАСЛАВСКИЙ: Но это же получается такой не дисциплинирующий вариант. Вот вы можете проснуться с утра и не сесть за инструмент, и не начать что-то учить, и не готовиться, потому что можно перенести то или другое выступление.

АРЦИБАШЕВ: Да. Но это романтический вариант, я – романтик. Ну, как вот композиторы Моцарт, Гайдн, они там, еще в 18-м веке была такая традиция – они садились с утра и писали, есть у них вдохновение, нет вдохновения.

ЗАСЛАВСКИЙ: Ну это как бы работали.

АРЦИБАШЕВ: Ремесло, да. Но Шопен, Лист, Шуман, они уже никогда так не делали. Вот есть у них вдохновение – они пишут, если у них нет вдохновения – они могут месяцами не писать. То есть это просто разные как бы такие позиции, разные подходы к самому делу. Для меня действительно исполнительство – это что-то очень личное, такое сокровенные, это, в общем, не работа, а скорее вот что-то такое вот моё.

ЗАСЛАВСКИЙ: Служение.

АРЦИБАШЕВ: Служение искусству – да, это безусловно. Но все же это служение должно происходить, так сказать, так, как мне бы хотелось, и вот я должен в этом плане какую-то свободу ощущать. Вот это очень для меня важно. Иначе просто вот такое немножечко ощущение рутины, ощущение какого-то такого однообразия, которое, кстати, бывает у многих пианистов, они на это жалуются, что просто слишком большой график, слишком много концертов. Казалось бы, хорошо – слишком много концертов. Оно с одной стороны – хорошо, а с другой стороны – тяжело, потому что просто иногда начинаешь играть на автомате, и уже как бы вот таких переживаний, которые хотелось бы, просто не можешь уже испытать во время исполнения музыки.

ЗАСЛАВСКИЙ: А так вам удается их испытывать, ну какие-то такие важные, приятные для себя эмоции?

АРЦИБАШЕВ: Да, удается. Но опять-таки, когда мне это позволяет нечто трансцендентное. То есть вы можете хотеть это испытать, но вот это не только от нас зависит, а это вот нас пускает туда либо не пускает. И поэтому здесь как бы тоже… Но, к счастью, мне удается, да...

Полностью слушайте в аудиоверсии!