Провокация Выпуск #7

Свой вопрос вы можете задать при помощи специальной формы.

С.НАСИБЯН: Добрый вечер. Вы на волнах «Маяка». С вами программа «Провокация» и я, Сергей Насибян, ее ведущий, психолог, психотерапевт, коуч, тренер, путешественник, да и, в целом, знаете, скорее, наблюдатель человеческих жизней и своей, в том числе. И эта позиция кажется мне самой оптимальной, для того чтобы жизнь приобретала все более и более глубокие смыслы.

Сегодня, когда ехал, для того чтобы провести эфир, почему-то задумался о том, что большинство людей старательно избегают каких-либо действий на изменение своей собственной жизни, а по причине отсутствия стопроцентных гарантий успеха. Я очень часто сталкиваюсь с этим в своей собственной жизни, когда ко мне обращаются люди в кабинете или на тренинге.

Ну, а сегодня я наблюдал это, разговаривая со своим подростком сыном, задав ему достаточно простой вопрос – слушай, вот ты учишься, ты получаешь специальность, как, на твой взгляд, выглядит идеальный сценарий развития событий, где ты самый крутой специалист в этом? Как выглядит, на что похожа твоя жизнь? На что мой сын сказал – папа, ты знаешь, я не умею планировать. Ну, это правда, подростки не очень умеют планировать. Лишь изредка везет родителям так, что подросток умеет это делать.

Потому что, конечно же, он не был взрослым, и он не очень понимает, как это там, когда тебе 25, 30 и так далее. И я ему сказал – слушай, дружище, а попробуй пофантазировать. Он говорит – как я могу фантазировать, если я не знаю. Ну, вот тут, наверное, главная наша ошибка и ошибка, которая свойственна не только ему, но и мне, и многим из нас. Мы очень часто не помним важную вещь. Фантазия это вообще всегда про то, чего мы не знаем.

В детстве мне очень сложно было читать фантастику именно поэтому, потому что ты читаешь про какие-то планеты, про какие-то другие миры, там какие-то придуманные животные, придуманные механизмы, машины, оружие, люди, языки, имена, и это было для меня очень сложно в юности. Поэтому, в общем, Герберт Уэллс это был мой максимум, на который я замахивался. Ну, дальше потом были Стругацкие, но это уже, мне кажется, больше философия, чем фантастика.

И вот фантазия, фантазия – это то необходимое для нас свойство, качество, навык, который нам необходимо развивать, для того чтобы мы научились справляться с тревогой провала. Потому что гарантий, конечно же, никто нам никогда не дает. Мне никто никогда не давал гарантий. У меня часто, правда, спрашивают, как мне стать, например, психологом, мне 40 или мне 35, я вот всю жизнь работала в банке и вдруг поняла, что хочу стать психологом, вот как бы мне стать психологом.

Для того чтобы стать психологом вам нужна всего одна секунда принятого решения, что с этого момента вы психолог. Все остальное начинает формироваться под ваше решение. Потому что ваше намерение есть не что иное, как заброшенная удочка в ваше будущее.

Ну, что же, давайте закинем на ближайшие два часа наши удочки в будущее, на ближайшие два часа, которые у нас будут, потому что у нас сегодня будут как всегда звонки, я буду отвечать на вопросы, которые пришли в течение этой недели. Ну, и в конце как всегда расскажу вам про какое-нибудь кино. Ну, а вы, дорогие радиослушатели, звоните нам с вашими вопросами и присылайте свои вопросы, ну, а я постараюсь на них ответить.

Итак, с вами Сергей Насибян, и мы слышим первый звонок. Добрый вечер.

МАРИНА: Добрый вечер, Сергей.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста.

МАРИНА: Меня зовут Марина, мне 50 лет, я живу в пригороде Санкт-Петербурга. Вроде бы все благополучно, ну, не вроде бы, на самом деле все благополучно. Вся жизнь моя выстроена по тому, ну, скажем так, плану, сценарию, который я сама себе задала, и все идет хорошо.

Но у меня есть некий страх, который, ну, вот как-то подводит мою вот эту выстроенную жизнь, мою выстроенную систему, ну, скажем так, он меня очень тревожит, это страх смерти. Почему он у меня есть. Я даже вот предполагаю, может быть, это не точно, но мне кажется это идет оттуда, потому что моя мама в свое время очень часто обращалась к этой теме, и мы с ней много разговаривали, когда мне было лет 14, 15, такой очень нежный возраст. И она все время говорила о том, что она уже пережила своих родителей.

С.НАСИБЯН: А она это говорила с радостью? Она это говорила с тревожностью? Она это говорила со злостью?

МАРИНА: Вы знаете, скорее, с тревожностью, потому что как будто бы до возраста своих родителей она понимала, ну, как это все, а потом вроде бы как бы ей самой надо. Хотя ее родители умерли, ну, когда она была, ну, папа умер вообще в 1963 году, ей было 19 лет. Ну, он с фронта пришел, ну, в общем, последствия, осколок, ну, в общем, все понятно, такое событие. А мама, моя бабушка, я ее, честно говоря, не помню, но пару раз, там у нас есть фотографии, она умерла, когда ей было около 55 или 56, ну, в общем, она только-только вышла на пенсию и буквально вот…

С.НАСИБЯН: Подождите, я просто немножко запутался, бабушка умерла в возрасте 55?

МАРИНА: Бабушка, да, да. А моя мама проецировала это на себя и говорила – ну, вот я уже пережила, отцу было 46, ну, дедушке 46. Вот я уже пережила мою маму, вот я живу дальше, я уже их пережила, у меня уже возраст, мне 57, я уже пережила мою маму. И она очень часто об этом говорила. И были такие моменты, когда она засыпала, я к ней заходила в комнату посмотреть, дышит, не дышит. Ну, как-то, знаете, такая тревожность.

С.НАСИБЯН: Вам сколько было лет, когда вы это делали? Да, конечно, понимаю.

МАРИНА: Ну, вот мне было где-то 14-15.

С.НАСИБЯН: Когда вы заходили наблюдать.

МАРИНА: До 18, да, да. То есть вот какой-то период жизни я как-то очень переживала за нее, я очень нервничала.

С.НАСИБЯН: Она же ваша мама.

МАРИНА: Ну, как же так, да, мама, ну, значит, у нее, действительно, что-то там, может, сердце болит или еще что-то. Ну, вот как-то так, очень нервничала. Потом как-то это все сошло на-нет. Ну, я вышла замуж, уехала. А вот в последнее время я стала себя ловить на мысли, что я вспоминаю эти разговоры.

С.НАСИБЯН: Вспоминаете те разговоры, которые мама вела с вами?

МАРИНА: Да, да. Я начинаю считать, мне 50, маме было столько-то. То есть, понимаете, вот это вот, я очень боюсь это состояние, потому что, мне кажется, что это ненормально.

С.НАСИБЯН: Давайте разделим две вещи. Первое, здорово, конечно, что вы связываете, так сказать, ваше состояние с какими-то воспоминаниями о вашей юности, это замечательно, в общем-то, говорит о хорошем анализе и рефлексии, наверное, даже. Но просто вы немного перебарщиваете, это правда.

Давайте так, тот факт, что вы боитесь смерти, это как раз нормально. Потому что, если бы вы не боялись смерти, то вам бы не исполнилось 50.

МАРИНА: Да.

С.НАСИБЯН: Я пару раз, работая в психбольнице, наблюдал людей, у которых отсутствует страх смерти, поверьте, им сложно дожить до 50 лет. Поэтому, конечно же, это нормально. Нормально настолько, что когда вы начали говорить и сказали – вот, знаете, там так-то, так-то, вот у меня все нормально, но я боюсь смерти, потому что, и я в курсе почему. Это по одной простой причине, потому что вы живете. Вот абсолютно любое живое существо боится смерти. И вы наверняка в школе помните, как мы изучали в зоологии понятие инстинкта выживания?

МАРИНА: Ну, да, конечно.

С.НАСИБЯН: Вот у нас есть инстинкты, которые связаны с выживанием, и есть инстинкты, которые не связаны с выживанием. Эти инстинкты, они обязательны. И точно так же, когда ребенок рождается, проверяют его рефлексы, в общем-то, плюс, минус почти так же проверяются и его инстинкты. Ну, просто инстинкты врачи не будут проверять, безусловно, но ребенок без нормальных адекватных инстинктов, он просто не выживает даже в условиях города.

Поэтому вы живы и это определяет наличие у вас страха смерти, это прекрасно. Когда вы подходите на балконе, не знаю, с 20 или 8 этажа смотрите вниз, вы понимаете, что прыгать не стоит, это вот скажите спасибо этому страху смерти. Когда вы смотрите на море, а там волны 4 метра, и вы не идете купаться, вот в этот момент надо сказать спасибо страху смерти. Ну, и во многих других случаях, включая встречу, не знаю, с какой-нибудь королевской коброй.

Знаете, я в детстве очень любил ловить змей, а мы ловили ужей, гадюк, и однажды, когда я пошел один без мальчишек на озеро ловить змей, не было ни одного ужа, ни одной гадюки, и вдруг я обнаружил гюрзу. И вы знаете, гюрза как-то так выглядела, она вообще не собиралась от меня уползать. И как-то она всем своим видом мне дала понять, что трогать гюрзу не надо, я уже, в общем-то, это понимал. Так вот это тоже спасибо страху смерти, что я с вами разговариваю. Поэтому давайте остановимся здесь. Вы понимаете, что это норма то, что я сейчас сказал?

МАРИНА: Да. Но мне кажется, вы говорите о некоей осторожности.

С.НАСИБЯН: Осторожность является результатом.

МАРИНА: Не получить травму, например.

С.НАСИБЯН: Конечно, это результат наличия у вас…

МАРИНА: Не заболеть, не сломать.

С.НАСИБЯН: Вот-вот, все это.

МАРИНА: Но это же не приведет к смерти, если ты ногу сломаешь, она же срастется.

С.НАСИБЯН: Нет, смотрите, это вы сейчас, когда у вас есть скорая помощь. А вы вообще представьте себе, что вы, не знаю, живете в каком-нибудь первобытнообщинном строе, и ваше племя мигрирует из одной пещеры в другую пещеру, где идти надо 2,5 месяца, и вдруг у вас ломается нога, конечно, вы не выживите. Поэтому это все заложено.

Инстинкт это слишком архаично, это слишком глубоко, это слишком животное такое. Поэтому, конечно, любая подобная травма, безусловно, может привести нас к тому, что мы не в состоянии будем за себя постоять или себя прокормить. Сейчас да, инстинкты снижаются, и в этом смысле очевидных причин бояться смерти становится все меньше, вы правы. И именно из-за этого начинает развиваться то, что называется невротическим страхом смерти. Это вот как раз вторая часть нашего разговора.

Но мне сначала хотелось бы закончить на первой, давайте поговорим с вами все-таки об этом. Понимаете ли вы, что это норма, то, что я произнес?

МАРИНА: Да, я понимаю. Но я не думала, конечно, об этом с точки зрения травмы, что это тоже через страх смерти.

С.НАСИБЯН: На уровне инстинкта, помните, да?

МАРИНА: Да, да. Это понятно. Но вот как раз вы про вторую часть сказали, что-то мне кажется, что как раз мой вариант это второй вариант.

С.НАСИБЯН: Абсолютно. Марин, это, конечно же, это правда. И давайте мы сейчас с вами как раз и будем об этом говорить, о вашей, так сказать, второй части вашего вопроса, о том, что вы постоянно беспокоитесь об этой самой смерти.

МАРИНА: Да, тревожность, да, присутствует.

С.НАСИБЯН: А вы уже тоже пережили вашу маму? Я вот не мог посчитать.

МАРИНА: Да, да.

С.НАСИБЯН: А маме, сколько было лет, когда она скончалась?

МАРИНА: 62 года.

С.НАСИБЯН: 62, то есть у вас 12 лет точно есть в запасе.

МАРИНА: Ну, вот понимаете, я вообще человек, который работает с цифрами, я очень люблю цифры, и меня вот это очень беспокоит, если я начинаю вот это вот складывать и вычитать, у меня прямо вот этот отсыл на детство. Думаю, а, если я начну говорить со своей дочерью об этом, а вдруг это, а мне поговорить хочется, потому что это тревожит.

С.НАСИБЯН: Конечно. И вот мы с вами и говорим об этом. А как вы боитесь, расскажите.

МАРИНА: Ну, как я боюсь. Вы знаете, я боюсь физической смерти. Я застраховала свою жизнь.

С.НАСИБЯН: Это логично, это разумно.

МАРИНА: Я делаю проверку здоровья каждые полтора года.

С.НАСИБЯН: Разумно. Если бы вы делали каждые полтора месяца, я бы вот сейчас тогда задумался бы. В полтора года раз это хорошо, разумно. Как вы еще боитесь?

МАРИНА: Ну, я стараюсь планировать, то есть я просто уже почти написала завещание, ну, еще не написала, но я уже начинаю планировать, что вот это туда, это туда. То есть как-то, чтобы не было незаконченных дел, чтобы все было понятно с имуществом.

С.НАСИБЯН: А почему вам так важно, это вас ведь не будет, какая вам разница, как все это дело будет обстоять и выглядеть?

МАРИНА: Не хочу, чтобы близкие мне люди потом как-то это все делили.

С.НАСИБЯН: Не хотите?

МАРИНА: Нет, не хочу.

С.НАСИБЯН: Почему?

МАРИНА: Очень люблю их.

С.НАСИБЯН: Ну, любите, и чего, они поделят, вам-то какая разница? Как это связано с вашей любовью или нелюбовью?

МАРИНА: Ну, не знаю.

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле они начнут ссориться, да, вы имеете в виду?

МАРИНА: Нет, вряд ли.

С.НАСИБЯН: Так, а чего тогда? Зачем вам? Какая вам разница?

МАРИНА: Вы понимаете, это возможность проконтролировать.

С.НАСИБЯН: Да, бинго. Вы не только любите цифры, вы еще очень любите контроль, Марин.

МАРИНА: Да, да, я люблю контроль.

С.НАСИБЯН: Конечно. И вы всю свою жизнь тренировали эту мышцу контролировать все, что происходит с вами, с вашими близкими и окружающими вас людьми.

МАРИНА: Разве это плохо?

С.НАСИБЯН: Только в связи с тем, что это в итоге приводит вот к такому невротическому страху смерти. Потому что вы же точно знаете, что вы умрете рано или поздно.

МАРИНА: Да, я думаю, что…

С.НАСИБЯН: В смысле думаете?

МАРИНА: Скорее, поздно, потому что с той точки зрения, насколько я, действительно, серьезно отношусь к своему здоровью, проверке, скажем так, трепетно все это делаю.

С.НАСИБЯН: Ну, дай, бог, чтобы всем нам повезло умереть от старости в окружении собственных внуков, правнуков и большой кучи семьи, но это же не всегда так бывает. Люди же умирают не только от старости и не только от болезней, люди умирают по разным причинам. Но здесь сейчас важно остановиться на первой половине фразы, что вы, как и любой человек разумный осознаете, что вы смертны.

МАРИНА: Конечно, да.

С.НАСИБЯН: Это очень важно. Марин, смотрите, вы, не просто, конечно, а вот осознание собственной смертности это то, к чему призывали абсолютно все философы всех времен и народов. И помните вот такая фраза «memento mori» – помни о смерти. Потому что о ней, правда, важно помнить. О ней не надо думать, о ней надо помнить. Это как будто, ну, как сказать, вы же не думаете, например, о том, что вам, не знаю, завтра нужно почистить зубы. Вы просто помните, что вам нужно почистить зубы, правда? И, если даст бог наступит утро, то вы их обязательно почистите с большой долей вероятности при любых обстоятельствах. Так?

МАРИНА: Конечно, да.

С.НАСИБЯН: Вот то же самое происходит и со смертью. В том смысле, что вы можете перевести ее из разряда думания о ней в разряд знания о ней. И вот знание о смерти освобождает, а думание о смерти, к сожалению, делает нас абсолютными заложниками этого страха.

И, заметьте, когда я задал вам вопрос, Марина, несколько минут назад, как вы боитесь, поделитесь, пожалуйста, со мной, вы сказали – я хочу об этом говорить, я сказал – говорите. Я попросил вас простую вещь, я задал вам вопрос – как вы боитесь, а вы мне начали рассказывать, как вы избегаете этого страха. Вы мне стали говорить – я застраховала жизнь, я написала завещание, я регулярно проверяю, делаю в медицинском центре. Это все то, что вы делаете, чтобы не бояться.

А вот, если бы вы мне стали описывать, вы знаете, у меня мокнут ладони, у меня повышается пульс, я не могу спать.

МАРИНА: Ну, у меня были панические атаки.

С.НАСИБЯН: Да я не сомневаюсь. И вот это было бы ответом на мой вопрос.

МАРИНА: Ну, вы знаете, я просто, я проанализировала эти атаки панические, я поняла, что это от того, что я, ну, вот как бы столкнулась первый раз с каким-то подозрением врача на какую-то там не очень хорошую ситуацию, у меня сразу была паническая атака. Но я просто взяла себя в руки, себе проговорила это все, объяснила, пошла дальше.

С.НАСИБЯН: Вы большой молодец.

МАРИНА: А теперь поняла, что как бы причины нет. То есть я довела это дело до конца, и даже в этом году я тоже довела, потому что мне пришлось даже в онкологический центр съездить. Я просто поехала, ну, просто надо сделать.

С.НАСИБЯН: Понимаю.

МАРИНА: И, как говорится, меня оттуда шваброй под пятое место, говорят – чего вы к нам пришли, вообще, как говорится…

С.НАСИБЯН: Все у вас хорошо.

МАРИНА: Да, да. Поэтому я успокоилась, думаю, хорошо, я себя проверила, я уверена, все нормально, через полтора года я просто еще раз там сделаю, как это я делаю и все.

С.НАСИБЯН: Да, Марин, смотрите, несмотря на то, что в первой части нашего разговора мы с вами договорились о том, что мы с вами биологический вид, животные и у нас есть инстинкты, все-таки есть, слава богу, вторая часть нашей с вами жизни, и мы люди. И вот людьми нас с вами делает как раз-таки, один из элементов, который делает нас людьми, отличает нас от всех остальных соседей по планете, это как раз-таки знание о собственной смерти. Знание, не страх, а именно, знание.

И это то, что делает нас людьми. И это то, что рождает в нас огромный культ отправления, вернее, ритуал отправления культов, связанных со смертью. Но еще плюс ко всему в нашей культуре, конечно, не очень принято о них говорить. И поэтому даже то, что мы с вами сейчас говорим об этом в эфире, это же уже подвиг, большой ваш подвиг, что вы об этом разговариваете.

У нас, действительно, не принято – ой, не надо, потом, потом. И вот сейчас я вас хочу попросить тоже, что мы с вами продолжим чуть позже, после рекламы, хорошо? Дайте мне пару минут.

Мы продолжаем разговор. Марина, добрый вечер, еще раз.

МАРИНА: Да, добрый вечер, Сергей.

С.НАСИБЯН: Простите, вынужден был отвлечься. Ну, что же, давайте продолжим наш с вами разговор о том, что нас отличает от всех остальных наших соседей по планете тот факт, что мы знаем о собственной смерти, а, значит, мы знаем, что рано или поздно это произойдет. И вот тут я повторюсь. Когда вы думаете о том, что это случится, что с вами происходит? Как вы это чувствуете?

МАРИНА: Ну, мне страшно и дальше не то, чтобы я за себя боюсь, я боюсь за то, что люди, которых я люблю, ну, они будут очень огорчены.

С.НАСИБЯН: Вашей смертью?

МАРИНА: Да.

С.НАСИБЯН: Ну, это продлится недолго, я вас умоляю, 40 дней, год и все, и забудут.

МАРИНА: Ну, знаете, дело в том, что я второй раз замужем, и по первому мужу я вдова. И для меня этот период был десять лет.

С.НАСИБЯН: Хорошо, ну, и 10 лет вы же как-то его пережили, он даже сделал вас более мудрой.

МАРИНА: Да. Более мудрой, более сильной, более самостоятельной.

С.НАСИБЯН: Абсолютно точно. Поэтому я и говорю, Марин, смотрите, страх смерти, он сам по себе связан с нашим эго, с тем, что меня не станет, и когда меня не станет, как будто бы закончится весь этот мир. Он не закончится, и ваши близкие будут ходить на работу, будут праздновать праздники, жениться, выходить замуж, разводиться, рожать детей и так далее. И все это всего лишь навсего закон жизни.

Но я хочу задать вам вот такой вопрос. Вы когда спать ложитесь, вы же перестаете контролировать ваших близких, правда, и себя?

МАРИНА: Да, конечно.

С.НАСИБЯН: А вы когда спать ложитесь, кто засыпает?

МАРИНА: Не очень поняла, кто засыпает?

С.НАСИБЯН: Ну, смотрите, вы легли спать. Кто заснул? Вот вы это кто? Ну, как минимум, я слышу – женщина, Марина, судя по тому, что вы мне сказали, жена, мать, так ведь?

МАРИНА: Так, да.

С.НАСИБЯН: Вот вы засыпаете. А кто во сне тогда бороздит просторы этого, не знаю, вымышленного нашего с вами мира? Кто во сне просыпается?

МАРИНА: В моем сне кто просыпается?

С.НАСИБЯН: Да, в вашем сне.

МАРИНА: Вы знаете, я в последнее время вообще не вижу никаких снов.

С.НАСИБЯН: Ну, вы же когда-то видели сны. Сейчас, я понимаю, вы очень озабочены, но когда-то же вы видели сны, когда-то в этих снах летали, прыгали, играли, правда?

МАРИНА: Конечно, да.

С.НАСИБЯН: А кто же там-то вот это все делает? Та же самая Марина, вы считаете, или все-таки другая?

МАРИНА: Та же самая, почему другая.

С.НАСИБЯН: Ну, там же может быть, что в вашем сне, например, у вас нет детей.

МАРИНА: Ну, в моем сне могут быть и люди, которые уже умерли.

С.НАСИБЯН: Всякие люди могут быть, абсолютно точно. Поэтому вряд ли это та же самая Марина. Ну, очевидно, что как будто есть большая часть вашего сознания, с которой вы не связаны. И вот эта большая часть, она просыпается во сне. И даже, если вы не помните снов, совсем не означает, что вы их не видите. Но я к чему все это говорю. К тому, что сон это маленькая смерть. И у нас с вами есть инструмент привыкания к этому, медленного, но потихонечку привыкания.

Есть одно племя в Бразилии, в бразильской Амазонке, которое боится спать, представляете. Им кажется, что, если они заснут, они умрут. Ну, в общем-то, в амазонских джунглях вполне возможно не проснуться, потому что тебя съедят, например. И поэтому я и задаю вам этот вопрос.

Теперь смотрите, я еще раз задам другой вопрос. Когда вы чем-то сильно увлечены, ну, например, вы смотрите интересный фильм, спектакль, читаете книгу или каким-то вашим действием увлечены, вы в этот момент боитесь? Вы думаете в этот момент о смерти?

МАРИНА: Нет, я не думаю. Я как раз понимаю, что я осознанно эти моменты в себе ищу. Я стала заниматься спортом, я делаю вещи, которые меня, действительно, радуют. Я понимаю, что эти вещи реально перевешивают в тот момент, когда я ими занимаюсь, у меня нет этой тревожности. Я абсолютно счастливый человек, потому что близкие рядом со мной и все хорошо, я здорова и так далее. Я не думаю абсолютно о смерти в этот момент. И я осознанно себе эти радости планирую, доставляю. Я знаю, что мне будет хорошо в этой ситуации, поэтому я это буду делать. Но вот в те моменты, когда накатывает, очень тяжело.

С.НАСИБЯН: Да, да, я понимаю. Вот теперь мы точно подходим к вашему воспоминанию, потому что ваша мама таким вот образом не просто делилась с вами своим страхом смерти, но она еще вас и заражала им. Потому что, если я умру, это означает – с тобой, доченька, неизвестно, что случится.

МАРИНА: Ну, прямо так она не говорила.

С.НАСИБЯН: Она так не говорила. Но смотрите, я вот умру, что в этот момент 13-летний ребенок думает – господи, если мама умрет, а что будет со мной. И, с одной стороны, вроде как ты думаешь про маму, но в то же время ты думаешь о себе в этот момент. И тогда вот этот страх начинает внутри вас формироваться и, конечно, вы переносите его и на своих близких, потому что, действительно, стараетесь контролировать. Отпускайте контроль хотя бы за ними. Вот попробуйте просто жить одним днем.

Я вас попрошу простую вещь сделать. На этой неделе каждый день просто жить, как последний. Вот понедельник последний, вторник последний, среда последняя, четверг последний, и вы увидите, что, чем сильнее вы фокусируете свое внимание на настоящем, тем меньше у вас будут мысли уходить вот в это самое будущее, которое мы обязательно себе всегда, к сожалению, моделируем не очень приятным. Хорошо?

МАРИНА: Да, хорошо.

С.НАСИБЯН: А еще у меня последний вопрос. Скажите, вы считаете себя религиозным человеком?

МАРИНА: Нет, я не религиозный человек.

С.НАСИБЯН: Вам не интересна религия, как именно культурная какая-то часть и плоскость нашей жизни человеческой?

МАРИНА: Вы знаете, у меня был момент, когда я ходила в церковь, как раз это был…

С.НАСИБЯН: Я не спросил верующая ли вы, я именно религиозная ли, насколько вам эта интересна вообще часть человеческой жизни.

МАРИНА: Нет.

С.НАСИБЯН: Нет? Ну, ладно. Тогда бы я просто порекомендовал вам бы одну классную книжку. Но сейчас я вам порекомендую книжку, которую написал Кюблер-Росс Элизабет, она называется «О смерти и умирании», настоятельно рекомендую ее прочитать.

МАРИНА: Да, хорошо, спасибо.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам, Марина. Было очень приятно с вами поговорить. Ну, что же, у нас следующий звонок прямо сразу, он уже на линии. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Плохо слышно. А вот в связи с продолжением разговора.

С.НАСИБЯН: Давайте.

СЛУШАТЕЛЬ: Я человек религиозный, хотелось бы продолжить. Есть такая молитва «Святый Боже, Святый Крéпкий, Святый Безсмéртный, помилуй нас».

С.НАСИБЯН: Есть.

СЛУШАТЕЛЬ: Приставки «бес» не было. Можно (неразборчиво), чтобы через букву «з» писали. Дай нам, бог, здоровья в рождественский пост.

С.НАСИБЯН: Еще раз. Не понял вас. Увы, нет звонка. Ну, что же, страх смерти, повторюсь еще раз, это, действительно, большая часть нашего сознания. И страх смерти, он, в общем-то, подобен страху жить, потому что смерть это ведь не что-то, что произойдет когда-то. Смерть это процесс, который происходит с нами с самого момента рождения. Когда мы создаем, ну, не знаю, замок на песне, с того момента, как мы его закончили, он начинает разрушаться. Ровно то же самое происходит и с нашим телом.

Ну, и в моей любимой книге, как ни банально, «Мастере и Маргарите» есть прекрасная фраза о том, что человек не просто смертен, он, черт возьми, внезапно смертен.

И следующий звонок. Добрый вечер.

ОЛЬГА: Здравствуйте, Сергей.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста.

ОЛЬГА: Меня зовут Ольга, я из города Вологда.

С.НАСИБЯН: О, прекрасный город.

ОЛЬГА: Да. Я бы хотела вот такую тему обсудить. Вот у меня дочке 13 лет. И я не так давно узнала, что она курит электронные сигареты, вейпы, ну, как говорится, парят они. Когда я об этом узнала, она, значит, такой диалог со мной произвела, что, мол, типа я давно уже, ну, два года курю, я уже бросить не могу, у меня зависимость, типа, мама, смирись. Я, конечно, была очень возмущена.

Но два года назад как раз, когда ей было где-то лет 11, была она замечена в этом деле, у нее там была такая не очень хорошая компания, но она тогда меня убедила, что все, у меня там все сломалось, все, я больше не курю и все, я как бы поверила. А тут оказалось, что нет, оказывается, она все это дело продолжала. И, в общем, как бы, не знаю, как на это реагировать. Ну, как бы я очень тут сначала, конечно, сагрессировала на нее. Ну, повела, в общем, ее к наркологу. Там мужчина хорошо поговорил, все правильные речи говорил, что это вредно все, но на нее это впечатление не произвело.

С.НАСИБЯН: Я уверен, потому что все, что он ей говорил, она прочитала в интернете.

ОЛЬГА: Ну, как бы она, как она говорит, я не люблю, когда мне читают нотации. Ну, я не знаю, насколько она понимает или не понимает, что это вредно. Я когда ее спрашиваю – ты понимаешь? Да, понимаю, но я ничего сделать не могу. Мы сходили с ней к психологу еще. Ну, там тоже психолог меня еще больше запутал.

С.НАСИБЯН: Что же он такое вам сказал?

ОЛЬГА: Ну, она вообще как-то увела среди темы, что там неуверенность. Я ее лишила карманных денег. Психолог говорит – надо давать. Я говорю – ну, как, ну, тут вообще в данной ситуации, мне кажется, не стоит давать. То есть я ей сказала, что, если что тебе надо, я тебе все буду покупать, но как бы на карманные… Ну, как бы единственное дала совет, что дать какую-то мотивацию. Ну, и, в общем, мотивация у меня была такая, что я ее не буду отпускать на ночевку к подружке, она любит ночевать, говорю, отпущу вот, если ты мне отдашь эту как бы штуку. Я не забирала, она мне отдала ее, ну, вот эту вот, как электронную сигарету.

С.НАСИБЯН: Вейп.

ОЛЬГА: Да. Ну, и потом мы с ней стали как бы договариваться, давай ты бросаешь это все парение, курение и мы на море поедем. Если как бы не бросишь, то ты тогда на море не поедешь. Ну, вот как бы вот такая мотивация. Она вроде как согласилась. Ну, вот говорит, что мне же это дело все сразу не бросить. Так что я как бы не знаю, так вот получается.

С.НАСИБЯН: Оль, а когда вам было 13, вы чего делали?

ОЛЬГА: Ну, я в 13 лет, я не курила, я как бы была такая…

С.НАСИБЯН: Нет, я не спрашиваю, чего вы не делали, я спрашиваю, что вы делали.

ОЛЬГА: Я училась, дома сидела.

С.НАСИБЯН: То есть были такой хорошей девочкой, даже не гуляли.

ОЛЬГА: Да. Ну, гуляли как бы на дискотеке иногда, но как бы я там так в стороночке стояла.

С.НАСИБЯН: В стороночке, скромная такая была девушка.

ОЛЬГА: Да. Но я, почему сейчас дочке позволяю как бы гулять, у нее там компания, у нее сейчас другая компания, там постарше как бы ребята, девочки, мальчики и как бы они там вроде, по крайней мере, они это не одобряют.

С.НАСИБЯН: Оля, продолжаем. Вы говорили про то, что у нее другая компания, вы разрешаете ей гулять и так далее.

ОЛЬГА: Да. И как бы вот эту ситуацию с курением я решаю, можно сказать, по-доброму. У меня как бы тоже такая же ситуация у подруги, вот тоже дочка у нее также курит, у них папа строгий, мы-то как бы без папы, я воспитываю, и там, в общем, такое было, что они запретили, забрали телефон, запретили гулять и посадили, так сказать, под домашний арест. Ну, там девочка начала плохо учиться, ну, то есть какое-то у нее было вот такое вот…

С.НАСИБЯН: После того, как у нее забрали сигареты и посадили?

ОЛЬГА: Да, да, после этого всего. Ну, сейчас, конечно, все вернули. Ну, вот не знаю, как дальше ситуация. Как у них, как вот у меня тоже складывается, я не знаю, каким путем лучше идти. То есть я пытаюсь вроде как с ней договариваться, но я не знаю…

С.НАСИБЯН: Все же зависит от того, куда вы хотите прийти.

ОЛЬГА: Ну, я хочу, чтобы она не курила и хорошо училась.

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, давайте мы пока только про сигареты.

ОЛЬГА: Да, да.

С.НАСИБЯН: Скажите, а почему вы так хотите, чтобы она не курила?

ОЛЬГА: Ну, это вредно для здоровья. Нарколог такую лекцию на час прочитал, так я и сама от этого много узнала.

С.НАСИБЯН: То есть это, по-вашему, убивает?

ОЛЬГА: Ну, да, мне кажется, там потом может и детей не быть, и там с легкими будут проблемы и вообще. Девочка, ей 13 лет всего лишь.

С.НАСИБЯН: Да нет, смотрите, я же прекрасно понимаю, но почему вы не живете тогда где-нибудь в Горно-Алтайском крае, в Республике Горный Алтай, где чистый воздух, нет вообще магазинов, вейпов, ничего нет. Почему вам туда не уехать с ней вместе?

ОЛЬГА: Ну, нам здесь хорошо.

С.НАСИБЯН: Вот, так, но при этом при всем вы же как-то спокойно относитесь, например, к тому, что экология Вологды, ну, тоже так себе.

ОЛЬГА: Ну, есть такое.

С.НАСИБЯН: Почему вы это позволяете, а курение, вам кажется, точно убьет?

ОЛЬГА: Ну, потому что, не знаю, мне кажется, мы тут живем, и нам сложно куда-то переехать в другое место, все это поменять. А курение, она сама сделала свой выбор, и как бы, мне кажется.

С.НАСИБЯН: Не факт, что она его сделала, вот, в чем дело. Она же не делала выбор рождаться в Вологде.

ОЛЬГА: Ну, да.

С.НАСИБЯН: И с курением, боюсь, выбора ее тоже не было. Потому что с психологом я соглашусь, как минимум, в том, что при помощи всех этих вейпов, как и когда-то сигарет, конечно же, подростки усиливают свое влияние на окружение, усиливают свою позиционность, усиливают свои, как им кажется, лидерские позиции, доминирование над другими. Поэтому это тоже важный момент. И вряд ли она прямо понимает, что она именно это делает. Хотя, если с ней правильно поговорить, то она это услышит.

ОЛЬГА: Ну, вот как раз я хотела, чтобы она сегодня тоже поприсутствовала, но она сказала – я не хочу слушать морали.

С.НАСИБЯН: А я и не буду ей читать морали, она плохо знает дядю Сережу.

ОЛЬГА: Да, это я тоже ей говорила, но она вот…

С.НАСИБЯН: У меня была такая ситуация с сыном плюс, минус в этом же возрасте также с вейпом.

ОЛЬГА: И как?

С.НАСИБЯН: Недавно ему задали вопрос за столом, тоже пришла наша подруга, у них сын, тоже подросток, и говорит – узнала, что он курит вейп. Давид, вот ты же как раз тоже курил, а как ты бросил? Давид на меня посмотрел и говорит – с ним не бросишь. Конечно, бросил. Но как, это вот вопрос. Сейчас мы попробуем это как раз разобрать.

Но прежде я вам хочу задать снова вопрос, Оля, почему вы так хотите, чтобы ваш ребенок не курил?

ОЛЬГА: Чтобы у нее было хорошее здоровье, по крайней мере, без сигарет.

С.НАСИБЯН: Слушайте, мой прадед курил всю свою жизнь, дожил до 106, курил самосад, в газету завернутый.

ОЛЬГА: Ну, это, не знаю.

С.НАСИБЯН: Конечно, не знаете, Оль, конечно, не знаете.

ОЛЬГА: Да, не знаю.

С.НАСИБЯН: Да потому что тот факт, что она курит, на самом деле, делает вас плохой матерью.

ОЛЬГА: Да, да.

С.НАСИБЯН: Ну, так чего вы мне тогда лапшу на уши вешаете.

ОЛЬГА: Да, и у меня вот тоже есть такое, что я плохая мать.

С.НАСИБЯН: Вот и все, вот и признайтесь себе в том, что вы плохая мать, и лучше у нее матери не будет, будет только эта. Вы, наконец, уже станьте просто мамой. Потому что проблема не в том, что она курит, Оленька, проблема в том, что она вам врет.

ОЛЬГА: Да.

С.НАСИБЯН: А врет она вам, потому что она вас боится.

ОЛЬГА: Ну, наверное.

С.НАСИБЯН: Ну, так вот, смотрите, в отношениях с вашей дочерью у вас есть страх, в смысле у нее есть страх, значит, каким-то образом мы их уже запугали.

ОЛЬГА: Ну, возможно, хотя у нас с ней хорошие отношения.

С.НАСИБЯН: Конечно, безусловно, она же боится не в смысле, что вы ее убьете. Она боится, что вы расстроитесь, она боится, что вы от нее отвернетесь, что вы и делаете, на самом деле. Вы ее водите к наркологам, когда она курит вейп. Вы сами пробовали покурить это вейп?

ОЛЬГА: Нет.

С.НАСИБЯН: Да если бы у меня была вторая жизнь, я бы не вытаскивал изо рта этот вейп. От тебя не воняет, ты вдыхаешь в себя какую-то гадость очень приятную, можешь выбирать банан, я не знаю. Вы ели банановую зубную пасту в детстве?

ОЛЬГА: Нет.

С.НАСИБЯН: Ну, какую-нибудь зубную пасту вы ели в детстве?

ОЛЬГА: Ну, я только зубы чистила.

С.НАСИБЯН: Оля, вы были слишком хорошей девушкой.

ОЛЬГА: Да, я была слишком хорошей.

С.НАСИБЯН: Вот ваша дочка вам показывает все те фантазии, которые вы себе не позволяли в 13.

ОЛЬГА: Ну, я понимаю, что у меня было детство такое не очень интересное.

С.НАСИБЯН: Конечно.

ОЛЬГА: По сравнению с дочкой. И я ей, поэтому позволяю и гулять. Меня раньше не отпускали, у меня учеба, учеба.

С.НАСИБЯН: Понимаю, вы хотите быть хорошей мамой, Оль, я понимаю вас. Оль, начните с ней говорить не об этом, начните говорить с ней не о вейпе, начните говорить с ней о ней и о том, что вы понимаете ее, и о том, что это реально круто. И она вам очень многое расскажет про этот вейп. Она вам расскажет, зачем она курит, она вам расскажет, как она это делает, она вам много-много чего, на самом деле, расскажет, если вы сможете избавить ее от страха вас.

Вот преодолейте этот страх, и вы увидите, что ей не понадобятся никакие такие элементы. Мы не будем с вами же здесь разбираться долго в психоаналитических подоплеках или психологических подоплеках этой проблемы, ну, просто не хватит времени нам с вами. А вот, если уж вы спрашиваете у меня, что делать, примите вашу дочь вместе с вейпом, полюбите ее курящей и себя полюбите такой, что ваша дочка курит этот вейп.

ОЛЬГА: Ну, не совсем я с этим соглашусь.

С.НАСИБЯН: С чем с этим?

ОЛЬГА: Ну, вот с тем, что она курит.

С.НАСИБЯН: До тех пор, пока вы не соглашаетесь, она будет курить, вот в этом-то и прикол, понимаете?

ОЛЬГА: Ну, вот, я не знаю, мне кажется, что я шажочек-то сделала первый, она же мне сама его отдала. И мы с ней договорились, что она…

С.НАСИБЯН: Ну, раз мы с вами не закончили, то давайте через несколько минут продолжим. Ну, что же, провоцируем дальше. Оля?

ОЛЬГА: Да.

С.НАСИБЯН: Ну, что, давайте, о чем вы там со мной спорили, поспорьте со мной еще. Не приму, говорите, да?

ОЛЬГА: Ну, вот я сейчас перевариваю то, что вы сказали. И как бы получается, по-вашему, что я должна отдать ей эту сигарету и сказать – на, дочка, кури на здоровье.

С.НАСИБЯН: И это будет первым шагом к тому, что, возможно, она когда-нибудь не станет курить.

ОЛЬГА: Возможно. То есть, а мой способ как бы получается мотивировать ее…

С.НАСИБЯН: Не получится, к сожалению, потому что море, оно летом, а мальчишки сегодня, девчонки сегодня, страх сегодня, желание быть круче сегодня, понимаете?

ОЛЬГА: Понимаю.

С.НАСИБЯН: Вот поэтому и не получится такой мотивации. Но самое страшное не это. Самое страшное, что вы учите ее обманывать вас.

ОЛЬГА: Да вот, на самом-то деле, мы с ней, как бы у нас с ней хорошие отношения.

С.НАСИБЯН: Я понимаю.

ОЛЬГА: У нас с ней есть традиция, то есть как бы мы приходим вечером, я ее кормлю, и мы с ней разговариваем, как прошел день, она мне все рассказывает. Ну, наверное, она мне рассказывает то, что хотела бы я услышать, не все рассказывает.

С.НАСИБЯН: Ну, конечно, потому что вы же хорошая мама, и она хочет очень быть хорошей дочкой, безусловно.

ОЛЬГА: Да. И как вот, я не знаю, как вести себя по-другому с ней.

С.НАСИБЯН: Я же вот вам сказал, Оль, только один вариант – это отпустить. Понять, что, к сожалению, мы проиграли, в целом, эту войну. Ну, вот она существует табачная индустрия, сигареты, они доступны, к сожалению. И все, что необходимо сделать, это вырастить максимально осознанное дитя, которая у вас и так очень умная, судя по тому, как она вам отвечает.

Ну, посмотрите, вы, например, можете поставить ей условие – не курить в вашем присутствии. Это же она выполняет, насколько я понимаю?

ОЛЬГА: Да, да.

С.НАСИБЯН: Отлично. Ну, вот, когда вы говорите «я тебя не возьму на море, если ты будешь курить», значит, я уеду, кури, сколько хочешь. А вы, наоборот, возьмите ее на море и проведите с ней, сколько там, две недели, не расставаясь.

ОЛЬГА: Ну, у нее уже другие интересы.

С.НАСИБЯН: Я понимаю, я знаю. Ну, так вы же говорите, что у вас хорошие отношения. Вы, тем более, тоже еще очень молодая мама. Оторвитесь, покажите ей.

ОЛЬГА: Вот она как раз подошла, может быть, с ней…

С.НАСИБЯН: Боюсь, что, не услышав предыдущую часть разговора, не захочет ваша дочь со мной разговаривать, я бы сам не захотел с собой говорить в этом смысле.

ОЛЬГА: Ну, да.

С.НАСИБЯН: Ну, так я, поэтому и говорю, попробуйте показать ей, что вы тоже еще молодая и красивая женщина. И что ей только у вас и учиться этой красоте, ей только у вас и учиться тому, как надо классно жить, потому что этому она у вас научиться не может и учится у других.

ОЛЬГА: Ну, я, на самом деле, ей показываю пример, я занимаюсь спортом, на лыжах катаюсь.

С.НАСИБЯН: А я сказал – покажите, как классно отрываться можете. То, что вы правильная и хорошая она знает, и она это саботирует. Она говорит – мама, мне в 13 лет хочется оторваться.

ОЛЬГА: Ну, да.

С.НАСИБЯН: Так вот я же поэтому и говорю. А вы ей говорите – на лыжи пойдем. Я тоже такой же отец, надо сказать, я тоже все время пример показываю, но сталкиваюсь, как вы понимаете, не только с позитивными вещами. Поэтому, смотрите, нашим детям очень важно иметь право приходить к нам разными. Уверен, что у вас получится, Оль.

ОЛЬГА: Ну, ладно, будем стараться.

С.НАСИБЯН: Всего вам хорошего, до свидания.

ОЛЬГА: Хорошо, спасибо вам.

С.НАСИБЯН: Так, ну, что же, у нас есть звонок. Добрый вечер.

ОКСАНА: Добрый вечер, Сергей.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте.

ОКСАНА: Меня зовут Оксана.

С.НАСИБЯН: Очень приятно.

ОКСАНА: Из Москвы.

С.НАСИБЯН: Еще лучше.

ОКСАНА: Слышала я сегодня передачу, с самого начала слышала, первый звонок был от Марины, да, понравилась эта тема, и много оттуда почерпнуть можно было.

С.НАСИБЯН: Спасибо.

ОКСАНА: У меня в точности до противоположного, я даже заулыбалась про себя, потому что Марина такая гиперответственная, все хочет контролировать, а получается, что в моей жизни, в моей ситуации все в точности до наоборот. Я совершенно, наверное, прячусь от ответственности, безответственная и не контролирую свою жизнь. И, наоборот, такое ощущение, что я буду жить вечно.

То есть она боится смерти, а я так живу, все откладываю на потом и думаю, наверное, что моя жизнь продлится вечно, и я все успею рано или поздно. И от этого получается замкнутый круг. Всякие вот эти мотивации, ничего не помогает, это на короткий период только. Себя смотивируешь, чего-то там в себе вот внутренние силы разбудишь, а потом проходит какой-то короткий период, это все сходит на-нет и возвращается вот это все нежелание, не интересно.

И, кажется, вот такое ощущение, хотя мне тоже уже под полтинник, а такое ощущение, что уже устала от жизни и часто ощущаешь себя на гораздо больше лет, ну, по желанию. То есть у меня проблема в другом, нет желания желать, чего-то хотеть. То есть, насколько ничего не хочется, что даже мотивируешь себя на то, чтобы хоть что-то захотеть. Чтобы это было не через силу, не насильно, а по желанию.

С.НАСИБЯН: А расскажите мне, как вы это делаете, как вы себя мотивируете что-нибудь хотеть?

ОКСАНА: Ну, смотрю вокруг себя, как живут люди, я им очень хорошо завидую.

С.НАСИБЯН: Ну, вот мимо нас проезжает, например, роскошный… А, завидуете?

ОКСАНА: Я завидую им то, что они вот делают все, им хочется, как-то с желанием.

С.НАСИБЯН: А вы завидуете-то как? Как вы завидуете, скажите, Оксан?

ОКСАНА: Ну, как, в душе.

С.НАСИБЯН: Ну, как? Вот вы такая сидите и завидуете, расскажите мне, как это завидовать?

ОКСАНА: Ну, это же мысленно. То есть я как будто бы живу в своих каких-то фантазиях, мечтах.

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, зависть это не желание обладать чем-то. Зависть это желание, чтобы у него не было. Вот вы как, сидите, человек проезжает мимо вас на машине – скотина.

ОКСАНА: Нет, ну, тогда это у меня по-хорошему зависть, не то, чтобы у него не было. А я думаю, а почему вот люди умеют жить так вот, радостно, все хотят, все у них получается, а у меня, наоборот, ничего не хочется и не получается, и я себя только мотивирую, а потом все сходит на-нет, опять ничего не хочется и никакого желания нет поменять.

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, вот смотрите, вы выглянули в окно и смотрите, у вас, короче говоря, три соседа, одна из которых вышла недавно замуж, другой купил себе новую дачу, третий купил себе новую машину, четвертый, я не знаю, устроился на самую престижную работу. Вы такая смотрите и думаете – господи, как прекрасен этот мир, смотрите, замуж, дети, машина, квартира, дача, все есть в этом мире, как прекрасен этот мир. Так смотрите в окно?

ОКСАНА: Ну, бывает и так.

С.НАСИБЯН: Отлично, если так, отлично. А вот, если вы смотрите и думаете – блин, а у меня ничего нет.

ОКСАНА: А я из-за того, что я такая ленивая, все откладываю на потом и ничего не хочу, я никого в этом не виню.

С.НАСИБЯН: Только все порчу, да.

ОКСАНА: И у меня ничего нет, думаю, ну, сама же виновата, чего там. Вроде как рада, что, ну, не вроде как, а, действительно, рада, они же сами этого добились. А что мне, на кого пенять, если я вот такая вот, какая-то не такая.

С.НАСИБЯН: А вам-то чего мешает, Оксан?

ОКСАНА: Мотивации, наверное, стимул какой-то.

С.НАСИБЯН: Мотивация?

ОКСАНА: Ну, да. У меня последние 10 лет с лишним у меня очень много всяких событий было, ну, судьба нам уготавливает всякие болезни родственников, в том числе, мама у меня долго тяжело болела, и все это дома у нас. Вот у нас была большая семья, ну, как большая семья, относительно, и постепенно все, вот за 10 лет все уходили один за другим. И все это, я не просила судьбу, чтобы на меня это сваливалось, а это все происходило, потому что, ну, потому что мы живем все вместе, соответственно проходим все вместе эти испытания.

И моя вот эта энергия, она вся растворилась, наверное, вот в этом. Три человека из этого дома ушли в тот мир, откуда не возвращаются, а я все думала – вот, я еще не старая, я еще успею свою жизнь наладить, потом, мол, все это преодолеется, а потом я и собой начну заниматься. И все, и вот это все ушло вместе с моей энергией. А теперь и мне вроде бы еще не 90 лет, а все, уже ничего не хочется.

С.НАСИБЯН: А, если бы у вас была волшебная палочка, вы бы сейчас что сделали?

ОКСАНА: Волшебная палочка это вот опять из мира детских фантазий.

С.НАСИБЯН: Да, да, что бы вы сделали?

ОКСАНА: Без труда не вытащишь рыбку из пруда, а у меня наоборот.

С.НАСИБЯН: Да, да, вот, что бы вы?

ОКСАНА: Я бы себя одарила каким-нибудь дарованием, которое дается людям.

С.НАСИБЯН: Какое?

ОКСАНА: Каким-то голосом необыкновенным, чтобы я пела.

С.НАСИБЯН: Отлично.

ОКСАНА: Либо я знала много языков, вот сразу прямо знала, не изучая их годами.

С.НАСИБЯН: Да, да, понимаю, это лучшее, что могло бы быть.

ОКСАНА: Я бы одарила себя какими-то вот этими дарованиями, чтобы этим потом уже до конца жизни пользоваться и в удовольствие работать и что-то делать, и получать от этого удовольствие. То есть меня пугает всякая работа, которая не дает удовольствия, то есть тебя заставляют всегда делать то, что мне не нравится. И соответственно я от этого отлыниваю и не делаю, и не делаю ничего.

С.НАСИБЯН: А нравится-то что? Ничего, сейчас скажете, да?

ОКСАНА: Да, да.

С.НАСИБЯН: Ну, почему, вам же нравится говорить на языках.

ОКСАНА: Ну, чтобы я их уже знала.

С.НАСИБЯН: Нет, я понимаю. Но это же нравится?

ОКСАНА: А я их не знаю.

С.НАСИБЯН: Вы их не знаете, я понимаю.

ОКСАНА: Наверное, это хорошо.

С.НАСИБЯН: Как минимум, мы понимаем, куда двигаться нужно. Ну, хорошо, а скажите...

ОКСАНА: Петь люблю, но опять же не занималась вокалом ни разу в жизни, хотя у нас музыкальная семья.

С.НАСИБЯН: А что останавливает вас это сделать?

ОКСАНА: Вот опять же, вот, наверное, прокрастинация.

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, вот сейчас вас слышат, вот прямо сейчас вас слышат тысячи людей. Спойте.

ОКСАНА: Вот вы мне сейчас говорите, мне сразу страшно становится.

С.НАСИБЯН: Давайте, спойте.

ОКСАНА: А я не могу сейчас, потому что я два раза болела подряд.

С.НАСИБЯН: Ну, конечно.

ОКСАНА: В прошлый раз я с вами не выходила в эфир, потому что я вообще не могла разговаривать.

С.НАСИБЯН: Я в прошлый раз больной провел эфир и ничего.

ОКСАНА: А я не могла говорить, у меня голоса вообще не было.

С.НАСИБЯН: А я смог.

ОКСАНА: Так у меня не было голоса.

С.НАСИБЯН: Значит, вы сейчас тоже можете спеть. Давайте вместе.

ОКСАНА: Он у меня хриплый.

С.НАСИБЯН: А вы спойте что-нибудь такое, шансон.

ОКСАНА: Не люблю шансон.

С.НАСИБЯН: Не любите. А что любите?

ОКСАНА: Рок, классику.

С.НАСИБЯН: Рок давайте.

ОКСАНА: Бардовские песни.

С.НАСИБЯН: Бардовские песни отлично подойдут. Ну, давайте споем.

ОКСАНА: Вместе с вами?

С.НАСИБЯН: Ну, вы начнете, я подпою.

ОКСАНА: «Милая моя, солнышко лесное».

С.НАСИБЯН: Давайте.

ОКСАНА: А рок на английском языке песни, поэтому я не смогу.

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, рок есть на разных языках, я слышал, но на английском мы с вами не поем. Хорошо. Давайте бардовское что-нибудь, нет? Я же не знаю, чего вы там, какие песни вы знаете. Я сам любитель петь, знаете, по две строчки, не зная продолжения ни одной песни до конца толком. Вот вчера был на спектакли «Женщины Есенина», а надо признаться, ушел с половины спектакля, но с радостью послушал стихи. Можем из него что-нибудь типа.

ОКСАНА: Много песен в голове, я люблю музыку вообще.

С.НАСИБЯН: Ну, так давайте любую первую.

ОКСАНА: Люблю музыку, даже музыкальную школу закончила, опять же, из-под палки, заставили закончить. Половину училась с желанием, а вторую половину из-под палки.

С.НАСИБЯН: Не рассказывайте мне историй, давайте, Оксан, к делу перейдем.

ОКСАНА: Недавно был концерт Басты, и там я посмотрела в конце, вот песня «Сансара» мне нравится.

С.НАСИБЯН: Отличная песня.

ОКСАНА: (напевает песню).

С.НАСИБЯН: Как ощущение?

ОКСАНА: Волнительное.

С.НАСИБЯН: Чего волнуетесь-то?

ОКСАНА: Ну, потому что вы только что сказали, что меня слушают тысячи людей.

С.НАСИБЯН: Они уже вас услышали, я уверен, что даже некоторые влюбились в ваш прекрасный голос.

ОКСАНА: Спасибо.

С.НАСИБЯН: Да, но смотрите, я вас заставил спеть.

ОКСАНА: Ну, как бы сподвигнули, да, к этому. Я могу дома слышать по радио музыку, я сама подпеваю.

С.НАСИБЯН: Здорово. То есть вы, слава богу, отлично, это здорово, что вы сейчас говорите, что я не заставил, я вас сподвиг.

ОКСАНА: Да, сподвигли, да.

С.НАСИБЯН: Но сподвиг я ваше желание спеть. А дальше все остальное делаете вы. И, судя по тому, что вы можете сделать это пусть даже в четырех строчках сейчас по радио на, так скажем, суд тысяч людей, то это означает, что вы можете делать и все остальное. Но важно, чтобы вы начали делать именно то, что вам нравится, это правда. И не ставьте себе никаких больших целей, больших задач.

Поставьте себе очень такие маленькие шаги, ну, не знаю, записаться на вокал, обучиться вокалу, выступить, напишите письма во всевозможные сегодня шоу «Голос» или как они там называются, я не знаю, не очень смотрю телевизор.

ОКСАНА: Туда не прорвешься, там очень все дорого.

С.НАСИБЯН: Я знаю, что не прорвешься. Вам не надо туда прорываться, Оксана, вам надо научиться ходить на прослушивание, получать кайф от того, что вам отказывают, получать кайф от того, что вам дают всего-навсего три минуты какого-то эфира или три минуты возможности спеть перед кем-то из этих людей, которые отбирают. Это вообще не имеет значения, Оксан. Важно, чтобы вы начали делать то, что вы, действительно, хотите.

Потому что я прекрасно понимаю, что когда там за короткий промежуток времени уходит достаточно большое количество близких, мы остаемся в одиночестве, и иногда мы даже думаем, что вот, все, теперь я остался один, я могу делать все, что угодно. Но в этот же момент мы можем обнаружить – а кто я-то хочет это делать? И важно, чтобы вы начали восстанавливать вот эту свою индивидуальность.

ОКСАНА: Да, и вот в продолжение, спасибо большое, да, все я слышу. И вот сейчас мы остались вдвоем с папой, которому уже 87 лет, слава богу, и вот теперь мы живем с ним вдвоем, и, опять же, я же знаю, что рано или поздно и это закончится, и я уже останусь совсем одна. И вот меня пугает страх вот этого одиночества, я не хочу стареть одна. Хочу, чтобы рядом родная душа какая-то близкая была. Но из воздуха не возьмется.

С.НАСИБЯН: Не возьмется. До тех пор, пока вы не вылезете из этого домика, не возьмется. Бойтесь и делайте. Оксана, делайте то, чего страшнее всего.

ОКСАНА: Вот, я умом все это понимаю. Вот мы сейчас с вами поговорили, я соглашусь со всем, что вы скажете.

С.НАСИБЯН: Мы не просто поговорили, вы еще и спели.

ОКСАНА: Да. Вы все мне скажете, если все правильно, и вы первый, кто мне это говорит. Но потом проходит какое-то время, все уходит на-нет.

С.НАСИБЯН: А именно поэтому я и говорю, что поставить себе надо цель какую-то на год и с небольшими задачами, за которые вы будете цепляться, и прямо по ступенечкам подниматься к своей собственной цели, Оксан.

ОКСАНА: Попробую.

С.НАСИБЯН: Не пробовать, надо делать. Прямо сейчас, когда вы положите трубку, надо это делать.

ОКСАНА: Вот я уже месяц думаю про барабаны, сейчас во всех городах открывается эта школа барабанов.

С.НАСИБЯН: Они мне звонят все время.

ОКСАНА: Ритм, чувство ритма. И там, говорят, это и стрессы снимает, и настроение поднимается.

С.НАСИБЯН: Все лучше, чем водку пить.

ОКСАНА: Да, в этом плане нет у меня, нет такого.

С.НАСИБЯН: Я не знаю, Оксана, я вас сейчас ни на чем не ловил. Я просто сказал – лучше, чем водку пить.

ОКСАНА: В любом случае, водка-то вообще…

С.НАСИБЯН: Конечно, поэтому и барабаньте на здоровье.

ОКСАНА: И вот уже месяц я туда, думаю, надо пойти попробовать записаться. Откладываю.

С.НАСИБЯН: Перестаньте думать, просто сделайте.

ОКСАНА: Вот это самая моя основная проблема.

С.НАСИБЯН: Проблемы нет никакой, вам просто нужно начать это делать и, самое главное, лучше всего записываться в какие-то групповые практики, где вас будут поддерживать такие же, как и вы.

ОКСАНА: Попробую. Я пробую и хочу это делать, а время-то проходит, а я не сделала.

С.НАСИБЯН: И делайте. В начале нашего разговора вы сказали – я ничего не хочу. А теперь вы мне, смотрите, сколько всего рассказываете, чего вы хотите.

ОКСАНА: Вот, я хочу, а не делаю.

С.НАСИБЯН: А это уже тогда разговор наш будет следующий. На следующей неделе звоните мне и расскажите мне, что вы не сделали. А я буду вам задавать другие вопросы. Хорошо?

ОКСАНА: Хорошо. Спасибо.

С.НАСИБЯН: Ну, что же, рад был с вами поболтать. Спасибо вам.

ОКСАНА: Спасибо большое. Буду стараться делать.

С.НАСИБЯН: Да, не старайтесь, делайте, не старайтесь. И вообще это то, с чего я начал, мне кажется, сегодняшний эфир, когда я сказал о том, что нам всем очень нужна гарантия, нам всем очень нужна стабильность, нам всем очень нужна надежность. Конечно, страх провала, он никогда никуда не денется, он всегда, всегда будет с нами. Но он и является нашим ключевым, на самом деле, мотивом, который заставляет нас двигаться.

Что же, вопрос. Кирилл, 31 год, Москва. «Добрый день. Очень сильно раздражает, когда супруга жует, сидя рядом. В особенности, когда я сам не ем, а просто сижу рядом. От данных звуков трясет так, что не могу находиться рядом. Встаю, отхожу ненадолго, чтобы успокоиться. С другими людьми такой проблемы нет. Нет, она не чавкает и не издает странных сопровождающих звуков. В чем может быть причина такой странной реакции?»

Странная реакция заключается в том, что вас раздражает супруга, а не то, что она чавкает. А раздражает она вас, вот это уже вопрос. Скорее всего, вот представьте себе, если вы сели на колючку, ну, на репей, как мы в детстве все хватали репей в полях, и вот вы садитесь все время на разные диваны, а этот репей соответственно колет вам ваши ягодицы. Проблема не в диване, проблема в репье.

И, скорее всего, в отношениях с вашей супругой у вас возникли и не были, скажем так, реализованы, проговорены, проработаны, продуманы какие-то эмоциональные блоки. То есть где-то глубоко, я почти убежден, сидит какая-то обида, о которой вы не можете сказать.

Сделайте очень простое упражнение. Сядьте с супругой, пять минут вы говорите все, на что вы когда-нибудь обижались, она молчит. Следующие пять минут она говорит все, на что она когда-либо обижалась, а вы молчите. И сделайте это в течение 10 дней каждодневной практикой.

Вы на «Маяке», это программа «Провокация», Сергей Насибян. И мы разговариваем сегодня о разных ситуациях, в которых оказываются наши радиослушатели, я, мои друзья, мои родные.

Следующий вопрос, Миля, 35, Уфа. «Когда мне было 24 года, у меня не было опыта сексуальных отношений. Начала встречаться с парнем 23 года, потом поженились, он не спал со мной». Благородно. «Сначала я намекала. Прошло почти полтора года, пошел в армию, я два раза к нему приезжала. После армии уже на третий год отношений по моей инициативе это случилось.

Когда спрашивала, почему у нас нет секса, он говорил, что после свадьбы, женюсь на тебе, потом будет, хотя и предложение он сделал тоже после моего намека. Начали отношения в середине 2011, предложение в середине 2014. Сейчас мы разошлись из-за его измены». Не официально разошлись, видимо.

«Он все еще скрывает ее от всех. Она его бывшая девушка до меня. Говорит – ты не научилась сексу за 10 лет наших отношений, я за 7. Я понимаю, что плохое начало отношений триггерит меня сейчас. Почему он не спал со мной? Какое это выражение любви? Не любил? Тогда зачем встречался?»

Ну, что же я могу тут сказать. Ну, наверное, очевидно, если мужчина избегает интимного контакта с вами в отношениях, то, либо он болен, либо что-то не так не с вами, а с вашими отношениями. Я не смогу ответить на этот вопрос, что именно не так. Но очень часто мы не отдаем себе отчета в том, какие роли мы играем в отношениях тех или иных, в разных, в рабочих, дружеских, партнерских, и, в том числе, в личных отношениях, в семейных отношениях.

И, на мой взгляд, либо роли были сильно перепутаны, либо они были переплетены. Ну, если то, что вы пишете, правда, что он изменил вам, и соответственно секс с другой женщиной у него был, будем предполагать, что он все-таки здоров. Поэтому, я думаю, скорее всего, что что-то с ролями. Возможно, вы излишне морализированы, тут я тоже не знаю, мне надо для этого вас слышать и видеть.

Сергей, 36, Сертолово. «Добрый вечер, не чувствую вкуса к жизни, интереса, все больше ухожу в одиночество. Отношения с женщинами серьезные не получаются. Многие из них считают, что нет стержня у меня. Почему-то откровенность с моей стороны часто люди понимают, как слабость, а не как желание высказаться, довериться. Прошлое лучше не ворошить вообще или избегать этого, не открывать душу?»

Ну, что же я могу сказать, вы можете, конечно, душу, сколько угодно открывать. Но дело в том, что, понимаете, надо же быть как бы другом, а не психологом. Психолог это, в общем-то, друг за деньги. Если вам хочется с кем-то поболтать, чтобы вас послушали, ну, сходите к психологу, я уверен, он где-то там, рядом у вас есть. Или, в конце концов, сейчас в онлайне полно специалистов, которые могут вас с радостью выслушать за небольшие достаточно деньги в этом смысле.

А когда вы излишне навязчивы со своей искренностью, или со своими душераздирающими воспоминаниями и разговорами, я боюсь, что вы ставите в неловкое положение людей, которые соответственно не могут вас и послать-то на три буквы по-хорошему. Хотя, возможно, именно этого вы и ищете.

Ну, что же, у нас звонок. И мы продолжаем нашу «Провокацию». Добрый вечер.

МАКСИМ: Добрый вечер.

С.НАСИБЯН: Добрый вечер. Представьтесь, пожалуйста.

МАКСИМ: Максим, Екатеринбург, 47 лет.

С.НАСИБЯН: О, отлично, у нас сегодня прямо по возрасту все идут практически. Здравствуйте, Максим. Расскажите.

МАКСИМ: Проблема с супругой. С ее слов то, что я ее несколько лет не замечал, игнорировал, и на данный момент она отвернулась от меня, чувства пропали. У нее есть другой мужчина, который ее понимает. Я в данный момент, можно сказать, прозрел, открыл глаза, что жил где-то за пеленой и понимаю, что я уже ее потерял, и места себе не нахожу. Что можно или совет, чтобы вернуть ее?

С.НАСИБЯН: Ну, смотрите, для того чтобы вернуть, наверное, надо ходить к ворожеям, а не к психологам. Я не дам вам ни одного совета, для того чтобы вернуть по одной простой причине, потому что никогда никого никуда нельзя вернуть.

МАКСИМ: Ну, может быть, я неправильно задал, чтобы, что сделать или как бы совет, чтобы она пришла ко мне, вернулась.

С.НАСИБЯН: И снова ничего вы не сделаете, кроме, если вы обольетесь, не знаю, кровью черного петуха на рассвете в полнолуние, сделав 34 оборота вокруг собственной оси и тройное сальто назад. Боюсь, что вы не осилите этого. Не верю я в это во все. Все это абсолютная ложь. Кто бы вам ни сказал, что может сделать что-то, чтобы она вернулась, нельзя вернуться, нельзя войти в одну реку дважды. Не бывает такого, Максим. Как вам ощущение от моих ответов?

МАКСИМ: Ну, в принципе, я так и ожидал.

С.НАСИБЯН: Отлично. Значит, не расстроились, но и не обрадовались.

МАКСИМ: Да.

С.НАСИБЯН: Вот и поговорили.

МАКСИМ: Только я расстроился.

С.НАСИБЯН: Еще расстроились больше?

МАКСИМ: Да.

С.НАСИБЯН: Хорошо, давайте-ка, ну-ка, расскажите мне про ваше расстройство.

МАКСИМ: Что рассказывать?

С.НАСИБЯН: Ну, чего расстроились, как расстроились, от чего расстроились?

МАКСИМ: Ну, то, что обратного пути нет.

С.НАСИБЯН: Так, я говорил нет обратного пути, говорил нельзя вернуть, правда, и чего?

МАКСИМ: Да.

С.НАСИБЯН: А расстроились-то чего?

МАКСИМ: Ну, потерял человека любимого.

С.НАСИБЯН: Так, а вот вы сказали «вы прозрели», значит, в какой-то момент вы вдруг осознали, что вы не обращали на нее внимания, да?

МАКСИМ: Да.

С.НАСИБЯН: У вас есть дети, насколько я понимаю?

МАКСИМ: Да.

С.НАСИБЯН: Что же такое-то вы, Максим, могли сделать, чтобы женщина с ребенком или детьми собралась и ушла к другому мужчине?

МАКСИМ: Ну, нельзя сказать, что она собралась и ушла. Она просто им заинтересовалась, а ко мне потеряла всякий уже интерес.

С.НАСИБЯН: Ну, сейчас она с другим?

МАКСИМ: Нет, она дома рядышком.

С.НАСИБЯН: Дома рядышком, но любит другого.

МАКСИМ: Ну, я не знаю, что любит она или не любит, но, по крайней мере, чувств ко мне никаких уже нет, как она сама говорит, что я к тебе…

С.НАСИБЯН: То есть, получается, вы каким-то образом, давайте так, я сейчас про вас, только про вас, вы каким-то образом смогли вытравить чувства из сердца вашей жены.

МАКСИМ: Да, не сознавая об этом. Я какие-то поступки совершал и не сознавал, что я делаю.

С.НАСИБЯН: А она меня сейчас тоже слышит?

МАКСИМ: Да.

С.НАСИБЯН: Отлично, парная терапия. Хорошо, тогда давайте попробуем, Максим, вот вы расстраиваетесь, вы говорите, что, мне очень хочется просто, чтобы…

МАКСИМ: Я просто в шоке, я в ужасе, я не знаю, что делать.

С.НАСИБЯН: Нет, ну, вы сказали, что вы расстроились от того, что я вам сказал, что ничего вы не сделаете, для того чтобы вернуть прошлое. Нельзя это сделать. Но почему-то вместо того, чтобы обрадоваться, вы расстраиваетесь еще больше, Максим, и погружаете себя еще больше в состояние этой депрессии.

МАКСИМ: Я не могу без нее.

С.НАСИБЯН: Не можете без нее? Серьезно?

МАКСИМ: Да, да. Меня тянет к ней. Она говорит – уезжай, а я не могу от нее уехать.

С.НАСИБЯН: Я понимаю. Ну, то есть любите ее, получается.

МАКСИМ: Да. Она не верит в это.

С.НАСИБЯН: Я бы на ее месте тоже не верил. А сколько лет вы прожили вместе?

МАКСИМ: 25.

С.НАСИБЯН: 25 лет.

МАКСИМ: Да.

С.НАСИБЯН: 25 лет, супер. А теперь давайте посмотрим, 25 лет назад вам было 23, насколько я смог правильно посчитать.

МАКСИМ: Ну, да.

С.НАСИБЯН: Она была молодая, красивая девушка.

МАКСИМ: Да.

С.НАСИБЯН: И я уверен, что вокруг нее были сотни интересных, импозантных мужчин привлекательных.

МАКСИМ: Я об этом не знаю.

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, они же ходили вокруг, вы же ее не в пещере нашли.

МАКСИМ: Нет, ходили.

С.НАСИБЯН: Я не говорил «у нее», смотрите, я не сказал «у нее», я сказал «вокруг».

МАКСИМ: Вокруг, да.

С.НАСИБЯН: То есть ходили. И ваша избранница, судя по всему, не крокодил, правда?

МАКСИМ: Да.

С.НАСИБЯН: Отлично. И как же вы выиграли ту конкуренцию?

МАКСИМ: Я вот не знаю даже.

С.НАСИБЯН: Как не знаете?

МАКСИМ: Обаянием, может быть. Может быть, обаянием.

С.НАСИБЯН: Может быть, поэтому вы и пытаетесь все вернуть вместо того, чтобы снова, заново добиться любимой женщины. Может быть, в этом ключевая проблема, Максим? Что вы ее начинаете просить не уходить, вместо того, чтобы, как когда-то, вы же однажды уже это сделали, у вас точно есть фора по отношению к любому другому мужчине. Вы знаете, как вы это сделали. Вот это вспомните.

МАКСИМ: Я понял.

С.НАСИБЯН: И тогда не надо никого никуда возвращать и, уж тем более, удерживать. А начните снова ее добиваться и каждый день добивайтесь, если вдруг однажды вам это удастся, и вот тогда, возможно, вы больше не потеряете ее внимания, ее любви, ее расположения. Если вы, правда, не можете без нее жить, как вы выражаетесь. Пусть это перестанет быть манипуляцией с вашей стороны. Пусть это станет, действительно, настоящим мотивом к вашему творчеству и вы, возможно, напишете ей стихи, а, может быть, напишете картину, а, может быть, что-то еще сделаете, но только не будете сидеть и страдать на этот счет.

Да, вы ошиблись, да, вы допустили массу ошибок, да, вы умудрились сделать однажды то, что не стоило делать, вы затушили этот огонь в ее сердце. Но и вы однажды его когда-то разожгли, а, значит, можете.

МАКСИМ: Могу.

С.НАСИБЯН: Так вот в том-то и дело, поэтому я еще раз вам говорю, никакая кровь жертвенного петуха, не знаю, козла, ястреба или кого-то еще, никакие танцы с бубнами в полнолуние в ночи не помогут вам никого никуда вернуть. Все, что вам поможет это ваша, собственная ваша страсть и вам, конечно же, надо стать интересным, для того чтобы она захотела с вами быть. Не вернуться, Максим, а быть с вами.

МАКСИМ: Я понял.

С.НАСИБЯН: И вот попробуйте это сделать.

МАКСИМ: Понял, спасибо.

С.НАСИБЯН: Да что же вы, за что мне спасибо. Спасибо вам. Если вы, действительно, это сделаете, то на двух счастливых людей на земле станет больше. А вот, если не получится, Максим, и такой вариант тоже возможен, отпустите вашу супругу, как всех всегда стоит отпускать.

И, более того, прежде, чем начать за ней, так сказать, ухаживать, вам все равно придется ее отпустить, понимаете, это будет первым шагом, для того чтобы ею овладеть. Потому что вы же ведь когда-то как раз-таки и смогли разжечь этот пожар в ее сердце только потому, что она была свободна в своем выборе. Это первое условие и самое важное. Хорошо?

МАКСИМ: Хорошо.

С.НАСИБЯН: Я желаю вам успеха, любви при любом раскладе и в любом случае, который бы ни сформировался. Всего хорошего.

У нас сегодня очень веселый, такой эмоциональный, у меня хорошее настроение, эфир и мне очень нравятся звонки и вопросы, с которыми звонят люди в эфир, и вопросы, которые приходят.

У нас есть еще несколько вопросов. «Дочери 21 год. Нет желания учиться, получать профессию, перебивается заработками на работе без квалификации – бариста в кафейне, раздача флаеров, контактный зоопарк. Денег на жизнь постоянно не хватает, регулярно просит у нас, родителей, у меня и у бывшего мужа, то на лечение, то на оплату жилья, то просто погулять. Но при попытке поговорить, что надо учиться и думать о будущем, один ответ – моя личная жизнь, не лезьте ко мне, сама разберусь.

Ее молодой человек тоже работает не регулярно, то сходятся, то расходятся. Набрали микрозаймов для оплаты квартиры и на жизнь. Теперь есть исполнительное производство в отношении дочери. Дочь постоянно попадает в рискованные, даже незаконные ситуации, как, например, каршеринг под чужим аккаунтом, без прав, в состоянии алкогольного опьянения остановили гайцы. Нужно было заплатить, чтобы отпустили. В личной жизни, то с одним мальчиком встретится, то с другим замуж собирается, то ребенка хочет».

Вопроса я, конечно, не увидел в конце. Понимаю, Елена, из города Ногинск о том, что вы чувствуете, как вы это чувствуете, правда, понимаю. Но вы ведь совершили ошибку много лет назад тем, что у вас всего лишь один ребенок. И, конечно же, вы сконцентрировали все свое внимание на нем, если, конечно, у вас один ребенок. И тогда вам будет очень трудно, потому что все то, что она делает, она, конечно, показывает вам о том, что где-то в какой-то момент вы не справились.

А вы попробуйте перестать себя в этом смысле грызть, ругать и начните с ней просто разговаривать. Просто разговаривать, задавая ей вопросы, как у нее дела, нужны ли ей, правда, эти деньги и так далее. Потому что, к сожалению, всеми фибрами своей души она как будто бы стремится к разрушению. Но тут я не знаю, что сказать. Если она пойдет к психологу, то это было бы, наверное, самым правильным.

Андрей, 51 год, Саранск. «Мой 13-летний сын в разговоре с моей женой, его мамой попросил организовать встречу с психологом. Причину этого он не объяснил. Возможно ли получить вашу консультацию, поговорить с ним?»

Дорогие мои, это, безусловно, возможно, но найдите уже тогда мой номер телефона и свяжитесь со мной. Вам ответит моя помощница, а там уже разберетесь. Вообще, в принципе, в целом, подписывайтесь на все мои соцсети, каналы в «Телеграм» «Насибян психолог», где я достаточно часто пишу какие-то небольшие тексты и посты о том, как мне видится разбираться с теми или иными обстоятельствами и ситуациями.

Ну, что же, сегодня я бы хотел закончить рекомендацией прекрасного фильма, который мне когда-то в свое время очень сильно понравился. И мы сегодня, знаете, говорили об этом, когда мы пели песню «Сансара», вот есть такой замечательный фильм «Самсара». Это такой фильм, который, ну, как сказать, он не кассовый, он не очень зрелищный, но он очень поучительный.

Про молодого монаха, который соответственно был в детстве отдан в монастырь буддийский родителями, а в возрасте 20 с копейками лет, завершив свое обучение, принимает решение бросить эту стезю, и уходит, так сказать, в мир. Посмотрите, классный фильм про нас с вами, про мотивацию к изменениям и про стабильность.

И я с вами прощаюсь на этом. Это был Сергей Насибян.