Провокация Выпуск #53

С.НАСИБЯН: Здравствуйте, время 17.10, суббота, а, значит, вы на «Маяке», значит, это «Провокация» и с вами я, ее ведущий Сергей Насибян, психолог, которого мы заслужили, как теперь уже говорят.

Ну, что же, дорогие друзья, вы можете звонить нам в прямой эфир, можете писать нам, можете писать мне лично, в общем, пишите, задавайте свои вопросы. Здесь мы, в общем, никого не лечим, но зато мы точно стараемся разобраться в тех ситуациях и в тех обстоятельствах, в которых мы оказались.

Знаете, первыми словами хочу сказать, что прошлый эфир мы отменили по причине того, что так получилось, что я хоронил свою маму. И я хотел сказать, что вы написали огромное количество слов поддержки, не знаю, признаний, все выражали свое сочувствие, сострадание и это очень приятно. Спасибо вам всем огромное.

Сегодня, если у нас будет такая возможность, я обязательно поговорю о том, как я справляюсь с этим. Но это будет, если у нас будет такое время. А сейчас я знаю, что у нас есть звонок. Добрый вечер.

МАРИНА: Добрый вечер. Здравствуйте, Сергей, меня зовут Марина.

С.НАСИБЯН: Очень приятно.

МАРИНА: Я с вами знакома.

С.НАСИБЯН: О!

МАРИНА: Да, даже так. Я хочу выразить, в первую очередь, свои сочувствия.

С.НАСИБЯН: Спасибо большое.

МАРИНА: Вашей потере. Мамочке, чтобы земля ей была пухом. Я так распереживалась. У меня, значит, следующий вопрос. У меня дочь, ей 6 лет. И, скажем так, с момента социализации ее, как вот она в детский сад пошла, в детский сад я ее очень долго отпускать не хотела, где-то там в районе 3-х, ну, там 3,8 ей было, пошла в детский сад, у меня начался как бы страх. То есть он до этого был, такие какие-то мысли о том, что вот, как там она будет, ну, то, что не безопасно ей, то, что, в общем, то, что мне постоянно, скажем так, я боялась, что кто-то ее украдет, у меня отнимет или что-то с ней случится.

И вот, когда она пошла уже в детский сад, как бы это меня стало еще сильнее одолевать, эти все страшилки. А сейчас страх такого плана, что вот она взрослеет, ей уже 6 лет, она такая красивая. И как бы я думаю, что-то какой-то страх такого сексуального плана, что с ней что-то в этом смысле случится.

Ну, как бы я это параллелю, почему-то так я думаю над этим, почему как бы начинаешь в себе копаться, разбираться, то, что, может быть, это моя какая-то история, моего какого-то опыта не очень.

С.НАСИБЯН: У вас в смысле был такой опыт, Марин?

МАРИНА: Ну, наверное, скажем так, не совсем.

С.НАСИБЯН: Ну, не сексуального, но сексуализированного какого-то контакта, да?

МАРИНА: Да, да, не совсем как бы, да, был, больше сказать, что был. И как бы на почве этого у меня какая-то история, что вот небезопасно быть, наверное, красивой девочке. Как-то вот так вот у меня вот такая история складывается.

Но я хочу отделить эту историю. То есть я хочу, чтобы моя история это была моя история, а ее история, чтобы я как-то ей не транслировала свою какую-то штуку, потому что, естественно, я ей желаю счастливой своей жизни, у нее будет своя история. Ну, как-то так.

С.НАСИБЯН: А давайте тогда сначала про вашу историю. А как вы закрыли для себя этот гештальт, как говорят психологи?

МАРИНА: Ну, по ходу вот никак, потому что там одну историю, которая была связана с родным братом, я ее, мне кажется, проработала, как бы закрыла. А первый сексуальный опыт, наверное, я его никак не прорабатывала. А дальнейшие какие-то истории, наверное, никак. Наверное, как-то в терапии, ну, я долгое время была в терапии, мы так вот конкретно по поводу этого не разбирались, нужно тут поразбираться.

С.НАСИБЯН: Давайте тогда разобьем на две составляющие эту историю. Первое, это, конечно же, надо разобраться со своим опытом, вы абсолютно правы. Ну, правда, прямо разобраться с психологом. Потому что вообще, в принципе, сексуальная сфера, помимо того, что она сильно табуирована, она еще и как бы очень стигматизирована. Мы боимся о ней говорить, мы боимся о ней думать, мы боимся делиться своими переживаниями.

МАРИНА: Ну, да. Ну, тут, да, наверное, сложно. Сейчас-то уже как бы мне проще относительно себя. А относительно дочери я внедряю ей, сажем так, сексуальное образование, то по годам, которые, как мне кажется, пора, не пора, какую-то специальную литературу мы с ней покупаем, читаем, чем мальчики отличаются, чем девочки. То есть, если у нее какие-то возникают вопросы, максимально я стараюсь, ну, естественно, то есть, нет такого, скажем так, как у меня это было в первый этап. Потому что она там, там было прямо, ну, не то, чтобы табу, конечно, но такое как бы, что это стыдно и как-то, в общем, не совсем мне было понятно, что там, как это происходит.

С.НАСИБЯН: Ну, понятно, что ваши родители, как сказать, у них-то не было как раз возможности этого сексуального образования, а у вас уже есть, потому что более открыто все это.

МАРИНА: Да, да.

С.НАСИБЯН: Ну, первое, что я хочу сказать, что вы все правильно делаете. Потому как сексуальное воспитание впрямую связано с тем, что у ребенка появляется интерес, интерес к себе и к своему телу, правда?

МАРИНА: Угу.

С.НАСИБЯН: А интерес…

МАРИНА: Ну, вот у нее прямо сейчас очень активно этот интерес к телу проявляется, но я как бы не мешаю ей, она там хочет иногда закрыться, побыть наедине, что-то рассмотреть, естественно, свои части тела. Я как бы не нарушаю ее, когда она меня просит – мама, пожалуйста, не заходи ко мне в комнату. Я говорю – о’кей. Как бы она там, я так понимаю, поизучает, посмотрит, но я ей вне этого времени, естественно, объясняю, что там это чувствительные органы, не надо, допустим, какие-то предметы туда, ну, чтобы…

С.НАСИБЯН: Нет, абсолютно правильно. Марин, абсолютно верно все делаете в этом вопросе. А дальше тогда давайте со страхом.

МАРИНА: Да, а страх меня уже одолевает. Я уже прямо думаю, что какие-то нужно меры с ним, потому что меня прямо, ну, единственное, что я делаю, это, по сути, его гоню. Ну, то есть я как бы там – чур меня, и все как бы от этого, не углубляясь в эти мысли, так избегаю их, потому что они прямо какими-то картинками такими всплывают такого сексуального характера, страшные. А, если я там, не дай, бог, прочитаю какие-то новости, связанные с ребенком, что там украли, изнасиловали, какая-то педофилия или еще какая-то вот эта история, ну, просто все, у меня это может из башки не выходить несколько дней.

С.НАСИБЯН: Вы знаете, Марин, вот пример просто расскажу. Я какое-то время назад решил сделать первый в своей жизни чек-ап. Вот мне было 50 лет, и я сделал первый в жизни медицинский чек-ап. Ну, слава богу, все в порядке, все хорошо. Но я пришел к урологу, и он мне, такой мужчина тоже, в общем-то, плюс-минус моего возраста, похож на меня внешне. И вот он мне говорит – на что жалуетесь? Я говорю – я не жалуюсь. Он говорит – а что пришли? Я говорю – горжусь. Он говорит – чем? Я говорю – ну, как, тем, что вот мне 50 лет, а я первый раз пришел к урологу. А он мне говорит – а вы что не знаете, что каждый третий мужчина болеет раком простаты? Я говорю – ну, двое других же не болеют.

Понимаете? То есть, по сути, что это означает? Это означает, что каждый из нас передает другому свои какие-то страхи. Это делается не специально. И очевидно, что, ну, как сказать, вы общаетесь, вы читаете новости, все это понятно, и это, безусловно, надо читать. Вопрос только заключается в том, почему вы выбираете этот контекст? Почему мы выбираем себя в одном из трех, вместо того, чтобы выбрать два из трех, которые здоровые? Что заставляет? Как думаете, Марин?

МАРИНА: Ну, какая-то история, которая произошла, по всей видимости, со мной, которая меня пугает по-прежнему. Ну, то есть она меня, вот я, естественно, произошло что-то сексуального. Я говорю, я много, чего не помню, но как бы я помню свой первый половой акт, который был, скажем так, по принуждению, а не по своей воле, потом там еще, ну, инцест или как это называется, относительно родного брата.

С.НАСИБЯН: Инцестуальное, да.

МАРИНА: Да, сексуальное домогательство. То есть, ну, как бы вообще, ну, вот какая-то сексуальная такая штука не очень нормальная, она вот, наверное, меня и…

С.НАСИБЯН: Но только обратите внимание, эти истории вас не убили, Марин.

МАРИНА: Да.

С.НАСИБЯН: А, если они вас не убили, значит, они дали вам опыт. И вот сейчас у вас есть опыт, которым вам необходимо делиться с ней. То есть говорить о том, что такое может произойти. Первое, что я сказал, важно давать ей вот это сексуальное образование на основе ее интереса, но, в том числе, ей важно, конечно же, рассказывать о том, что она в какой-то момент становится, скажем так, объектом этого интереса для мальчиков и мужчин.

МАРИНА: Да.

С.НАСИБЯН: И соответственно рассказывать ей об этом. Ей не надо точно рассказывать о том, что у вас был такой опыт, я имею в виду, что не надо рассказывать какие-то подробности.

МАРИНА: Да, да, я понимаю.

С.НАСИБЯН: Но важно говорить о том, что такое бывает. И что касается страха, знаете, ну, вот правда, я несколько раз уже в эфирах об этом говорил, но у меня есть, ну, такой максимально, на мой взгляд, эффективный для меня способ. Это когда, если у меня возникает какой-то страх, то я беру просто эту картинку, очень живо ее представляю себе в виде какой-то картинки, фотографии, а потом я ее размножаю. То есть я делаю их 2, потом 4, потом 8, потом 16. И как бы, понимаете, да, что 16 мы уже не удержим, на самом деле, и они рассыпаются, и наша энергия перестает, наше внимание перестает туда идти. Вот каждый раз, когда эта мысль, страх, чувство возникает, вот важно сделать это упражнение.

МАРИНА: Не убегать?

С.НАСИБЯН: Не убегать, да, а посмотреть туда, абсолютно верно.

МАРИНА: Масштабировать его, и чтобы она прямо как….

С.НАСИБЯН: Да, да.

МАРИНА: Посмотреть туда.

С.НАСИБЯН: Именно так, то есть доводить до абсурда.

МАРИНА: Ох, ну, это сложно.

С.НАСИБЯН: Нет, это кажется сложным.

МАРИНА: Да?

С.НАСИБЯН: Да. Гораздо сложнее делать то, что вы делаете.

МАРИНА: Терпеть, да, как будто вот так вот растягивать удовольствие в кавычках.

С.НАСИБЯН: Да, да.

МАРИНА: Ну, это тоже так. Хорошо, спасибо, я поняла, попробую.

С.НАСИБЯН: Вот, а что касается вашего внимания, то, когда картинки такие страшные у нас впереди, мы, действительно, своим вниманием их делаем реальными. А надо, ну, как бы представлять себе другие картинки. То есть, по сути, точно так же использовать фантазию, но только фантазию в позитивном ключе. Просто, ну, вот представлять себе ее как бы в абсолютной норме, что все у нее будет в порядке, ну, и так далее.

МАРИНА: Да, да, над другим потрудиться, а не над этим.

С.НАСИБЯН: Вот после того, как вы выработали, например, эту привычку эту картинку умножать, и она будет растворяться потихоньку, вы прямо следующую картинку позитивную делайте и ее, наоборот, видите ее одну, прямо вот ее максимально четко проживаете.

МАРИНА: Но это будет говорить о том, что, ну, получается, работаю с этим страхом и не иду на поводу у него, и не останавливаюсь.

С.НАСИБЯН: Вы не идете на поводу у него и не сопротивляетесь, не убегаете от него, что важно.

МАРИНА: Да.

С.НАСИБЯН: Вообще, в принципе, страх наш в этом смысле всегда товарищ, он помощник наш. То есть он нас предупреждает о том, как может быть.

МАРИНА: Предупреждает, да.

С.НАСИБЯН: Но это совсем не означает, что так должно быть.

МАРИНА: Да, да. Хорошо, спасибо.

С.НАСИБЯН: Вот здесь надо запастись такой мудростью, которая способна будет вас, ну, как сказать, то есть вы расширяете свое сознание, а, значит, увеличиваете способность пропускать сквозь себя эту идею. Как только она проходит сквозь вас, не держась, не цепляясь за вас, ничего не произойдет.

МАРИНА: Наверное, я один раз попробую так сделать, и тогда у меня больше будет…

С.НАСИБЯН: И позвоните мне снова, я буду рад поговорить об этом, конечно.

МАРИНА: Да, спасибо, хорошо.

С.НАСИБЯН: Хорошо, да, спасибо. Ну, что же, друзья, вы можете звонить нам в прямой эфир, а также писать. Пишите на мои персональные аккаунты, я всегда читаю и всегда стараюсь ответить.

Вот пишет нам Гульназ: «Доброго вечера, наш любимый Сережа. (Приятно). Как мужчине сообщить своим детям 4, 8 и 14 лет, что родители пришли к официальному разводу? И как лучше сообщить детям, что у мужчины теперь новая женщина анонимно? Пять лет назад мужчина ушел из семьи, так как жена изменила, остались трое детей, которых мужчина продолжает поддерживать».

Вы знаете, когда вы задаете вопрос, как сообщить, я всегда отвечаю только одним способом – максимально честно. Ну, то есть просто прийти и рассказать. Не надо рассказывать детям об изменах родителей, не надо рассказывать детям о причинах того, что они разошлись. Все, что необходимо делать, это просто рассказывать детям о том, какая сейчас ситуация по факту. Все. Дети способны с этим справиться, особенно, если мужчина их поддерживает.

Карина пишет нам: «Добрый вечер, Сергей. Вопрос такой. В последнее время я стала замечать за собой, что меня не радуют успехи других. С чего бы это? Хотя у меня самой все хорошо, меня все устраивает, но я не могу порадоваться. Это ненормально?»

Ну, смотрите, Карин, конечно же, нормально. Во-первых, это нормально, потому что все мы обладаем абсолютно всеми, как сказать, качествами, всеми эмоциями, которыми награждены все остальные люди. Зависть точно такое же чувство, как и все остальные.

Я всегда учу очень простым вещам. Просто научитесь наблюдать свою зависть. Замечайте, что она предлагает вам, эта зависть, что она вам дает. Потому что, если вы завидуете, то, как правило, вы завидуете тому, что, вы убеждены, у вас никогда не будет. Вот вы хотите это, но никогда не будет.

Мы, например, никогда не завидуем каким-то вещам, ну, я не знаю, я не завидую людям, у которых есть миллиард долларов. Ну, потому что я понимаю, что у меня этого никогда не будет, но мне это и не нужно. А вот, когда мне нужно, но при этом я не чувствую себя достойным, я, конечно же, начинаю страдать от того, что это есть у других.

У меня в Telegram-канале как раз есть, если полистать его вверх, есть хороший пост, где я рассказываю о зависти. Почитайте его тоже, пожалуйста.

Вот Ольга, Таганрог: «Неуверенность в себе, одиночество, сожаление об упущенных возможностях жить счастливо, суетливость, отсутствие друзей. Какая-то неопределенность в мыслях и желаниях и бесконечная экономия. Спасибо заранее. Но я даже не могу выразить, что конкретно со мной не так. Но мне кажется, что у всех других людей жизнь яснее для них».

Вы ошибаетесь, Ольга, вы ошибаетесь. Мы все, к счастью, обречены к разного рода сомнениям. Но здесь важно понимать, что, как сказать, ум сомневающегося очень ветвист. А ум человека удовлетворенного, он идет по стволу и поднимается к самым кронам.

Вот, когда мы находимся в удовлетворенности, не важно, чем вы будете удовлетворены, своей работой, своей жизнью, тем, что у вас есть возможность просто гулять по утрам, вот это даст вам возможность центрироваться. И тогда ваш ум будет течь по стволу вашему и, таким образом, вы сможете достигать целей, вы сможете формировать свое будущее.

Никогда не возвращайтесь к мыслям, которые возвращают вас назад, никогда. Я много раз уже об этом говорил – сожаление это всегда возврат в прошлое. Проблема в этом заключается только в одном, что в прошлое вы не можете погрузиться в реальности, вы обречены быть в неудаче. Услышимся через пару минут.

Продолжаем нашу «Провокацию». Вот пишет Александр: «Здравствуйте. А, если картинки страха нет, если есть какие-то страхи, то они легко логикой бьются. Но на физическом уровне все есть – учащенное сердцебиение, подкатывающие панические атаки и так далее».

Ну, что же, здесь, в общем-то, все то же самое, на самом деле, картинку можно придумать. Но лучше всего, если вы будете просто дышать, как я уже много раз говорил, дышать с задержкой дыхания 4 – 4 – 4, все это по пульсу.

Что же, у нас есть звонок. Здравствуйте.

ЕЛЕНА: Здравствуйте, Сергей. Очень рада, что дозвонилась до вас.

С.НАСИБЯН: Здорово.

ЕЛЕНА: Но, правда, повод такой печальный. Очень нужен ваш совет. Меня зовут Елена, я звоню из Москвы. У нас год назад произошла просто страшная трагедия, которая перевернула жизнь всей семьи. У моего отца, которому сейчас 80 лет, тогда было 79, его обманули мошенники. Он отдал 1,5 миллиона, но самое главное, он отдал машину, к которой не давал даже прикасаться к ключам от этой машины. То есть это была вообще какая-то совершенно святая вещь для него. И никогда мы не могли, не могло прийти в голову, что такое могло случиться.

Я была в отпуске. А потом в течение месяца, конечно, никаких особенностей поведения я не замечала. Я просто пришла с работы и увидела, что нет машины, и вот тогда все вскрылось. Я вызвала полицию и, оказалось, что месяц из него выкачивали деньги мошенники. Естественно, папа на моем полном обеспечении, все это скопленная пенсия, это его автомобиль, который безумно ему был дорог, он связан и с мамой, которая ушла 5 лет назад от нас, собственно, поэтому я с папой и живу, чтобы его одного не оставлять.

Понимаете, перевернулось все. Во-первых, был папа невменяемый, потом агрессия, потом, сколько мы проездили по всем этим полициям и прочим, все это очень унизительно. Для нормального человека это просто непривычная такая среда. Мои мысли о том, могла ли я это предотвратить или нет. Потом мысли о том, значит, почему, как предательство, понимаете, то есть с его стороны, что он ничего не сказал, что он не поделился. Он с высшим образованием, он потрясающий человек, как вообще вот это все.

Конечно, сейчас уже произошло, ну, много произошло в течение года, и мы уже приняли. Но как теперь строить отношения, потому что совершенно поменялись роли. Потому что, конечно, весь контроль, он теперь, ну, раньше это было просто невозможно, потому что это папа. И когда даже ему говорили, что какое-то имущество переписать, он уходил от этого, а настаивать нет права.

С.НАСИБЯН: Конечно.

ЕЛЕНА: Ну, нет прав ни моральных, никаких, это папа. А при том, что у папы, видимо, уже есть возрастные такие изменения, видимо, в какой-то степени деменция. По врачам тоже потом, естественно, я поехала с ним, но он сам себе там отменил все эти лекарства. Вот, как сейчас построить отношения, потому что это уже другой папа, это уже другая я. Как нам жить? Потому что мы живем в одном доме. Конечно, я понимаю, что в течение года он начал принимать эту потихонечку ситуацию, что, ну, мы поменялись ролями что ли, да, теперь.

С.НАСИБЯН: Вы, действительно, поменялись ролями. Только, Лен, знаете, а вы, на самом деле, в своем вопросе отвечаете. Вот, когда вы говорите, что это другой папа и другая я, вот вы, в общем-то, и даете ответ самой себе. Это первое, что нужно понять.

ЕЛЕНА: Я хочу быть прежней, я не хочу быть такой.

С.НАСИБЯН: Нет, а вот все, вот здесь вы проиграли. Потому что держаться за постоянство, ну, это, наверное, проигрышная позиция, потому что абсолютно все меняется – вы меняетесь, папа меняется, ваши отношения меняются, жизнь меняется, происходят события. И мы очень часто стараемся не дать этим событиям произойти. Даже когда они уже произошли, мы все равно продолжаем жить так, как будто бы их нет.

ЕЛЕНА: Я бы сказала, наоборот, вы знаете, потому что спать было невозможно в течение зимы вот этой, очень, ну, то есть вообще нервная система, мысли постоянно об этом. Как только об этом вспоминаешь, тоже все эти чувства нахлынивают, они, конечно, какие-то, ну, даже, может быть, агрессия по отношению к папе с моей стороны.

С.НАСИБЯН: Конечно, конечно, так она и будет. Она и будет, только она будет возникать именно в те моменты, когда мы не даем произойти событию, которое уже произошло. Вот вся наша негативность, вся негативность строится на том, что мы не принимаем факты, произошедшие в жизни. Это уже случилось. И здесь, знаете, такой хороший урок для вас, это как раз отпускать. Отпустить то, что, я понимаю, потерялись деньги, пропала машина, что это было все очень важно.

ЕЛЕНА: Да, да.

С.НАСИБЯН: Но вы сейчас видите то, ну, как бы вы видите своими глазами тот факт, что ваш папа, он как бы вступил в период угасания.

ЕЛЕНА: И это ужасно видеть, тем более что физическое. Вот это как бы вторая часть моего вопроса.

С.НАСИБЯН: Пожалуйста, слово «ужасно», Лен, уберите оттуда, это просто факт. И это как раз к вопросу о том, как я, например, переживал разлуку, расставание с мамой, потому что я видел, как мама угасает. И я занимался этим много лет. И я очень благодарен своим учителям, которые встретились мне на пути, и которые подсказали мне, ну, вообще это, и дали мне практики, которыми я делюсь и на тренингах, и делюсь в работе в своей, и в эфирах делюсь. Мы должны понимать, что это просто угасание, и оно происходит, и это часть жизни.

У всего абсолютно есть рождение, есть развитие, есть стагнация, есть угасание. И ваш папа, да, он угасает. Он угасает личностно, это сложно. Но мы стараемся все время держаться, понимаете. И вы пытаетесь вернуть как будто бы папу, который был сильный, который был главой семьи, а этого больше нет, Лен. Вот почему я говорю о том, что вам сейчас нужно стать в этом смысле взрослой. Не стать родителем для вашего папы, а быть взрослой. А взрослый отличается от ребенка как раз тем, что не цепляется за прошедшее.

И в этом тоже вы откроете для себя очень много мудрости, потому что это река жизни, она течет, и она всегда во всех, как сказать, во всех ипостасях она в начале, она в центре, она в конце, вот это жизнь. И жизнь, ну, как бы есть ваш папа в вашей памяти и в вашем сердце. Но есть ваш папа в реальности, а вы пытаетесь его из своей памяти в реальность перенести. И здесь придется только одно, это как раз принимать, наблюдать за этим, видеть, как это происходит. Сострадать, сопереживать, любить, уважать, но тогда у вас появятся силы, Лен.

ЕЛЕНА: Нет, это все есть, конечно, любовь, уважение. Но как вам сказать, есть, конечно, целый ряд еще вопросов, начиная от страха за себя.

С.НАСИБЯН: Абсолютно.

ЕЛЕНА: То есть страшно, что ты следующий.

С.НАСИБЯН: Да, именно так, когда уходят родители, мы становимся следующими.

ЕЛЕНА: Да. И ты понимаешь, что, да, от тебя это не зависит совершенно. Ну, естественно, на бытовом уровне ему максимальный комфорт обеспечен, любые хотелки, капризы, потому что папа всегда был такой баловень семьи, еще, когда так было заведено мамой.

С.НАСИБЯН: И в этом как раз и суть, потому что наша задача это создать условия, для того чтобы наши родители жили.

ЕЛЕНА: Сергей, вот у меня тогда вторая часть вопроса такая. Если о детях написано очень много, очень много информации, передач и вообще в СМИ все это обсуждается, книг, научной литературы, то про стариков эта тема, она как будто табуирована.

С.НАСИБЯН: Так и есть.

ЕЛЕНА: Мы совсем об этом не знаем, мы совсем об этом не говорим, мы это прячем. И вот я, конечно, пыталась найти какие-то статьи в интернете о том, как себя вести с пожилыми родителями, что какие изменения с ними происходят. Дело в том, что дети, они забирают, но они очень много отдают и отдают больше, чем забирают. А старики, они, ты максимально выкладываешься, как самосохраниться?

С.НАСИБЯН: Потому что пришло наше время только отдавать, мы больше ничего не можем взять. Наша задача просто быть рядом с ними, наблюдая это угасание. И, если вы говорите про книги, то я несколько раз рекомендовал книгу, которая называется «О смерти и умирании». Она прекрасно написана, и она очень здорово обучает тому, как быть с теми, кто уходит.

Знаете, если у него, например, начинаются процессы деменции, понятно, что у него начинает разрушаться личность, у него портится характер, так должно быть.

ЕЛЕНА: О, да уже.

С.НАСИБЯН: Я в период своей молодости работал с пожилыми людьми в больнице в рамках паллиативной помощи, и как бы я знаю, насколько это сложно, особенно близким.

ЕЛЕНА: Сергей, у нас мама ушла в паллиативном центре. Вот 5 лет назад у нас очень тяжело уходила мама, да, месяца 4, наверное, в паллиативке, до этого она тяжело болела, гемодиализ был, то есть мы такой тяжелый путь прошли.

С.НАСИБЯН: Понимаю. Ну, вот поэтому здесь смотреть, понимаете. Это же, на самом деле, заложено эволюцией. Мы находимся рядом со своими стариками, когда они уходят, это эволюционный процесс. И находиться рядом с ними это просто, ну, значит, это не идти у них на поводу, как вот вы сказали там, все его капризы. Дело не в капризах. Дело в том, что…

ЕЛЕНА: Ну, это каприз бытовой, Сергей, там, господи, вкусняшки, не знаю, какие-то телевизоры, не знаю, он старый у него, такого плана.

С.НАСИБЯН: Понимаю, да. Создать условия для него, все условия, чтобы он достойно уходил, так же, как вы создали для своей мамы. Это сложно. Но здесь еще очень важный момент, Лен, который я заметил, когда сейчас был с мамой в момент ее болезни острой, резкой болезни, но все равно какое-то время это заняло.

У нас очень много эгоизма в этот момент возникает. Мы прямо себя не хотим там видеть, мы не хотим там находиться. Но это наше служение, которое мы можем совершать вот для них, отдавая, знаете, как сказала моя сестра, говорит – ну, что же, раньше они не спали ночами, теперь мы не поспим. Понимаете?

ЕЛЕНА: А вот тут вот, знаете, может быть, еще играют роль какие-то детские, у меня родители няни, ну, как бы я такой самостоятельный была ребенок – детский сад, лагерь, школа.

С.НАСИБЯН: Я понимаю, но все равно они вас водили, они выходили, так или иначе, пока вы были младенцем. Понимаю, Лен. Но вот все, что мог сказать. Я понимаю, может быть, не совсем так ответил, как вам хотелось бы, но я вижу только в этом. То есть хорошие слова…

ЕЛЕНА: Какие-то методики? Что делать, кроме «дышать»?

С.НАСИБЯН: Методики? Хорошие слова только что были из «Маленького принца» – смотреть сердцем. Правда, Лен, вот методика это смотреть на свою любовь к нему, ничего больше не видеть. Ум слеп, сердце мудро в этом смысле. Поэтому вот все, что я вам скажу сегодня. Спасибо, что позвонили с таким вопросом. Спасибо, это важно.

ЕЛЕНА: Спасибо вам, очень полезно.

С.НАСИБЯН: Мы продолжаем «Провокацию», с вами Сергей Насибян на волнах «Маяка». Мы здесь говорим о разных обстоятельствах, в которых оказались наши слушатели.

У нас есть звонок. Здравствуйте, добрый вечер.

ЛЮДМИЛА: Добрый вечер. Меня слышно?

С.НАСИБЯН: Слышно, но чуть громче, если вы будете говорить, будет лучше.

ЛЮДМИЛА: Хорошо. Меня зовут Людмила, я из города Саратова.

С.НАСИБЯН: Очень приятно.

ЛЮДМИЛА: Мне 62 года. У меня есть приятельница, ну, она примерно такого же возраста, как и я. У нас, ну, у меня свой внук есть, у нее внучка. Мы в прошлом году вчетвером поехали отдыхать на Каспийское море.

С.НАСИБЯН: О, я там вырос.

ЛЮДМИЛА: И меня что поразило, девочка, внучка моей приятельницы, ей 14 лет, тогда было 13 в прошлом году, в общем, как сказать, мне было очень стыдно находиться рядом с ними в общественных местах. Я не знала, как реагировать.

С.НАСИБЯН: Почему?

ЛЮДМИЛА: Потому что девочка очень грубо вела себя и с бабушкой, и с посторонними. Ну, в общем, проявляла такую жадность, грубость.

С.НАСИБЯН: Так, грубость по отношению к кому?

ЛЮДМИЛА: И к бабушке, ко мне не было, к нам, как к моему внуку, как жадность. Ну, там был один случай, что мы решили что-то покушать, купили разное, а потом у нас два одинаковых было и у них два одинаковых. И потом, когда мы, эта девочка говорит – а я вот хочу тоже такое же, как у Артема, у мальчика. Я говорю – ну, хорошо, я с тобой, ну, свое отдам, а вы тогда мне свое отдадите, мы поменяемся, чтобы у вас было это разное, и у нас разное, мы и то, и то попробуем.

Ну, в общем, она взяла. А когда ей принесли блюдо, она говорит – нет, я не хочу, не буду делиться. Ну, конечно, вот так, не знаю, как внуку мне объяснить, мне было и самой неприятно.

С.НАСИБЯН: Подождите, Людмила, а что именно вам было неприятно? Почему вам вообще, в принципе, было дело до того, как ведет себя чужая внучка?

ЛЮДМИЛА: Находиться было стыдно рядом.

С.НАСИБЯН: Вот, вот хороший момент – стыдно. То есть вам как будто было стыдно за нее, правда?

ЛЮДМИЛА: Да.

С.НАСИБЯН: Ну, что же, Людмила, ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос. А в вашей жизни было когда-то такое, что вы проявили жадность и вам до сих пор об этом неприятно вспоминать?

ЛЮДМИЛА: Нет.

С.НАСИБЯН: Ну, то есть вы ни разу не жадничали в своей жизни?

ЛЮДМИЛА: Не знаю, не помню. У меня был такой случай, что мне хотелось пожадничать, но я не пожадничала.

С.НАСИБЯН: Не дали себе возможности пожадничать.

ЛЮДМИЛА: Да.

С.НАСИБЯН: Вот. А, на самом деле, ведь детская жадность это очень важный навык, который учит ребенка отстаивать свои границы. И я понимаю, что это как бы кажется неприличным, некрасивым, непорядочным. Но, на самом деле, жадничать надо уметь. Но, правда, единственное, что вы описываете, конечно, уже не ребенка все-таки, а подростка, да?

ЛЮДМИЛА: Да, подростка.

С.НАСИБЯН: Ну, давайте поговорим с вами, будет полезно, мне кажется, и вам, и слушателям, и мне. Людмила, а почему вы считаете, что жадничать плохо? Вот почему вы тогда себе не дали возможность пожадничать?

ЛЮДМИЛА: Почему? Мне хотелось сделать приятное подружке, девочке. Ну, я была маленькая еще.

С.НАСИБЯН: Ну, то есть, получается, что вам хотелось, чтобы ей было приятней, чем вам. Вам же было неприятно?

ЛЮДМИЛА: Да. Мне было немножко жалко, но я решила.

С.НАСИБЯН: Вот, смотрите, Людмила, правда, я понимаю, как сейчас звучат мои слова, но все-таки важно это услышать. Мы не позволяем себе многие вещи, ну, считая себе воспитанными людьми, порядочными либо людьми. А когда другие поступают так, как мы себе не позволяем, у нас возникает вот это якобы чувство стыда за других. Ну, вот как вы говорите, мне неприятно в ее обществе находиться было.

ЛЮДМИЛА: Да.

С.НАСИБЯН: Это потому что мы внутри себя таких вещей себе не позволяем. А вот, если мы научимся позволять себе быть разными – жадными, щедрыми, добрыми злыми, просто позволять, не в смысле позволять быть злыми, а я имею в виду, что внутри нас существует это. Мы же люди, это ведь, на самом деле, возможность не поступать, как животные.

Человек, он еще не высшая форма жизни на Земле, он возможность этой высшей формы. Но очень часто мы подавляем просто внутри себя разного рода желания, какие-то мотивы. И в этот момент, а это у нас блокируется, и тогда мы реагируем так на других. А, по сути, что, ну, пожадничала она. Ну, мы же не можем сказать, что она плохой человек, правда? Она просто пожадничала в этот момент.

ЛЮДМИЛА: Да, пожадничала.

С.НАСИБЯН: И все. И здесь важно внуку своему рассказать об этом, что жадничать тоже можно.

ЛЮДМИЛА: Угу, поняла. А как относиться к грубости?

С.НАСИБЯН: А то же самое ведь. Вы знаете, Людмила, из того, что я слышу, я же вас совсем не знаю, но что я слышу, есть у меня предположение, я просто его как бы скажу, озвучу, возможно, я угадаю, возможно, нет. Но есть ощущение, что вам очень сложно отстаивать себя и свои границы.

ЛЮДМИЛА: Вы правильно заметили.

С.НАСИБЯН: Да. И я понимаю, потому что вам кажется, что скромность это хорошо, что не высовываться это правильно. Ну, что, мы с вами росли, в одних школах учились, поэтому я это прекрасно понимаю. И честно сказать, ваш возраст 62 года это еще не поздно, для того чтобы научиться это делать. Потому как мы, не отстаивая свои границы, еще раз повторяю, очень реагируем сильно на то, когда другие люди это делают. А другие люди делают это, ну, как правило, некрасиво.

Вот знаете, я расскажу вам такую историю. Я когда был совсем молодой, как раз работал в одном медицинском учреждении, и там был такой санитар, и я был санитар, мне было 18, ему было лет 45, то есть младше, чем я сейчас. И я такой мальчик-одуванчик поднимаюсь однажды, он сидит, кушает на посту. Я ему говорю – приятного аппетита. А он мне говорит – без аппетита нормально все. И так это меня рубануло. Ну, он простой деревенский мужик. И так меня это рубануло, я выпал на весь, наверное, день.

А потом следом за мной, условно говоря, через какое-то время поднимается такой же взрослый мужчина и тоже ему говорит – приятного аппетита. Тот ему так же отвечает. Но он ему, соответственно, по-свойски говорит – слушай, ты чего в натуре такой, ты давай это успокойся. И он сразу же меняется в лице и говорит – о, присаживайтесь, давайте, угощайтесь. Оказывается, все было нормально, просто он так защищал свои границы. А это очень сложно нам, тем, кто так не может, понимаете?

ЛЮДМИЛА: Да.

С.НАСИБЯН: Вот почему я говорю о том, что надо просто понаблюдать за тем, как вы эти границы защищаете. Но я вижу, уже слышу по вам, по вашему голосу, что это не просто для вас.

ЛЮДМИЛА: Как же реагировать-то?

С.НАСИБЯН: Позволять. Вот смотрите, Людмила, я же про это и говорю…

ЛЮДМИЛА: Позволять? Молчать?

С.НАСИБЯН: Конечно, давать людям быть такими, какие они есть.

ЛЮДМИЛА: Но просто промолчать?

С.НАСИБЯН: А вам вообще не захочется ничего говорить, если вы в этот момент будете наблюдать за собой и за тем, что с вами происходит в этот момент. Вот когда вы увидите внутри себя такую реакцию, как стыд, неловкость, вы вспомните мои слова, что в этот момент вы как раз-таки и не даете человеку быть жадным. А вы дайте, перестаньте его оценивать. Он такой, какой он есть, ничего с ним не сделаешь, пока он сам не захочет измениться.

ЛЮДМИЛА: Понятно.

С.НАСИБЯН: Здорово. Спасибо, что вы задались этим вопросом. Спасибо большое.

ЛЮДМИЛА: Поняла. Спасибо большое.

С.НАСИБЯН: До свидания. Это, действительно, распространенный случай и случай, который часто люди называют «испанский стыд», когда тебе стыдно за другого. Часто говорят нам типа вот, мне стыдно за то, как ведут наши соотечественники себя, не знаю, в отеле, за границей или еще где-то. Друзья, не бывает никакого испанского стыда, бывает просто наше собственное неумение этот стыд проживать.

Я потратил на это очень многие годы, изучая вообще, в принципе, понятие стыда, как в психиатрии, так и в культуре, и в психологии. Я написал большую работу на этот счет, я сделал тренинг авторский про проживание стыда. Потому что я точно знаю, что это один из самых ключевых блоков, который не позволяет нам жить спокойную свою собственную жизнь. Так что, поверьте, не бывает никакого испанского стыда.

Если вам стыдно за другого, наблюдайте сразу же за собой и смотрите за тем, что происходит с вами, что в этот момент вы проживаете. И я почти уверен, что произойдет то, что вы увидите, как вот мы сейчас с Людмилой обсудили, что вы в какой-то момент просто не позволяете себе быть таким же, а очень хочется. Нам всем такими хочется быть.

Или как, помните, вам, говорит, надо выпить «Озверин», озвереете. То есть, умение выставлять границы даже коту Леопольду нужно было.

Дмитрий, Омск: «Здравствуйте, Сергей. Примите соболезнование». Спасибо большое, друзья, что продолжаете это писать, спасибо. «У меня вопрос. Как расшевелить себя к жизни? Работаю на заводе, меня там уважают. Мне 52, есть жена, которая за меня очень переживает. Я ее люблю, вместе 23 года, детей нет. Мне стало казаться, что жизнь стала серой и не интересной. По-моему, у меня выгорание».

Ну, в первую очередь, Дмитрий, проверьте, пожалуйста, свои гормоны, правда. Иногда это может быть гормональный сбой, который сейчас необходимо проверить, потому что вы зашли в тот возраст, когда мужской климакс, в общем-то, тоже существует. И проверьте гормоны, и, возможно, вы это все исцелите гормонами.

Если же с гормонами все в порядке, и вы говорите о выгорании, начните ставить себе очень небольшие цели, но на каждый день. Вот, какие угодно, я не знаю. Я, например, бегаю, все уже, наверное, сто раз слышали это. Я бегаю по утрам, и мне важно посмотреть за пульсом, за выносливостью, сколько я пробежал и так далее, зарядку, подтягиваться на турнике. Я начинал с одного раза, довел до 12. И каждый раз, когда вы достигаете какой-то цели, вы снова приобретаете дофамин. Следом за дофамином придут соответственно все остальные, подтянутся гормоны, включая окситоцин, который, в общем-то, радость жизни вам и снова подсветит. Поэтому сделайте вот так – всегда маленькие цели.

«Добрый вечер, Сергей. Соболезную». Спасибо большое. «Мне всегда очень нравились ваши рассказы о семье, от них веяло каким-то недоступным уютом. Жаль, что нам приходится с этим расставаться рано или поздно».

Вы знаете, спасибо вам большое, еще раз. Дело в том, что проживание смерти нашего близкого человека любого, мамы, папы, мужа, сестры, брата, не важно, ребенка, всегда подчеркивает вот то самое наше эго, которое хочет, чтобы все оставалось по-прежнему.

У меня родилась такая метафора, когда я провожал маму в последний путь, что вот я стою на берегу океана и держу в руках стакан, полный соли. И вот эта соль и есть то, что я себе представлял, как маму. И вот я высыпаю эту соль в океан, и ведь в этот момент я не теряю этой соли, она растворяется во всем океане. И сегодня я чувствую ее любовь, просто растворенную во всем мире, правда, и это тогда не потеря, это приобретение. Это большое приобретение, потому что она прожила прекрасную жизнь. Смерть всегда кажется несправедливой, в каком бы возрасте ни уходили наши близкие. Но мы начинаем цепляться за себя. Потому что мы не умеем любить, не привязываясь. А нам важно этому учиться, нам важно этому учиться.

Есть прекрасная практика, как этому учиться. Вот возьмите, например, одну картинку, которая вам не нравится, и другую картинку, которая вам очень нравится. Поставьте их так, чтобы одна стояла слева, другая справа. Но смотреть вам надо между ними. Ваше правое полушарие будет воспринимать левую картинку и отвергать ее, а левое полушарие будет воспринимать правую картинку и привязываться к ней. Но если вы будете смотреть сквозь эти картинки, то есть по центру, вы научитесь тому, что называется нейтральное восприятие. Еще раз спасибо большое.

«Здравствуйте. Вопрос такой. Ребенок 14 лет, Катя, нет интереса к учебе, ничего не хочет. Абсолютная уверенность, что экзамены ЕГЭ, особенно ОГЭ можно сдать, не прилагая никаких усилий. Знаний нет, но оценки «4». Умеет списать, хитро выйти из воды сухой. Разговариваем вместе с ней и с мужем всегда спокойно, достаточно часто объясняем, для чего нужна учеба, но результаты кратковременные. В раздел «психология». Марина».

Марин, во-первых, все, что с ней сейчас происходит, это норма. Начиная с того, что она изворачивается и находит способы, как обмануть эту реальность, это правда, в этом возрасте так должно быть, заканчивая тем, что дети, к сожалению, в этом возрасте не видят необходимости в учебе. Дети в этом возрасте, особенно девочки, простите мне сейчас такой сленг, но говорят, знаете, «учатся задницей». Потому что усидчивостью.

К сожалению, возможно, у нее сейчас этой усидчивости не развилось. Но надо понимать, что Катя еще и попала в то поколение, которое, правда, очень сильно разболтано с точки зрения своего внимания, потому что очень большое количество информации поступает через телефон, телевизор, iPad, планшеты и так далее. И вы уже не сможете ее переучить. Но вы, наверное, сможете найти для нее какое-то, возможно, занятие, способ, ну, я имею в виду спорт, это может быть или какое-то увлечение, в котором ей придется учиться достигать долгосрочных результатов.

Например, у моего сына это все-таки рисование. Как бы он не хотел, вернее, как бы я не хотел, чтобы это была математика, предположим, у него это рисование. И он учится, он старается, он рисует, он там набивает руку и так далее. И это единственный способ.

Ну, и, конечно же, уже в 14 вам все равно придется в какой-то момент смириться с тем, чтобы принять решение, что она учиться не будет. А дальше рисуйте ей картинки, потому что сейчас очень нужны профессии, для которых образование не нужно, я не знаю, слесаря, сантехники, столяры, и это уважаемые профессии. Может быть, она хочет быть поваром. Поговорите с ней об этом. Потому что вы пытаетесь ей впихнуть невпихуемое, вы пытаетесь сказать ей о том, что образование важно, а она не видит ценности этого образования, потому что образование всегда важно в будущем, а у нее еще такого нет.

Мы продолжаем зачитывать вопросы, разговаривать в прямом эфире. Ну, что же, Миша, Хохлома, пишет: «Зачем люди находят себе в пару того, кто, по их мнению, плох или плохой человек? Неужели для того, чтобы подчеркнуть свою привлекательность на его фоне, типа пара «красавица и чудовище». Как жить в таких отношениях?»

Да нет, Михаил, дело в том, что мы всегда ищем себе в пару человека, который совпадает с нашими паттернами, совпадает с нашими невротическими аспектами, совпадает с нашими убеждениями и установками. Вы знаете, я сегодня с утра весь день размышляю вот, о чем. Сегодня с утра пришла мне в голову такая идея, что самое страшное одиночество, это одиночество того, кто в паре разлюбил. Вот не надо жить в таких отношениях. А во всех остальных всегда есть возможность разобраться.

«Добрый день, – пишет Андрей. – Сергей, здравствуйте. Периодически думаю о том, чтобы совершить определенные действия, потом передумываю. Затем это может несколько раз повториться. На основе чего в итоге принять решение, сделать то, что хотел или оставить, как есть?»

Нет, Андрей, не оставляйте. Вы знаете, я работаю с этим очень просто. Если у вас есть действие, которое вы хотите сделать, оно всегда кажется большим. Вот страх, он всегда больше, чем само действие. Нужно разбить его на несколько элементов и совершить очень маленькое действие в эту сторону, которое будет неотвратимым. Ну, то есть, если вы хотите с кем-то поговорить, напишите ему, например, смс о том, что вы приглашаете его на разговор, и это будет уже неотвратимо. Ну, то есть делайте маленькое действие, но всегда направленное в сторону, так называемое приверженное действие. Очень рекомендую.

Я, кстати, сейчас работаю над одним онлайн-проектом, где я хочу вот такие навыки передавать людям, рассказывать, как в них тренироваться. А если вы хотите обрести силу в том, чтобы совершать такие шаги, то я вам порекомендую сделать следующее. Сядьте прямо сейчас, напишите пять незавершенных дел, которые вам необходимо завершить – разобраться в гараже, позвонить, отдать долг, я не знаю, сделать еще что-то. Не сложные, такие, которые внутри вас беспокоят. И завершите их до конца следующей недели. Вот такие действия обычно возвращают нам силы для принятия решения и действия в их адрес.

Валерия: «Совместная поездка на море 13-летних мальчика и девочки очень неудачная идея (со смайликом)».

Да ну, Валерия, надеюсь, вы шутите, потому что очень удачная, особенно для них.

Антон пишет: «По поводу последнего звонка вы лукавите. Люди очень изменились в наше время, наглость, чувство вседозволенности сейчас в приоритете, люди ведут себя, как дерьмо, это видно везде. И как к этому относиться? Становиться такими же?»

Нет, Антон, я, во-первых, этого не говорил. А, во-вторых, знаете, я все-таки считаю, что люди не менялись со времен Адама, они всегда были одинаковыми. Просто сейчас людей стало а) больше и б) из-за этого стало очень большое количество информации, вот, что вы видите.

«Интересная практика, попробую. Хотя мне пришлось свои способы искать». Это пишут по поводу разговора про, я так понимаю, левую и правую фотокарточки, которые я предложил, или картинки.

«Не думать об этом вообще». Нет, это просто ответ на вопрос, простите, я запутался немножко.

Что же, у нас есть звонок, насколько я знаю. Здравствуйте.

ЛЮДА: Здравствуйте, Сергей.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте.

ЛЮДА: Меня зовут Люда.

С.НАСИБЯН: Очень приятно.

ЛЮДА: Я живу в Бердянске, это небольшой городок на Азовском море.

С.НАСИБЯН: Я знаю, где он, я бывал там.

ЛЮДА: Да. Я хочу вам соболезнование принести.

С.НАСИБЯН: Спасибо.

ЛЮДА: И попросить у вас совета. У меня, я тоже не могу смириться, вернее, как, чувство, нереальное чувство вины перед ушедшей мамой. Просто нереальное чувство вины. Я не могу простить себе, что, допустим, недолюбила, недообнимала, не сказала при жизни, что она при жизни не узнала, как я сильно ее люблю, и как мне ее не хватает и как мне будет ее не хватать. Она бы, мне кажется, даже не умерла тогда. Потому что, ну, как бы у меня такое чувство, что я себя с мамой похоронила прямо. Меня хватает на 10 дней максимум. Я опять еду на кладбище, я плачу, прошу там у нее прощения и все это по кругу.

С.НАСИБЯН: Но вы же видите, что это не работает, да, Люд?

ЛЮДА: Угу.

С.НАСИБЯН: Вы же видите, что это не работает. Дело в том, что, смотрите, мы, действительно, очень часто хороним себя со своими близкими, это правда.

ЛЮДА: Вот да.

С.НАСИБЯН: У меня была такая история в 24 года с моим другом. Так уж получилось, что я его потерял. Но, вы знаете, вы же понимаете, что вы делали только то, что делать могли, правда?

ЛЮДА: Да.

С.НАСИБЯН: Вы можете ответить на очень простой вопрос. Вы когда-нибудь желали своей маме зла?

ЛЮДА: Нет.

С.НАСИБЯН: И все.

ЛЮДА: Я ее безумно любила и была очень сильно к ней привязана.

С.НАСИБЯН: И все, Людмила, вот это самое важное.

ЛЮДА: И можно еще такой вопрос. Я вот езжу на кладбище, я не могу даже проехать мимо дома, где жила мама. У меня такое чувство, что она до сих пор там стоит на калитке, ждет меня. И мне кажется, если я увижу, что ее там нет, вот она как вроде живет, сейчас она живая. Если я увижу, что там ее нет, я не могу туда вернуться, даже в ту сторону посмотреть.

С.НАСИБЯН: Вот в том-то и дело, что туда надо поехать и посмотреть. Остановиться прямо и сидеть, и долго-долго смотреть. Потому что наша задача принять уход наших близких, как факт.

ЛЮДА: Вот да, я не могу это.

С.НАСИБЯН: Я знаю, я понимаю, о чем вы говорите, я понимаю. Но его надо принять. Просто вот поехать туда, сесть, на эту калитку смотреть и прощаться с ней, понимаете. Прощаться и говорить о том, что, ну, она ушла и это важно, она и уходит, она должна уйти. Один уходит, другой остается. В этот момент вы же видите, вот чувство вины, оно как бы все время рождает внутри вас идею, что вы могли что-то сделать иначе.

ЛЮДА: Реальное чувство вины. Вы знаете, мне сказали, со временем будет легче. Ничего подобного. Вроде я, как, первое время замерзшее все было.

С.НАСИБЯН: По-разному.

ЛЮДА: Сейчас, наоборот, оттаивает и больше, и больше плачу с каждым днем, все больше, больше и больше. И это ненормальная ситуация, я уже просто, мне очень тяжело.

С.НАСИБЯН: Конечно, ненормальная, Людмила. Поэтому вот я и предлагаю вам сделать очень простую вещь. Есть в практике, как это, господи, отправления культа смерти в нашей практике, в христианской, что надо давать милостыню в течение 40 дней после ухода близких.

ЛЮДА: Даю все время.

С.НАСИБЯН: Нет, нет, смотрите, а я вам скажу одну простую вещь – найдите того, кто нуждается в вашей любви. Найдите и любите. Это может быть сосед, это может быть, кто угодно. Только не останавливайтесь на одном человеке, прямо вот расширяйте этот круг.

ЛЮДА: Вы знаете, я всю жизнь работаю в больнице, 39 лет, я всю жизнь отдавала тепло, любовь, заботу чужим людям. И это меня угнетает, что я не маме несла. Мама была обделена вниманием, потому что я спасала и лечила абсолютно посторонних людей.

С.НАСИБЯН: Понимаю. Так вы представляете, насколько она вами горда, что вы так делали.

ЛЮДА: Да.

С.НАСИБЯН: Продолжайте любить просто вот людей, которые рядом с собой. Найдите свой способ проявлять эту любовь. Простой найдите свой способ – кому-то улыбнуться, кому-то сказать что-то приятное, кому-то банку варенья подарить. Я знаю, что это не просто, правда. Но только отдавание другим поможет нам. Потому что смерть мамы делает нас эгоистами, нам кажется, что умерла только у нас мама. Да нет, люди умирают каждый день, и люди страдают каждый день.

Отношения с мертвыми надо строить, знаете, каким образом, вот есть такая прекрасная греческая история про то, как Орфей пошел за своей возлюбленной в Аид. И, добравшись туда, он убедил соответственно бога смерти забрать ее. Он сказал – только с одним условием, иди вперед, она пойдет за тобой, и ты не оглядывайся. Но он не справился и оглянулся.

Вот наша задача не оглядываться. Научитесь не смотреть в прошлое, просто переключите свое внимание на тех, кто рядом с вами.

ЛЮДА: Да.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам большое.

ЛЮДА: Спасибо вам огромное.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам тоже большое, спасибо за сочувствие.

ЛЮДА: Спасибо, мне очень важен был ваш совет. Спасибо, до свидания.

С.НАСИБЯН: Да, потому что нам кажется, что только у нас такое.

Мы продолжаем. Я уже знаю, какой фильм на сегодня рекомендую. Так уж получилось, что у нас такой контекст. И вот сейчас задают вопрос в моем Telegram-канале «психолог Сергей Насибян», задается вопрос такой: «Сергей, откуда, по вашему мнению, берутся деменция и болезнь Альцгеймер, болезнь Паркинсона? Это чистая генетика или образ жизни влияет? Есть ли возможность и шанс избежать такого угасания?»

Знаете, Лиля, я не скажу, что это чистая генетика. Да я думаю, что ни один нормальный врач не скажет, что это генетика, потому что есть, как экзогенные, так и эндогенные причины этого заболевания, и чистой нозологии, то есть причин развития или откуда оно берется, никто еще не сказал. И многие сейчас ученые на эту тему работают, и мне приятно быть немножечко причастным к такому одному проекту.

Но однажды мой учитель мне сказал, что это самые лучшие болезни, потому что тот, кто ими болеет, не страдает, а страдают те, кто вокруг. Эта болезнь приходит не важно, откуда, а важно, для чего. Она дается нам для наших собственных сил, для того чтобы мы видели, как это происходит с нашими близкими, она происходит поэтому.

Можно избежать? Уверен, что можно, потому что можно, действительно, заниматься спортом. Вот я, например, для себя открыл, что бег по лесу, по тропинкам лучшая профилактика Альцгеймера, потому что мозг в секунду принимает огромное количество решений. Быстрая ходьба не поможет, медленный бег поможет.

Решение легких математических задач, запоминание стихов, пословиц и так далее поможет. Слушание музыки поможет. Ну, и, конечно, питание. Важно, чтобы вы питались и не курили, не употребляли алкоголь и так далее.

«Здравствуйте, Сергей. Мой сын употребляет наркотики и другие психотивные вещества. Я боюсь за его жизнь. Присутствует постоянный страх, что я могу его потерять. Все специалисты по лечению зависимости говорят, что я должна отстраниться от него и его проблем, только так можно подтолкнуть человека начать лечение. Я все понимаю, но снова и снова испытываю животный страх, если он не отвечает на мои звонки. Как мне избавиться от этого страха?»

Не понравится вам мой ответ. Во-первых, специалисты правы. Во-вторых, вам придется уже понять одну простую вещь – вы его уже потеряли. И, если это его выбор, то оставьте его вместе с ним. Но единственное, что у вас появится, если вы это сделаете, если вы признаете тот факт, что вы его уже потеряли, то у вас появится шанс, у него появится шанс воспрять из этого ада и вернуться в нормальную жизнь.

К сожалению, это большая беда нашей современности. К сожалению, это, действительно, большие сложности, но никакого другого способа у вас нет, иначе вы впадете с ним в созависимые отношения и сами будете ему через какое-то время покупать это, к сожалению, слово не очень хорошее идет, в общем, эти вещества. Не надо этого делать.

Ну, вот в связи с этим со всем, друзья, я порекомендую вам один из моих любимых фильмов, который называется «Всё ещё Элис». Это шикарный фильм с Джулианной Мур, где как раз показано, как семья переживает ранний Альцгеймер у молодой еще совсем женщины. Посмотрите, он наполнит вас чувством тепла, сострадания.

Ну, и однажды я рекомендовал фильм, давайте сегодня два фильма, это «Мёд в голове» тоже про это же заболевание. Посмотрите «Мёд в голове». Вот два фильма за эту неделю.

На следующей неделе меня не будет, так как у меня тренинг, так что услышимся через пару недель. Всего хорошего. Спасибо вам огромное за поддержку. С вами был Сергей Насибян.